Владислав Покровский - Курьер. Книга вторая

И сияние меня услышало. А может просто все джинны Системы вдруг начали опекать меня, дарить подарки именно тогда, когда это было нужно…

Короткая яркая вспышка, и вот я уже стою возле Самсонова, смотрю в его застывшие глаза, ужасаюсь внутренне их выражению и потихоньку, миллиметр за миллиметром тянусь к вирру своими полупрозрачным то расплывающимися, то вновь проявляющимися руками. С трудом тянусь почему-то… Преодолевая сильнейшее сопротивление. Как сквозь густое желе, как сквозь сгущенную воздушную смесь. Но я упорно тянусь к нему.

И вот он, момент истины! Я касаюсь своими будто сотканными из клубов дыма пальцами коробочки, на мгновения меня прошибает холодный пот от осознания возможности того, что ничего сейчас не получится, я просто "провалюсь" сквозь материальное тело, но… Видимо, у судьбы случился кратковременный приступ любви ко мне. Не знаю, чем это вызвано, но… я подцепляю указательным пальцем край вирра, тяну на себя, напрягая мышцы — впечатление такое, будто линкор пытаешься сдвинуть — наконец, коробочка подаётся, и вот она уже в моих руках. Я перевожу дух, стараясь унять бешено бьющееся сердце — неужели получилось?! Получилось! Я вдруг слышу бурные аплодисменты, на мгновение я будто бы переселяюсь в прошлое, стою на сцене, освещённый ярчайшим светом ламп и фонарей, а вокруг рукоплещущая и кричащая "Браво!", "Бис!" толпа, а позади усталая, но довольная труппа, твёрдо знающая, что в честь удачи сегодня же надерётся до целования с землёю, — но это уходит, я вновь нахожусь в окружающей привычной обстановке, дышу часто, донельзя удивлённый, и в этот миг меня резко дёргают назад.

Вспышка!

Снова Самсонов сидит за своим столом, а возле него Лидочка с пухлой папкой в руке… Я опускаю аккуратно коробочку с вирром во внутренний потайной карман рубашки, который когда-то приделал собственноручно.

Вспышка!

Я тру глаза и ругаюсь вполголоса. Внезапно дверь в кабинет Самсонова открывается, он поднимает глаза и начинает вставать, говорит с кем-то, машет рукой, но тут сильный жестокий удар швыряет его на пол, брызжет кровь из разбитого лица, он закрывается руками, но удары обрушиваются один за другим. Я смотрю во все глаза, надеясь увидеть лицо убийцы, но картинка, хоть я и являюсь непосредственным участником событий, похожа на обрывочные воспоминании: сцена здесь, сцена там, и как назло ничего о загадочном убийце!

Ещё одна вспышка!

Сквозь полуприкрытые глаза я вижу, как я осторожно переступаю через порог, бросаюсь к телу Юрия Николаевича, осматриваю его… И тут вдруг я — настоящий! — замечаю одну деталь, которая ранее от меня ускользнула, — переливающийся зелёными огоньками по периметру маленький круглый глазок в углу стены у самого потолка. Камера-то, оказывается, работает! Что же мне Капитошкин врал? Я успокаиваюсь внезапно: если камера работает, значит и запись будет, а уже на ней можно будет изучить убийцу: кто он, откуда, что за школа у него, "чёрный" ли это на самом деле очередной или свободный стрелок? Вот только к кому бы обратиться? Я закусил губу, глядя, как перешагивает через порог Старик, и как вздрагиваю я, отзываясь на его неожиданный оклик. Грэй не поможет — если верить Ольге, а мне больше некому верить, то он уже включён в игру Старика на роли поддакивающей соображающей куклы. Грин? Вряд ли… Этот косматый Дуремар обожает тайны, но терпеть не может рисковать чем-либо. Оно и понятно, когда столько птенцов вечно голодных за душой, тут не до бравых воплей: "Айда на мины, хлопцы!". Кузьма? Я подумал… Может быть. Рассказать ему анекдот, заинтриговать его, и он мой с потрохами. Пожалуй, стоит попробовать. Но не сейчас, наверное… Потом. Когда уже не останется на моей шее никаких незавершённых дел.

А сейчас же… Тут меня встряхнуло, и я очнулся от размышлений. "А может это не совпадение?" — прозвучал в голове какой-то глухой и отстранённый, странно растягивающий слова как при замедленном воспроизведении голос Старика, я увидел, как он трясёт меня за шиворот, и тут меня рвануло вперёд. Ощущения, надо сказать, неописуемые, когда на скорости летишь к самому себе, инстинктивно жмуришься в ожидании удара, поднимаешь руки, но за мгновение до столкновения вдруг вспыхивает вновь то самое радужное сияние, ты становишься бестелесным, призрачным, неосязаемым и… врываешься в собственное тело. Не закрывая глаз. Момент проникновения… Словами этого не описать, как это одновременно и страшно, и восхитительно, и пугающе, и красиво. Хочется закричать как дитё несмышлёное и потерять сознание или напиться, чтобы не видеть более такого никогда.

— Что ты орёшь? — Капитошкин испуганно смотрит на меня.

— Я не виновен в смерти Самсонова, Зизольдий Гурабанович! — выпалил я на одном дыхании, глядя ему в глаза и понемногу приходя в себя — события последних нескольких минут меня и удивили, и, что самое плохое, свалили на меня новую кучу вопросов вдобавок к уже нескольким существующим. — Его убили!

— Это ещё нужно доказать! — прорычал Старик, отпуская мой ворот и отодвигаясь на шаг назад. Помедлив мгновение и окинув меня взглядом с ног до головы, он скользящим движением будто бы невзначай коснулся левого кармана пиджака, где у него был спрятан его излюбленный ПП-12 типа "Скорпион" (пистолет-парализатор), которым Старик владел мастерски.

— Здесь и доказывать нечего, — пожал я плечами, делая вид, будто не заметил его движения. — Его пытали, ломали пальцы, увечили позвоночник. Я бы на такое не пошёл никогда.

— Ты на многое бы не пошёл, Преображенский, вследствие своей природной лени и разгильдяйства, — Капитошкин смерил меня настороженным взглядом. — Постарайся сейчас прямо доказать мне, что ты невиновен, иначе… Ты очень сильно влип, парень: кровь у тебя на одежде Самсонова, отпечатки пальцев здесь твои имеются…

— Вы ещё скажите, что это я дверь взорвал, — возразил я. — И его помощницу тоже я застрелил. Во-первых, из чего? Найдите у меня хоть один пистолет, подходящий под пулю, который была убита Лидоч… Лида, — поправился я. — Во-вторых, каковы мотивы мне так поступать?

— Я непременно задам эти вопросы следственной комиссии, когда она приедет из Центра для оценки и анализа случившегося, — кивнул Старик, не сводя с меня настороженного взгляда. — Как только их ответы меня удовлетворят, я непременно решу, что мне делать с тобой дальше.

— Можно сделать проще, — улыбнулся я. — Можно провести ментосканирование и ридинг, результаты предъявить комиссии для анализа.

— Не пойдёт, Преображенский, — Старик, хвала Вечности, отвернулся и стал осматриваться. — Результаты ментосканирования можно изменить с помощью самовнушения, и ты это знаешь.

— Знаю, но для активации этого сектора мозга помимо самовнушения нужны ещё и особые пси-стимуляторы из Набора.