Гарднер Дозуа - Лучшая зарубежная научная фантастика: Сумерки богов

Затем действие переносится в Лос-Анджелес. Тамошний мэр – сущая Далила, злая ведьма, умеющая читать мысли. Она соблазняет мужчин, ломает судьбы, пытает своих врагов и вообще глумится над демократией. Ее подручные напропалую плодят клонов и без счета взрывают дома. Разнесут они и гнездышко героини Джейн, этак к концу первой трети фильма. Правда, затем мэру в сердце загонит пулю благородный молодой оперативник Агентства защиты человека, и тело гадины обольется вязкой желтой кровью.

– Джейн… – начал я, оторвавшись от чтения, и замялся.

Надо было подбирать слова аккуратно – она успела осушить бутылку. И хотя больше не плакала, я принес пачку салфеток.

– Согласен, чушь несусветная, но все же…

– Отказываюсь!

У нее очень пластичный голос. Только что в нем клокотал гнев, а теперь звучит отчаяние, которое уже срывается в пропасть безнадежности.

– Это же только черновик сценария. Можно потребовать…

– Ты же знаешь: бесполезно.

Да, я знал. И потому выложил главный аргумент.

– Джейн, дорогая, но ведь других проектов тебе не предлагают.

– Я отказываюсь!

– Джейн, нельзя же так…

– Думала, ты поймешь. – И она впилась в меня самым несвойственным ей взглядом: ни мягкости, ни флирта, только тихая голая правда. – Это дерьмо разжигает ненависть. Не выявляет и не показывает беспристрастно, а разжигает. Арленовы дети не такие, как мы, а значит, они плохие, злые! Хуже того, они генетическое отклонение от нормы, то есть очень плохие, очень злые, необходимо очищать от такой скверны общество! Барри, я надеялась, хоть ты будешь против.

За пять лет мы с Джейн ни разу не заговаривали насчет моей карликовости. Она не знала ни о Лейле, ни об Этане. Для нас обоих это была запретная территория: я всеми фибрами души не желал туда соваться, а она не считала себя вправе меня туда затаскивать.

От гнева у меня даже в глазах помутилось.

– Когда я против, а когда за – это не тебе решать. Ты что о себе возомнила? Провела две недели с парочкой отборных Арленовых детей и уже берешься пророчить, куда нас заведет генетика? Да ни черта ты не знаешь! Вы, считающие себя нормальными, на самом деле глупцы и невежды, почти все. Ни малейшего представления о том, какие ловушки нам подстраивает генетическая модификация. По-твоему, человечеству надо ждать одних только благ? Новых улучшений? И без малейших сомнений готова… Ты что, решила свою карьеру угробить? Ну так вперед! За три года сколько тебе ролей предложили? Одну-единственную? Думаешь, в очередь выстроятся? Да посмотри на себя! Стареющая актриса ушедшей эпохи, Норма Десмонд, которой больше ничего не светит… [75] Норма Десмонд – героиня фильма «Бульвар Сансет», бывшая звезда экрана, живущая в иллюзорном мире, где она по-прежнему популярна и всеми любима. Валяй, внушай себе, что ты по-прежнему на вершине. Как бы не так. Ты в самом низу, стоишь на зыбучем песке, и будь я проклят, если дам себя утопить за компанию.

Потом мы молчали. Наконец она устало произнесла:

– Меня этот сценарий не устраивает.

– Вот и отлично. Ищи себе другого менеджера.

Я доковылял до машины, и Эрни отвез меня домой.

С экранов Джейн убрали. Вместо нее киностудия пригласила Сьюри Круз, соплюху, годившуюся ей в дочки. Со мной связалась Лейла, сухо проинформировала, что очередной период беспризорности закончился, блудный сын вернулся домой: глаз подбит, нос сломан, рука порезана. Повидаться с ним не предлагала («Кретин, с чего ты взял, что он знает о твоем существовании?!»), а я и не напрашивался. Время от времени Управление полиции Лос-Анджелеса докладывало об отсутствии подвижек в расследовании убийства Гарольда Эренрейха, а потом красивое лицо Измаила и вовсе исчезло из новостного вещания.

Через несколько дней грипп прошел у Эрни, но развился в пневмонию у Сандры, и ее уложили в больницу. Я каждый день наведывался – для моральной поддержки, хотя раньше за мною не водилось такой привычки. Просто заняться было нечем, от меня больше ничего не зависело, а поездки в больницу помогали отвлечься. Сандра выписалась через каких-то четыре дня, а вот ее соседку по палате перевели с осложнением в палату интенсивной терапии. Этой перепуганной одинокой старушке я принес цветы и шоколад и сыграл с нею в маджонг, когда она пошла на поправку. Игра привлекла нескольких инвалидов, в том числе парня, которого убивала одна из немногих форм рака, до сих пор не побежденных медициной. Я и его стал посещать. Ни разу Мартин не подал виду, будто заметил, что я карлик. Разум умирающего не реагирует на посторонние вещи – не помню, кто это сказал, но похоже на правду.

Снова и снова возникала невеселая мысль: похоже, я от Джейн заразился влечением к «раненым птицам». Но слишком уж расстраиваться по этому поводу я себе не позволял: как ни крути, визиты в больницу далеки от голливудского менеджмента, а он, в свою очередь, далек от жесткого мира политики. Не хотелось задумываться о том, куда меня несет судьба.

У Джейн также не проходило желание заботиться о сирых и убогих. Изредка ею не брезговали маловезучие папарацци, и голоснимки появлялись на четвертосортных линксайтах, в каких-нибудь «Вахтах знаменитостей» – то она дает «на хлебушек» бездомному пьянчуге, то оплачивает счета ребенка, якобы не имеющего ничего, кроме рваной одежки. Зато кадры с Джейн в компании близнецов регулярно мелькали во всех новостных передачах. Благодарить за это следовало, конечно же, Фриду Баррингтон.

В июле уволились Эрни с Сандрой.

– Мистер Тенлер, уж извините, но нам тут неуютно.

– Неуютно?

Переделка домика для гостей обошлась мне в двадцать тысяч долларов.

– Ага, – кивнул Эрни, переминаясь с ноги на ногу – У него голова и зад поменьше, чем у большинства пораженных ахондроплазией, но все-таки он сложен непропорционально – и где еще ему удастся найти легкую работу за такие приличные деньги? Это и к Сандре относится.

– И куда устраиваетесь?

– Это наше дело.

Я помрачнел, получив столь невежливый ответ. Эрни, заметив это, смягчился.

– Мистер Тенлер, мы вообще-то очень благодарны. Вы для нас так много сделали. Но в последнее время что-то с вами… Вот зачем было дом перестраивать? Я же сколько раз отговорить пытался… А вы все даете и даете то, чего нам не требуется. И… вы постоянно здесь, над душой… Надоело до смерти, уж не обижайтесь.

А ведь я искренне хотел помочь!

– Будто под надзором живем, ей-богу, – кипятился Эрни. – Понятно, вы себя хорошим человеком считаете и стараетесь делать добрые дела, но нам-то…

А звонки эти! Сандра их уже выносить не в силах. Правда, мистер Тенлер, нам лучше уйти.

Я их рассчитал не скупясь и нанял мексиканцев, мужа и жену, без документов – эти бедолаги уже отчаялись найти работу. Приятно было им помочь. На звонки я теперь всегда отвечал сам. Лицо собеседника на экране не появлялось, а голос, прежде чем добраться до меня, проходил через исказитель. Переговоры велись посредством частного спутника с программой шифрования данных, так что никто посторонний не мог их подслушать и записать. В самом начале я было подумал, что это Джейн, но вскоре почувствовал: не ее стиль. И были эти беседы похожи как две капли воды.