Феликс Пальма - Карта хаоса

– Мне знакомы эти люди. Это мистер и миссис Харлоу, родители Эммы.

Конан Дойл наблюдал ту же сцену через его плечо. Если судить по лицу мужчины, конец света – или что-то в этом роде – начался и там тоже. Их голоса звучали нечетко, но отдельные фразы все-таки можно было разобрать.

– Что происходит, дорогой? – спросила женщина, доставая одежду из шкафа.

Мужчина помедлил с ответом, словно ему самому трудно было понять смысл того, что он видел вокруг.

– Похоже… кто-то напал на Нью-Йорк, – наконец ответил он мрачно.

– Господи… Но кто именно?

– Понятия не имею, Кэтрин. Все здания вокруг… какие-то мутные. А наш сад… О Кэтрин, такое впечатление, будто кто-то вздумал нарисовать поверх него совсем другой сад.

Женщина попыталась уразуметь, о чем он толкует, но потом крикнула:

– Эмма, если ты уже собрала свои вещи, иди помогай мне!

Мюррей весь сжался, разглядев вошедшую в комнату девушку.

– Господи… – прошептал он.

Эмма стала помогать матери складывать в чемодан одежду, которую они вынимали из шкафа, но при этом то и дело с тревогой поглядывала на отца, а тот словно загипнотизированный не отрывал глаз от событий за окном. Эмма была одета в черное, как и тогда, когда Мюррей впервые увидел ее в зеркале, и на лице ее читались следы горьких переживаний.

– Ты думаешь, мама, нам обязательно брать с собой все это? И вообще, куда мы, по-твоему, отправимся? – спросила она.

– В канализационный коллектор, как и Бриттоны, – не оборачиваясь, ответил отец. – Там мы будем в безопасности.

Мюррей набрал в грудь побольше воздуха, прочистил горло и позвал:

– Эмма!

И его голос, судя по всему, дошел до нее, во всяком случае, девушка мгновенно подняла голову, а потом очень медленно обернулась – похоже, к висевшему в комнате зеркалу, – и застыла в немом изумлении. Ее родители посмотрели туда же. Никто не проронил ни слова. Потом Эмма двинулась к зеркалу. Мюррей следил, как она нетвердым шагом приближается к нему. По ее лицу волнами пробегали самые разные чувства. Теперь Эмма и Мюррей смотрели друг другу в глаза.

– Монти… – прошептала она, но голос ее звучал очень слабо. – Я знала, что ты вернешься, я знала…

– Да, – ответил Мюррей, то плача, то смеясь. – Я всегда возвращаюсь, ты ведь знаешь, хотя иногда – слишком поздно.

– О, теперь я могу тебя даже слышать! – сказала Эмма с детским восторгом.

– Тогда слушай: я люблю тебя и никогда не перестану любить.

Она счастливо улыбнулась, силясь сдержать слезы. Потом прижала ладони к поверхности зеркала. Мюррей сделал то же самое, но их рукам опять не дано было встретиться. Эмма и ее жених были так близко друг от друга, что, казалось, легко могли бы обняться, однако каждый по-прежнему оставался запертым в своей тюрьме.

– Прости меня, – сказала она глухим от слез голосом. – Если бы я не настояла на своем и не села за руль как капризная девчонка… ты был бы сейчас жив.

Мюррей замотал головой, но не смог произнести ни слова. Неужели Эмма и вправду думает, что перед ней дух умершего, которому нравится являться ей в зеркалах? Он не знал, надо ли объяснять, что она ошибается, что он жив, просто он был другим Гиллиамом, видевшим, как погибла другая Эмма. Мюррей решил этого не делать. Скорее всего, она совсем растеряется, а на долгие разговоры времени у них нет. Если бы я не позволил тебе сесть за руль, подумал он с печальной улыбкой, погибла бы ты сама.

– Где ты? – услышал он голос Эммы.

– На расстоянии в несколько миров, – ответил он со вздохом. – Но я приду к тебе, обещаю. Я найду способ попасть в твой мир.

– Целый мир сжался до расстояния, которое нас разделяет, – прошептала она.

Отец Эммы тоже подошел к зеркалу:

– Что происходит, Монтгомери? Ты можешь помочь нам?

Прежде чем Мюррей успел ответить, картина начала стираться. Фигуры Эммы и ее отца постепенно исчезали, на их месте всплывал другой образ – что-то похожее на тронный зал в замке, и зал этот пылал. Мюррей и Конан Дойл увидели на возвышении два пустых трона, их пожирало пламя. Поверх огня все еще можно было смутно различить лицо Эммы.

– Эмма!

– Отыщи меня! – успела крикнуть она, прежде чем окончательно растаять.

– Я отыщу тебя, Эмма! Клянусь! – крикнул Мюррей. – Для меня ведь не существует ничего невозможного!

Но его слова почти полностью заглушил треск пожиравшего замок огня. Мюррей чертыхнулся и сжал кулаки, чтобы ударить по зеркалу, которое теперь словно издевалось над ним, показывая все тот же пожар, но Конан Дойл положил руку ему на плечо:

– Нам надо идти, Гиллиам.

– Идти? Куда?

– Послушай меня внимательно. – Артур встал перед ним и поймал его взгляд. – Если хочешь снова увидеть Эмму, ты должен довериться мне. Надо спасать мир! И я знаю, где спрятан ключ к спасению…

– Ключ? Да о чем ты, дьявол тебя…

Не дав Мюррею договорить, Конан Дойл взял его за руку, выволок из зеркального круга и велел бежать к дому. Мюррей что-то сердито буркнул и кинулся следом за писателем через сад, где дюжины зеркал вдруг стали взрываться одно за другим. Впечатление было такое, будто кто-то стреляет по ним невидимыми снарядами. В воздух полетели острые осколки, и Конан Дойл с Мюрреем едва успели прикрыть головы руками. Как только стеклянный дождь немного утих, Артур огляделся, пытаясь отыскать путь, свободный от зеркал, но Мюррей поработал на славу и риск был везде одинаковый. Конан Дойл потянул друга к обсаженной кустами дорожке. Пока они бежали по ней, зеркала, расставленные по обе стороны и висевшие у них над головой, продолжали взрываться.

– Фу ты, дьявол! Фу ты, дьявол! – не переставал ругаться Мюррей, пока спотыкаясь следовал за Конан Дойлом.

– Да хватит тебе, Гиллиам. Подумаешь – несколько жалких осколков! Что это по сравнению с горящим домом? – решил подбодрить его Артур.

И все же из смертельно опасной ловушки, в которую превратился сад Мюррея, они выбрались относительно благополучно, если не считать того, что лица у обоих были усеяны мелкими порезами, словно их потерли живыми ежами. Они домчались до боковой стены особняка, где висели теперь уже разбитые зеркала, и увидели, как в панике разбегаются слуги, напуганные взрывами и страшными картинами. В этот миг из дома вышел Элмер, явно не сумевший встать выше обстоятельств, и обратился к писателю:

– Мистер Конан Дойл, слава богу, что я вас нашел! Поступил звонок от вашего секретаря. Похоже, телефон звонил очень долго, но из-за этого переполоха никто не обратил на звонок внимания. Приношу вам свои искренние извинения, сэр, и хочу выразить…

– Да хватит вам извиняться, Элмер, переходите поскорей к сути дела! – перебил его Конан Дойл. – Что надо моему секретарю? Неужто и в “Андершоу” тоже взрываются зеркала?