Гарднер Дозуа - Лучшая зарубежная научная фантастика: Сумерки богов

Родительские инстинкты. Вот в чем дело. Вот почему я поил Эрни и Сандру апельсиновым соком и перестраивал их домик. Вот почему навещал пациентов больницы.

Вот почему Джейн, никогда своих детей не имевшая, долгие часы проводит с юными Баррингтонами.

– …давно уже научились делать искусственно, но синтетический препарат надо вводить непосредственно в мозг. А это непрактично, ведь требуется постоянное воздействие на значительную часть населения, поэтому…

– Сволочи! – прокомментировал я шепотом. Хотелось крикнуть, да ярость сдавила горло.

– …Группа раздобыла состав, переключающий гены на создание окситориновых рецепторов. Твоему организму больше не нужно вырабатывать избыточное количество окситорина, достаточно иметь рецепторы, которые позволят извне воздействовать на твой мозг. Правда, восприимчивость к генной модификации у каждого своя, наподобие того как восприимчивость к холере зависит от группы крови. Вектор-носитель – ретровирус. Он способен проходить через гематоэнцефалический барьер, но прежде всего колонизирует секреты ротовой и носовой полостей. Цель всего этого…

– Вы нас использовали! Нас с Джейн! Вы…

– …получить более доброе, великодушное население. Разве не этого желаем мы все?

Я оторопел от такого сочетания цинизма и идеализма. И ведь она говорила совершенно искренне, в этом не было никаких сомнений. Я пообещал, опять шепотом:

– Не выйдет.

– Уже вышло. И если бы эти подонки, наши лидеры, попробовали на себе, прежде чем сочли Гарольда помехой…

Она заплакала, но мне было плевать. Невидимая удавка отпустила горло, и я заорал:

– Нельзя менять человеку гены без его согласия!

Сразу прекратились всхлипывания, в голосе собеседницы появился холодок:

– Отчего же нельзя? Сам разве так не делал?

Она знала. Они знали. Про Этана.

– Все это я тебе потому рассказываю, что завтра Группа выложит подробности в ЛинкНете. Ты и твоя стареющая Афродита – разносчики, и едва об этом пронюхает пресса, вас засыплют нескромными вопросами, а может, и линчевать захотят. Или забыл, как Группа высказывалась насчет сотрудничества с Джейн по причине ее либерально-левацкой голливудской ориентации? Очень и очень многие поверят с легкостью. А если не поверят, не беда: лучший сенсационализм – тот, которым занимается малое число людей, причем сами эти люди не светятся. Кому как не тебе об этом знать.

– Но почему ты мне…

– Не слушаешь, что ли? Я уже сказала почему. Ты такая же никчема, как и я. Мы с тобой одинаковые, карапуз, у обоих никогда не было шанса получить того, кого любим… будь они прокляты. Им плевать на твою душу, для них всего важнее тело. С телом мне не повезло, а тебе, получается, не повезло вдвойне. Короче, Барри, ты меня понял. Забирай ее сейчас же и уматывай из города.

И она отключилась.

Добрую минуту я стоял и пялился в одну точку, и минута эта показалась мне длиною в век. Я даже не чувствовал тело, которое только что подверглось осмеянию. Но зато лихорадочно работал мозг.

Телесные жидкости. Кровь, сперма, слюна. Джейн вытирает сопли близняшкам, целуется с ними… Не с ними одними, но и с половиной журналистского корпуса на голливудских тусовках. Совершенно ясно, не только нас двоих инфицировали террористы, иначе бы зараза не охватила достаточно большую область. Просто им понадобилось огласить пару имен, и выбор пал на меня и Джейн.

Генетическая модификация по методике Арлена – крайне дорогая процедура, выполняемая по индивидуальным заказам и дающая очень малое число детей-эмпатов. В этом и кроется стратегическая слабость Группы.

Когда на это указала Джейн, Измаил провел грандиозную аналогию с кругами в пруду, которая ничего не прояснила. Но над ним стояли люди гораздо больше знающие, гораздо дальше смотрящие и гораздо умнее действующие. Люди, имеющие план. Люди, готовящие революцию в интересах всего общества.

Группа провела первый этап войны, где вместо пуль – генетически модифицированные зародыши. А теперь начинается новый этап, и генная соматическая инженерия – все равно что ковровая бомбежка.

Злость, как известно, придает сил и храбрости. Я мигом оделся, побросал кое-какие вещи в сумку и спустился к машине. Поскольку шифр ночной собеседницы был для меня недоступен, я решил не брать комлинк – ни к чему лишний риск. Удлинители педалей «Лексуса», которыми пользовался Эрни и которые не понадобились Карлосу, слава богу, нашлись в багажнике. Я их поставил и двинул к Джейн. Электронный ключ к воротам и парадной двери я захватить не забыл и через час беспрепятственно пробрался к ее спальне.

А что если она не одна?

Сделав глубокий вдох, я вошел.

– Джейн? Это Барри, не кричи.

– Что?..

– Это Барри. Я включаю свет.

Она сидела в постели, глаза – что блюдца. И она была не одна. Рядом на широченной кровати, уютно свернувшись, спали безмятежным детским сном Баррингтоны-младшие. Волосы разметаны по подушкам, с губ стекает слюна…

– Какого черта?!

И тут у меня отказали ноги. Я схватился за край матраса, опустился на пол, и снова пришлось глядеть на нее снизу вверх.

– Джейн, ты в опасности. Надо уезжать, сейчас же. Пожалуйста, ничего не говори, просто выслушай! Один-единственный раз!

Что-то ее проняло – то ли мой голос, то ли нелепая поза. Пока я пересказывал все услышанное час назад, Джейн не произнесла ни слова. Затекавший в открытое окно воздух шевелил ее светлые пушистые волосы, а над скромной голубой пижамой, будто специально надетой для игры в дочки-матери с маленькими гостьями, шея и лицо пошли красными пятнами, но уже через миг залились смертельной бледностью.

Договорив, я кое-как поднялся на ноги.

– Собирай вещи. Пять минут.

– Не могу бросить близнецов, – произнесла она.

Я хмуро уставился на нее.

– Правда, не могу. Фрида с Джоном в Европе, детей оставили на неделю. К тому же я их заразила уже, наверное. Сам говоришь, слюна…

– О них позаботится Каталина.

– Она в Мексике, тетю хоронит.

Я беспомощно закрыл глаза. Как же все это знакомо!

– Нет, – отрезал я.

– Барри, это мой долг! И Фрида не поймет, если… Господи, да Баррингтоны каждый день получают угрозы. А когда пойдет слух, что они заразны…

Мне вспомнились крысы, которые, не имея своего потомства, заботились о чужом.

– Тогда – киднеппинг.

– Нет. Я пошлю Фриде электронное письмо.

Проснулась одна из девочек, уставилась на нас во все испуганные глаза. Это была Бриджит, «добрая» ведьмочка. Она взмолилась дрожащим голоском:

– Джейн, не оставляй нас.

– Успокойся, моя хорошая, не оставлю.

Ах, до чего же трогательно смотрится эта робкая малютка… Но тут я спохватился. Окситорин!

– Никаких приборов, по которым нас можно найти. Комлинки, электронные игрушки и все такое. У детей есть подкожные идентификационные чипы?