Владислав Покровский - Курьер. Книга вторая

"Уж лучше бы ярость, — подумал Старший Сын, его рука потянулась к штурм-пистолету. — Ярость — блюдо, которое подают горячим. А горячий человек может наделать много ошибок…".

— Смею, — произнёс сероглазый незнакомец, и его рука стремительной молнией метнулась вперёд, пальцы сложились как наконечник копья…

Лёгкий хлопок, тихий треск, и мир перестал существовать для Старшего Сына, навеки подёрнувшись мраком и тьмой, из которой дороги назад уже не было. Тело вздрогнуло, не желая прощаться с жизнью, сектант ещё стоял секунду или две, не понимая и не осознавая, что всё уже закончилось, затем огонь в его глазах погас, он тихо осел и завалился. Сероглазый незнакомец брезгливо отряхнул руку и растворился в воздухе.

Двое подскочивших к инженеру андроидов что-то начали ему показывать.

— Что?! — вскричал Кузьма, разобравшись в их жестах. — Уже?! Раздери их псы Безымянного!.. Задержите их! Мне нужно совсем немного времени!

Андроиды кивнули, похватали винтовки, стреляющие антиматерией, — устаревшее, но всё ещё надёжное оружие — и скрылись в лабиринте работающих механизмов.

— Давай же, — шептал он, его пальцы так и порхали над клавиатурой пульта управления "Малахитом". — Скорее! Прошу тебя, скорее!..

"Настройка протоколов безопасности завершена. Активация протоколов комплекса "Щитоносец". Настройка… Настройка продолжается… Настройка продолжается, пожалуйста, подождите… Настройка завершена. Активация протоколов комплекса "Призрак". Настройка… Настройка продолжается…".

— Всё, — Кузьма оставил пульт и подошёл к камере, в которой находился его "пациент", наблюдая за результатами слияния, — дальнейший процесс настройки уже не остановить. Андрей… — он коснулся лбом прохладного полистекла, — я хочу, чтобы ты знал: для тебя, для Ольги, для Судебного корпуса и для людей я сделал всё, что было в моих силах, и даже больше. Я не знаю, к какому именно варианту тебя приведут поиски — эта чёрная язва под названием "Последний день" слишком хорошо выучила свои прошлые уроки и не совершила прошлых ошибок. Найти их очень тяжело, но ты справишься…

Кузьма вздохнул и покачал головой, с силой ударив кулаком по полистеклу.

— Если Ольга или ещё кто-то из наших вдруг спросит, — продолжил он, помолчав секунду, — моё настоящее имя Витторио Ветра. Это так, вдруг кому-то оно покажется знакомым или понадобится вдруг. И ещё, Андрей, я тебе скажу: я уже устал от повторений, устал умирать. Нужно другое решение. И я его принял. Буду надеяться, оно исправит хоть что-то.

— Процесс уже почти завершён, — Кузьма отошёл от кабины и сунул руку за пазуху. — Почти… Остались второстепенные протоколы. Надеюсь, "Малахит" не покоробит твои эстетические чувства… О Триединый, как много я хотел бы сказать и показать! Но нельзя… Увы. И как же трудно сделать это! — взмолился он вдруг, вытаскивая руку из-за пазухи — в его пальцах блеснул небольшой "конвертер".

— Как сложно и невыносимо, — всхлипнул Кузьма, прислоняя излучатель "конвертера" к виску. — Но что поделать, я слишком много знаю! Великий Космос… О звёзды!..

— Я хочу жить!!! — крикнул он исступлённо…

И нажал на спуск.

Я отряхнул пальцы, брезгливо вытер их о штанину, посмотрел вперёд, оглядел корпуса механизмов, сосредоточился и одним лёгким прыжком взлетел на один из них, стоящий метрах в десяти от меня и возвышающийся над полом метров на пять.

Зацепившись за многочисленные выступы чего-то похожего на крышку клапана для сброса давления, я упёрся ногами покрепче и осмотрел своеобразное "поле битвы". Взгляд, скользящий по механизмам и проходам между ними, цеплялся за отряды и группки сектантов, осторожно пробирающихся сквозь проходы к тому месту, где лежал Кузьма и стояла камера с кольто. Я усмехнулся одними губами — всех их там ждал очень неприятный сюрприз.

"Малахит" оказался настоящим подарком, которого я, честно признаться, и не заслуживал-то, наверное. Теперь понятно было, для чего Кузьме — называть его гремучим именем Витторио я не мог — понадобилось обездвиживать меня. Будь я в обычном состоянии, в жизни бы не согласился. То ли из-за своего ослиного упрямства, то ли из-за чрезмерно развитой вежливости и скромности — мне и в голову не приходило, что я удостоюсь такого подарка. Но он оказался весьма… даже очень полезным.

Именно "Малахит" подсказал мне, как перепрограммировать андроидов и обучить их тактике и стратегии, а также искусству ведения боя. Я так и сделал и за секунду четыре последних уцелевших андроида, беспомощно сгрудившихся вокруг меня после гибели своего хозяина и бога-демиурга, побросали на пол громоздкие винтовки, вооружились штурм-пистолетами и разошлись в разные стороны. Потом я с удовольствием наблюдал, как один андроид, прикинувшись уничтоженным, пропустил мимо себя группу сектантов, а затем атаковал их сзади. И только последний уцелевший сектант из этой группы смог метким выстрелом уничтожить бывшего увальня, превратившегося в умелого убийцу. Именно "Малахит" подсказал мне, как выгоднее всего поступить с осквернителями пещеры. Сочтя его совет достойным, я разместил у генератора антиэнергии взрывчатку, снятую с одного из штурмовиков, изувечил одного сектанта, чтобы тот доложил об обнаружении своему командиру, а потом со спокойной душой сломал ему шею. Сектантов ждал очень неприятный сюрприз. Я ухмыльнулся и побежал к выходу.

Я мчался по тоннелю, пробитому сектантами в толще камня, регулируя дыхание, расход энергии и темп бега, и прикидывал про себя, насколько я ещё оставался человеком. "Малахит" заменил мне целые куски организма, его узлы, сделанные из биополимера, вросли в мои мышцы и ткани, идеально слившись с кожей и переняв её цвет, структуру и прочее. Десять минут назад я вертелся перед зеркалом, сняв с себя рубашку, которую одолжил у одного из наёмников, показавшегося мне наиболее чистым, придирчиво рассматривая себя со всех сторон, рассчитывая и боясь увидеть на себе искомое, но… Как я ни старался, как ни вглядывался до рези в глазах, обнаружить мне удалось только шрамы, которые постепенно затягивались и зарастали прямо на глазах — Кузьма постарался на совесть. Даже выступы, которые на моменты ознакомления с разработкой должны были после слияния торчать над плечами, были убраны. Тело моё выглядело так, будто ничего и не происходило, — все изменения спрятались внутрь. Внутрь меня… Я вспомнил вдруг слова Кузьмы, о том что "Малахит" снабжён ограниченным искусственным интеллектом, который через нервные каналы напрямую подключался к головному мозгу и работал с ним в паре. "Не потеряй себя, Андрей, — твердил в моей голове голос Кузьмы, записанный в нескольких файлах, которые компьютер последовательно открывал. — "Малахит" тем и хорош, что он практически идеален. Не вздумай делать его центром своей жизни. Компьютер — это всего лишь компьютер, он не обладает теми запретами, которые отличают человека от машины". Я и не ставил. И не делал. Мне ещё предстояло к нему привыкнуть. Когда на руках нет пусть и незначительной, но ощутимой привычной тяжести, уже по-другому приходится рассчитывать темп движений. А прыжки? А лазания по стенам безо всяких перчаток? А энергетический импульс, который вырвался из моих рук, когда я обезвреживал стоящего на часах наёмника, и испепелил его? Повинуясь силе моей мысли, чётко сфокусированной и направленной, второй наёмник достал штурм-пистолет и спокойно прострелил себе висок. Вот это меня по-настоящему напугало. Гениальный инженер оказался гением и в этом — "Малахиту" не требовалось оружие, он был им и без него. Причём оружием, иногда срабатывающим даже без моего ведома и желания. Зачем убивать, когда можно обойти? Пусть это наёмник, пусть он убил многих, но мне сейчас не нужна его смерть! Компьютер со мной не согласился. Перепрыгивая с одного балкончика на другой, я оступился всего на сантиметр, нога соскользнула и толкнула лежащий на самом краю тяжёлый металлический стержень, видимо, подготовленный для починки перил. Я не увидел, как он упал… Я только услышал тихий вздох и негромкий стук падающего тела. Я не стал оборачиваться и смотреть, я и так знал, что произошло, — проклятый компьютер произвёл подробный анализ произошедшего.