Владислав Покровский - Курьер. Книга вторая

— У меня встреча назначена, — ляпнул я первое, что в голову пришло.

— На который час? — она развернула перед собой в воздухе страницы журнала посещений.

— Встреча неофициальная, — добавил я, глядя на неё.

— Тогда обратись лучше завтра, — посоветовала она. — Через десять минут конференц-совещание, а ещё не готово ничего! Потом, — она развернула в воздухе ещё одну панель и потыкала в неё пальцем, сверяясь по времени с отодвинутыми в сторону страницами журнала, — встреча с представителями "Ингрид Механикс" и отлёт вместе с ними на Юпитер, а потом разбор документов… Вряд ли у него будет время на тебя.

— Мне понадобится минута. Всего одна минута.

— Ты меня плохо слушал? — посмотрела она на меня. — Через десять минут… уже через восемь состоится конференц-совещание, а потом сразу же на встречу! Когда он тебе минуту выделит?

— В таком случае сейчас, — я решительно шагнул к двери, не обращая внимания на запищавшую протесты Лидочку. — Не знаю, как ты, а я ждать не могу — меня Зизольдий Гурабанович прислал за ответом письменным на его заявление, — решительно пресёк я её писк. — А будешь буянить и под ноги лезть, я тебя на тот шкаф посажу, замучаешься слезать с него в своей коротенькой юбке.

— Ладно, будь по-твоему, — кивнула она, подумав, и подошла ближе, прижимая к груди здоровенную папку, битком набитую бумагами разных форм и цветов. Никак я Самсонова не пойму! Ну что у него за любовь к этой бюрократии и бумажной волоките? Во всей Системе давно уже пользуются пси-кристаллами, настроенными на офисную работу, — они заменят и ежедневник, и все папки на свете, и послужат календарём, и даже советы могут давать, исходя из анализа заложенной в их память информации. Самсонов же… Бюрократ! — Не знаю, чем Юрий Николаевич там занят, но конференц-совещание не менее важно, чем встреча с представителями фирм, а у меня тут сценарий со всеми последними изменениями и дополнениями, — кивнула она на папку.

— Ты пробовала её открыть? — указал я на дверь, останавливаясь возле неё.

— Как? — фыркнула она язвительно. — Ногтями? Или зубами?

— Языком своим слишком длинным, — пробурчал я под нос, протянул руки и потянул за ручку — Самсонов и тут оказался любителем старины: вместо дверей с матричными, генными, голографическими или виртуальными замками, славящимися своей надёжностью, поставил обыкновенные деревянные с обыкновенными ригельными замками, который сейчас может вскрыть любой двоечник.

Ручка подалась под моим нажимом, пошла вниз, я повернулся к Лидочке, открывая рот, и в этот момент чувство опасности взревело как корабельный ревун.

Слепяще-яркий свет! Мешанина цветов! И грохот направленного точечного взрыва!

Всё это вместе обрушилось на меня, смяв, оглушив, ослепив и разбив, швырнуло прочь от двери и протащило по полу. Кашляя, фыркая и яростно ругаясь, я покатился по полу, ощущая сильную боль в обожжённых и исцарапанных осколками руках и лице, потом, шатаясь, попытался подняться на ноги, очумело озираясь — перед глазами плавали разноцветные круги, я видел всё как в тумане, свет то вспыхивал ярко-ярко, то куда-то исчезал, и тогда становилось темно как в погребе.

Я что-то простонал, растирая ладонями глаза, потом раскинул руки в стороны, удерживая равновесие, и попытался встать на нетвёрдых разъезжающихся ногах, держась чуть ли не за воздух и шатаясь и дрожа как заправский пьянчужка, картинок перед глазами было больше десяти и все колыхались и плавали, я чувствовал себя как на палубе корабля в жестокий шторм, когда качает и швыряет немилосердно; что-то красное залило мой правый глаз, я раздражённо сморгнул, потом, едва не проткнув пальцем левый глаз, попытался аккуратно стереть помеху. В ушах стоял комариный писк, в голове бухали тяжеленные молоты, загоняя раскалённые гвозди в и без того раскалывающуюся черепушку; не соображая, что я вижу — происходящее вокруг воспринималось мной в заторможенном варианте — я поднёс палец к губам и лизнул его. Солёное, с резким металлическим привкусом… Кровь! О Триединый, опять кровь! На мне скоро места живого не останется, тысячу раз была права Элана, когда предлагала сдать меня на опыты.

Чья-то тень мелькнула мимо меня, обдав резким порывом воздуха, отчаянно завизжала Лидочка, её крик проник в затуманенные взрывом и контузией закрома моего могучего интеллекта, невероятным волевым усилием я заставил себя встряхнуться и… наконец-то пришёл в себя. Первое, что я увидел, были остатки догорающей двери, болтающиеся на уцелевшей петле, разгромленный кабинет Самсонова, затянутый дымом, ворох бумаг… Мой взгляд сместился на Лидочку, она кричала, прижав ладони к щекам, глядя куда-то внутрь кабинета, я поморщился, резко шагнул вперёд, одним прыжком покрыв отделявшее меня от входа расстояние, бросил быстрый взгляд и замер на мгновение. Недалеко от меня на полу, возле своего рабочего стола лежал на спине Самсонов с неестественно вывернутыми руками в какой-то изломанной позе, его остекленевшие глаза неподвижным взглядом неотрывно смотрели в потолок — сомнений и быть не могло, он был мёртв. Ярость, вскипевшая во мне, ударила в голову и закричала на все лады о кровавой мести, я мигом вспомнил проскользнувшую тень и рванулся назад, подскакивая к Лидочке. Схватив её за плечи, я встряхнул её как следует, однако это не помогло, и вслед за этим настала очередь затрещины. От оплеухи голова девушки мотнулась влево, она тряпкой повисла в моих руках и обмякла, однако истерика прекратилась, и, не стесняясь в средствах, я прорычал ей на ухо:

— Ты должна была видеть! Кто выскочил из кабинета сразу после взрыва? Кто?!

— Я не видела…

— Кто?! Ну же! Кто это был?!

— Я не… не помню!

— Помнишь! — рявкнул я ей в ухо, отводя руку для ещё одной оплеухи. — Говори, кто это!

— Я…

— Говори!!!

— Высокого роста! — закричала Лидочка в ответ и уткнулась носом мне в плечо, рыдая и вздрагивая всем телом. — В… в чёрном, кажется… Я не разглядела!.. — взвизгнула она поспешно, увидев должно быть, как искривилось в страшной гримасе моё лицо. — Меня, как и тебя, оглушило!

— Ты стояла позади меня, — рыкнул я, отпуская её и поворачиваясь к догорающей двери. — Именно в чёрном?

— Да… — пробормотала она, всхлипывая и утирая нос. — То ли чёрная куртка, то ли чёрный костюм. Лица я не видела, но вот очки запомнила. Большие…

Тихий хлопок как плевок из трубки прозвучал еле слышно, за моей спиной вдруг ойкнуло, я резко бросился в сторону, перекатываясь по полу, и укрылся за выступом стены коридора, глянул на Лидочку…

И увидел, как расплывается у неё на груди напротив сердца красное пятно, а сама она оседает и заваливается. Её глаза… Я надолго запомнил их выражение. В них не было ничего, кроме безграничного удивления…