Владислав Покровский - Курьер. Книга первая [СИ]

— Ну что ж, пожалуй, это всё, — неспешно и задумчиво произнёс Капитошкин, разминая пальцы и массируя ладони. — Мы ведь всё обсудили вроде бы… Альберт Станиславович?

— По-моему, да, — кивнул Директор и обвёл взглядом всех нас. — Я буду надеяться на вашу исполнительность и ответственность, господа, постарайтесь не подвести меня. Зизольдий, я жду твоего доклада ровно через неделю. Меня интересует, как пойдут дела, какие произойдут происшествия и как всё будет обстоять с… — Директор кивнул в мою сторону, и Капитошкин понимающе качнул головой. — Связь как обычно по гала-каналу.

— Будет сделано, Альберт Станиславович, — отчеканил Старик.

— Добро, — вздохнул Директор и как-то по-отечески посмотрел на нас. — А теперь, господа, я вынужден с вами со всеми проститься — дела ждут. Мне было очень приятно видеть вас всех здесь сегодня, наши разговоры, несмотря на официальный вид и деловую направленность, доставили мне истинное удовольствие.

— Нам всем тоже было очень приятно оказаться у вас в гостях, Альберт Станиславович, — едва не в пояс поклонился ему Капитошкин. — Вы уж простите, что мы доставили вам некоторый дискомфорт, — Старик свирепо посмотрел на Грэя и зло засопел, взглядом показывая ему на сломанное кресло.

— Ничего-ничего, — замахал руками Директор, — признаться честно, без определённого дискомфорта жизнь давно стала бы серой и тусклой.

— Мистер Аластор, — спросил вдруг он, увидев, что сжимает в руке листок с прогнозируемыми заказами, — я надеюсь, что у вас имеется копия этого документа?

— Конечно, Альберт Станиславович, — бодро кивнул Грэй, и Капитошкин как-то непонятно посмотрел на него.

— В таком случае я оставляю её себе, проанализирую ещё раз на досуге, — решил Директор, убирая бумагу за пазуху. — Всего вам доброго, господа. Мне был очень приятен ваш визит. Вы уж простите: не провожаю — дела срочные ждут.

— Не теряйте времени на нас, Альберт Станиславович, — успокаивающе поднял руку Капитошкин. — Мне с Андреем и Аластором как раз поговорить нужно было с глазу на глаз.

— В таком случае прощайте, господа, — Директор подождал, пока мы выйдем в коридор, обуемся — Капитошкин успел даже выкрасть пару сигар из личных запасов своего непосредственного начальника — после чего собственноручно проводил нас к выходу в сад и, притворив за нами дверь, растворился в глубине дома.

По саду мы шли, молча, вдыхая ароматы девственной флоры, обитающей в нём, нашедшей здесь свой приют, обжившейся и привыкшей. В голове у меня от увиденного и услышанного мельтешила целая куча вопросов, задавать которые я то ли стеснялся, то ли подсознательно не хотел; мне, например, казались ахинеей многие оговоренные сегодня во время визита к Директору вещи и события, однако Грэй — я видел по его довольной роже — и Капитошкин — я просто знал его характер и примерные стремления — в них почему-то поверили; кто-то понятно почему, потому что это его устраивало, а вот ещё кое-кто по причинам, мне лично насквозь непонятным. В голове как будто рой шмелей дискотеку устроил или на брачные пляски собрался — мыслей разных и разнообразных было столько, что я даже не знал, с какой следует начать и какой закончить последующий вдумчивый допрос либо Грэя у него в кабинете, либо Старика. Впрочем, почему обязательно последующий? Можно ведь и прямо сейчас…

— Зизольдий Гурабанович? — позвал я его тихо, когда мы уже подходили к садовой калитке и по одному выходили на "нейтральную" территорию.

— Чего тебе ещё? — буркнул он недовольно, закрывая за нами калитку и направляясь к автоматическим воротам, которые выводили непосредственно на дорогу.

— Скажите, — пропыхтел я, приноравливаясь к размашистым шагам своих спутников, — неужели Альберт Станиславович прав, и все случаи гибели курьеров происходят по вине Центра?

— Преображенский, тебе жить надоело? — сердито фыркнул он. — Ты думай, прежде чем такие идиотские вопросы задавать! Нашёл место — здесь камер наблюдения побольше, чем во всех магазинах Айзиса вместе взятых. Поговорим в машине.

— Простите, — вякнул я слабо, чувствуя, что в очередной раз сглупил. Эх, лишали бы меня премий за подобные ляпы, я бы очень быстро исправился, а так стимула нет, прям таки критических условий тоже нет, посему исправляться и работать над собой я не спешил. Потом… Годам к трёмстам.

Через десять минут мы уже сидели в машине, я как и по дороге сюда бок о бок с Грэем, Капитошкин на переднем сиденье, судя по его ожесточённой мимике и жестам, он что-то горячо втолковывал Вите, который лишь кивал в ответ и озабоченно хмурился. Наконец, машина мягко тронулась, нас с Грэем несильно качнуло, чуть втопило в сиденья, и мы покатили вперёд, осторожно объезжая придорожные клумбы и горшки с цветами. Я посмотрел на Грэя, его лицо было спокойным, ни грамма не осталось от утренней хмурости и плохого настроения — интересно, с чего бы? — он скучающе наблюдал за меняющимся за окнами пейзажем и любовался, судя по всему, природой. Я вздохнул незаметно: ни поболтать, ни посплетничать — неужто так и будем до самой фирмы трястись, ни слова не говоря друг другу? Я надулся и засопел, недовольно уставившись в окно, — мне было скучно…

— Преображенский! — рыкнул Капитошкин, вместе с сиденьем разворачиваясь к нам, за его спиной с тихим шипеньем выдвинулась звуконепроницаемая перегородка, надёжно отгородившая нашу часть салона от водительской. — Скажи мне на милость, подчиняясь каким таким правилам игры, ты умудряешься задавать всё время ненужные вопросы, да ещё и не в лучшее для этого время?

— Откуда я знал, что у него везде камеры понаставлены? — пожал я плечами.

— Это загородный дом одного из крупнейших предпринимателей на всём Марсе, который финансирует, вдобавок, некоторые правительственные и прочие акции, — заявил Старик, сидя — хвала Триединому! — на достаточном расстоянии, чтобы не заплевать меня в столь возбуждённом состоянии. — Естественно, он охраняется как сама Белая Башня! Или ты и этого не знал?!

— Не довелось как-то, — в очередной раз пожал я плечами — полезная физическая процедура, между прочим, стимулирует кровообращение, разминает мышцы, снимает нагрузку с позвоночника и укрепляет поясницу.

— Вы поглядите на него, — всплеснул руками Капитошкин. — Андрей, тебя хоть что-то в этой жизни интересует?

— Да, — твёрдо ответил я, глядя ему прямо в глаза. — Мне очень интересно, как в гибели курьеров может быть замешан Центр?

— Очень просто, — взглянул на меня Грэй, отвернувшись от заоконного пейзажа, который всё это время созерцал. — Центр обучает курьеров, готовит их… Разве ты забыл?

— Нет, не забыл, — фыркнул я, вспоминая те кошмарные денёчки, которые я впоследствии занёс себе в память в папку "Не влезать — убьёт!", в которой хранились и воспоминания о той кошмарной Великой Зиме и о тех деньках, что наступили после неё, и ещё какие-то моменты жизни.