Гарднер Дозуа - Лучшая зарубежная научная фантастика: Сумерки богов

Она выдернула бумажку из его пальцев, засунула ее под джи-стринг и удалилась. В раздевалке она оглядела себя в зеркале. Двадцать четыре – слишком много для этого. Определенно. Она понятия не имела, который час. Она просунула голову в дверь.

– Дэнни!

– Да, куколка.

– Сколько времени?

Придется когда-нибудь завести себе часы. Хорошие дорогие часы.

– Десять минут, – сообщил Дэнни.

– Какого?

– Одиннадцатого.

На Западном побережье на три часа меньше. Она разложила свой ночной улов, пересчитала его, минуту подумала, отложила две сотни купюрами по пять долларов и по одному. Снова высунула голову за дверь.

– Дэнни!

– Я тут, куколка.

– Я ухожу.

– Тебе нехорошо? – Он неспешно протопал по коридору и, тяжело дыша, остановился возле двери.

– Нехорошо от всего этого.

– Мистер Перголетти говорит…

– Передай мистеру Перголетти, чтобы шел подальше. Я ухожу. Серьезно. – Она передала ему пачку банкнот. – Теперь присматривай за девочками. И всего тебе наилучшего.

– Нашла что-нибудь более подходящее?

– Скажем так, посмотрим.

В холодильнике у Коди стояла бутылка пива. Она открыла ее, аккуратно перелила в стакан, пристально глядя на бежевую пену. Стакан: она никогда не пила пива из стакана. Она вылила пиво в раковину. Она уже не представляла, что в этой жизни реально, но была твердо уверена, что от алкоголя станет еще хуже.

Вместо этого она заварила зеленый чай и уселась у окна. Солнце нависло над заливом. Что видит из своей комнаты Сюзанна? Зажила ли ее лодыжка? Противозачаточные таблетки, боже правый. И – о, этот аромат ее кожи.

Она теряет рассудок.

Она не знала, кого ненавидит больше: Ричарда, сделавшего это предложение, или себя, принявшую его. Или Сюзанну. Сюзанна сделала это ради денег.

Или, может… Но – противозачаточные таблетки?

А что, если Сюзанна почувствовала… чем бы это ни было? Стало ли оно от этого реальностью? Все это лишь эксперимент, все было запланировано. Подделка. Но у нее не было ощущения подделки. Ей хотелось обнимать Сюзанну, целовать ее лодыжку, защищать ее от целого мира. От всех Ричардов мира.

Она схватилась за телефонную трубку, в десятый раз вспомнив, что у нее нет ни адреса, ни номера телефона. Она позвонила в справочное, где ей сообщили, что в списках жителей города и пригородов Атланты Сюзанна Херрера не числится. Это Коди не удивило, удивило лишь то, насколько мало это для нее значит.

Она набрала номер «Золотого Ключа». Ответил мужчина, назвавшийся Перголетти.

– Куки? Она ушла. Они всегда уходят.

Загремела музыка. Все внутренности Коди завибрировали в такт, вспоминая.

– …номера нет. Эй, вас интересует работа?

Коди осторожно положила трубку. Отхлебнула чай. Снова взялась за телефон и позвонила Ричарду.

В кофейне был вечер открытого микрофона. Ричард сидел на диване в задней комнате, как можно дальше от музыки. Две чашки на столе. Одна из них полная.

– Ты знал, что я позвоню.

– Знал.

– Это ты тоже запрограммировал?

– Я ничего не программировал. Я заранее подготовил тебя – и только насчет секса. – Он похлопал по дивану. – Присаживайся, пока не упала.

Она села. Зажмурилась.

– Дай мне ее номер телефона.

– Не могу. Она меня надула. Я позвонил ей в клуб, но она прервала разговор.

Он выглядел расстроенным.

– Что ей известно?

– Я говорил быстро. Не знаю, как много она услышала. Но я сказал, что она не получит оставшиеся деньги, пока мы не доведем дело до конца.

Певец в другом зале пел о любви и разбитых сердцах. Песня была ужасной, но Коди все равно хотелось от нее плакать.

– Как долго это длится?

– Любовь? Не знаю. Я избегал ее, насколько было возможно.

– Что мне делать?

Ричард взялся за чехол для ноутбука.

– Я кое-что запланировал на этот случай.

Он достал маленькую белую картонную коробочку, открыл ее и вытряхнул что-то себе на ладонь. Серый пластиковый ингалятор.

– Что это такое?

– Аналог вазопрессина, созданный, чтобы блокировать рецепторы окситоцина в прилегающих ядрах. Так сказать, антидот.

Они оба уставились на ингалятор.

– Проверено на полевках, – сказал он. – На самках полевок.

Полевки.

– Ты говорил, оно противное на вкус.

– Я пользовался им. На всякий случай. Предпочитаю секс без проблем. И у меня было много секса, но я ни разу не влюблялся. – Он приподнял брови. – Так что он должен помочь.

Гипотеза слоновьего свистка. Эй, Боб, для чего этот свисток? Знаешь, Фред, он отгоняет слонов. Не будь идиотом, Боб, нет здесь никаких слонов. Так это, Фред, благодаря моему свистку.

– Коди.

Он изо всех сил старался выглядеть искренним.

– Мне очень, очень жаль. Я и не думал, что это сработает, причем вот так. Но я правда думаю, что антидот может помочь.

Его лицо вновь стало обычным. Он взял ингалятор.

– Но прежде чем дать его тебе, я должен попросить об одолжении.

Она уставилась на него.

– Когда это я успела что-то задолжать тебе?

– Не мне, науке. Еще один скан, а потом другой – когда ты примешь антидот.

– Возможно, я его не приму. Дай мне номер.

– Любовь – разновидность безумия, ты же знаешь.

– Номер.

В соседнем зале продолжали скверно петь.

– А, ладно. В память о прежних временах.

Ричард вытащил из сумки папку, а из папки – листок. Он толкнул его через стол к ней, а поверх него бросил ингалятор. Она оттолкнула ингалятор, взяла листок. Написано от руки. Почерк Сюзанны.

– Любовь – это просто биохимическое помешательство, – сказал он, – рассчитанное на то, чтобы заставить нас сделать прыжок во тьму, довериться абсолютному незнакомцу. Это нерационально.

Коди ничего не ответила.

– Она наколола нас.

– Она наколола тебя, – сказала Коди. – В меня она, быть может, влюбилась.

Но ингалятор она взяла.

Коди села к окну с телефоном и анкетой, заполненной Сюзанной. Снова и снова набирала она различные комбинации цифр, записанных Сюзанной, выслушивая от автоответчика: «Операция не может быть выполнена». Снова и снова, прикасаясь к анкете кончиком среднего пальца, она на ощупь чувствовала вдавленный след, оставленный сильным почерком Сюзанны. Сильный почерк, сильные руки, сильный рот.

Она не думала о сером ингаляторе в белой коробочке, которую убрала в холодильник – чтобы подольше оставался годным, просто на всякий случай.

Некоторое время спустя она перестала названивать и просто ждала.

Когда в 11:46 ее телефон засветился, она знала, кто это, – еще до того, как увидела на экране код района 404.

– Ты чувствуешь это? – спросила Сюзанна.

– Да.

И Коди не солгала. Чем бы это ни было, откуда бы ни возникло, оно было тут, несмываемое, как чернила. Ей хотелось сказать: «Я не знаю, реально ли это, я не знаю, хорошо ли это». Ей хотелось спросить: «Был ли у тебя секс за деньги с кем-нибудь до меня?» и «Имеет ли это значение?» Ей хотелось знать: «Любила ли ты кого-нибудь прежде?» и «Откуда ты это знаешь?»