Гарднер Дозуа - Лучшая зарубежная научная фантастика: Сумерки богов

Я все еще глупо улыбался, когда Кос подошел ко мне в офицерской столовой для привычной беседы. По его лицу' я понял, что счастливые времена закончились.

– Что с тобой?

– Ничего.

– Тогда что-то случилось с остальными?

– Нет. Я никогда прежде не чувствовал на «Жукове» таких хороших вибраций. Все счастливы.

Почему-то казалось, что именно это расстраивает его больше всего.

– Давай, малыш. Выговорись.

– Я видел на мониторе звезду, к которой мы направляемся.

– И?

– Я почувствовал… ну, как это… трепет. Со стороны Парадизо. От людей. Он странный, идет будто из бездны. Видимо, тысячи людей ощущают одно и то же. вот почему чувствуется так далеко. Поэтому – и потому, что телепатия, похоже, не подчиняется закону обратных квадратов. В любом случае, в той системе творится что-то ужасное – или вот-вот должно произойти, не уверен.

Я посмотрел на его большое лицо, маленькие ручки, сжимающие стакан с пивом, и темные скорбные глаза каракатицы, и мне внезапно захотелось схватить его и вышвырнуть в люк. Вопреки логике мы все стремимся убить приносящих дурные вести. Особенно если вести эти обрушиваются на нас, когда нам по-настоящему хорошо.

Вместо этого, чуть продышавшись, я поблагодарил его. В конце концов, он выполнял свою работу. Я сказал Мари о его удивительном таланте, о самолично виденном доказательстве, что это – реальность, и о его предупреждении. Она восприняла это не лучше, чем я.

– И что конкретно ты хочешь, чтобы я сделала по поводу глупых заявлений этого карлика?

Нетрудно заметить, что если у кого-то есть физический недостаток, все стараются его не замечать, пока по-настоящему не рассердятся на этого человека – и тогда начинают с непосредственного упоминания того самого.

Я сказал несколько напряженно:

– Ты здесь командуешь, и я не ожидаю от тебя ничего. Я советую тебе отнестись к этому серьезно и принять все возможные меры предосторожности, чтобы мы могли успешно завершить нашу миссию. Хорошо?

Она обдумала это и сказала:

– Pardonnez-moi [48] Прошу прощения (фр.) . .

Немного позже она добавила:

– Разумеется, это могут быть пришельцы. Зоопарк. Будет вполне разумно рассматривать это как военную операцию. Прежде чем мы рискнем кораблем, лейтенант Моралес займется вооруженной рекогносцировкой, чтобы прояснить обстоятельства.

Я просто посмотрел на нее. С большой неохотой она сказала:

– Ладно, я не могу избавить тебя от риска лишь потому, что сплю с тобой. Ты старший, и разведку возглавишь ты. Удовлетворен?

– Нет, – сказал я, – но надеюсь на это.

Потом мы немного расслабились и выпили по несколько порций пятизвездочного бренди, и я порадовал ее так, как, собственно, и планировал весь день. Закончив, мы приняли душ в роскошной ванной комнате командирской каюты. Я наклонился сквозь клубы пара и прошептал в ее розовое ушко:

– А теперь не говори, что я ничего для тебя не сделал.

Она улыбнулась:

– О, я никогда такого не говорила.

Всех охватила лихорадка ожидания. Поскольку мы не знали, что творится внизу, «Жуков» сохранял радиомолчание до прояснения обстоятельств. Янеско проводил долгие дни на Полярном Круге с командой боевых ботов, которые до того находились на хранении, а теперь их надо было активировать, протестировать, подсоединить к управляющему артиллерией компьютеру и так далее. Он участвовал в Войне с Пришельцами и мечтал сравнять счет. Работал он отлично, и я не хотел бы оказаться мишенью какого-нибудь его снаряда, особенно того, большого, что крепился снаружи корпуса.

У нас тоже ускорился темп тренировок. Большая часть работы по сути своей уныла, но коль скоро жизнь в ближайшем будущем станет зависеть от гаджетов, невольно начинаешь живо интересоваться всякими гайками, болтами, штифтами и калибрами. Мы бесконечно проверяли и перепроверяли оружие. Помню, я чуть ли не с изумлением смотрел, как один из местных тупиц вслепую разобрал и снова собрал за тридцать секунд гранатомет, по всем объективным критериям куда более толковый, чем он сам.

Главный компьютер проводил диагностику всех систем, и это было хорошо. Но когда доходило до СТС, суборбитальных транспортных средств – шаттлов, если перейти на человеческий язык, – мы с Моралесом корячились, вручную проверяя, что крылья действительно при необходимости раскроются. Я решил присвоить каждому взводу символ. Вместо римского и греческого алфавитов, уже весьма затасканных, я выбрал иврит, назвал наши взводы «Алеф» и «Бет» и велел выгравировать эти знаки на всем оборудовании и шаттлах. Мы планировали использовать оба на случай, если враг собьет один при спуске.

По прибытии на Парадизо нам нужно будет покинуть шаттлы быстро-быстро-быстро на случай, если нас кто-то ждет, – и так же быстро на них вернуться, если придется срочно убираться. «По машинам – пристегнуться – отстегнуться – покинуть машины! Живее, чтоб вас!» – командовал О’Рурк и в подкрепление поддавал отстающим ремнем.

В общем, не секрет, что подготовка людей к бою – это бесконечная череда повторений. Солдатам мозги особо не нужны – они должны быть вымуштрованы, послушны приказам и не страдать от переизбытка нервных окончаний. А главное – они должны доверять командирам и товарищам и сами должны быть достойны доверия. Это и есть командный дух, и, пока мы тренировались, было любо-дорого смотреть, как он зарождается и объединяет даже тех, кто недавно был готов искромсать друг друга ножами из-за казарменной девки.

Мы с Моралесом волновались не меньше остальных, да что там – даже больше, что естественно для молодых офицеров перед первой операцией. Одно дело – сражаться, исполняя приказы, другое – отдавать их, зная, что можешь приказать не то и угробить своих людей, а заодно и себя. Более чем когда-либо мы полагались на своих сержантов, они понимали это и, обращаясь к нам «сэр», тут же тихо подсказывали, что делать дальше.

По вечерам я сидел в столовой и слушал Коса, и чем ближе мы были к месту назначения, тем больше он впадал в уныние. Местное солнце стало размером примерно с Луну, тускло-красную луну в ореоле дымки. Диск пересекал крошечный темный объект – Парадизо. Я сидел, наблюдая на мониторе перемещения этого уголька, и слушал, как Кос рассказывает, что те, кого мы прибыли спасать, ожидают гибели и запустения.

– Они бегут, – добавил он, – но они бегут от чего-то, от чего, как они сами понимают, убежать невозможно.

– И ты это все отсюда чувствуешь?

– Я же говорил, экстрасенсорика не подчиняется закону обратных квадратов. Это одно из ее самых странных свойств. Знаешь эти древние рисунки Дюрера. где горы, до которых миль пять, изображены по законам перспективы – крошечные, с ноготь размером – но так же четко и детально, как большие фигуры на переднем плане? Вот примерно что-то такое я и улавливаю. Очень далекое, но вполне отчетливое. Искажений и помутнений нет. Я не выдумываю!