Евгений Винников - На суше и на море. 1976. Выпуск 16

Сбросив очередную рубашку, растущая серебрянка покидает и временный кокон, отправляясь в дальнейшие странствия. Они продолжаются до тех пор, пока паук полностью не созреет. Но это наступает не скоро. Зимой пауки не линяют, зимуют же они, спрятавшись в кокон, внутри раковин улиток. В них они опускаются на дно, и полая вода весной расселяет их, унося иногда на многие километры от места, где они зимовали.

Воздушные замки, самые фантастические, даже и в сказках не способны перемещаться, путешествовать, плавать, уноситься в неведомые края. А вот строители их перемещаются, путешествуют, плавают…

Известный натуралист В. Хэдсон, описывая нравы и поведение южноамериканских пауков-серебрянок, заключил: «Это самые замечательные из всех известных пауков, а их сооружения, для которых единственным строительным материалом служит в сущности только воздух, представляют самые замечательные произведения паучиной архитектуры и строительного искусства».

Сегодня к этому можно добавить, что не только современные разведчики подводного мира во главе со знаменитым Жак-Ивом Кусто, но и инженеры, использующие воздух как строительный материал в оболочках разных форм, имеют в лице аргиронеты заслуживающего внимания предшественника.

Когда В. А. Вагнер помещал серебрянок в стаканы с водой, в которые вставлял стеклянную палочку, бросал пробку или пригоршню бисера, пауки раньше или позже осваивались с этой непривычной для них обстановкой и сооружали свои воздушные замки. Но вот, еще будучи студентом, О. С. Пиотрович повторил опыт Вагнера, поместив серебрянок в идеально чистые сосуды с идеально чистой водой, и только. Если так можно сказать о сосудах с водой, они были совершенно пустые. В них не было ничего, кроме воды, никого, кроме серебрянок. Сколько ни ныряли бедные пауки, как ни старались к гладким стенкам сосуда пристроить край паутинной нити, ничего не выходило. Через сколько-то дней бесплодных попыток они так и не смогли приступить к сооружению гнезда, начали блекнуть, воздушная оболочка вокруг их брюшка стала исчезать, пауки один за другим погибли.

Нет, «идеальная» водная среда не для аргиронеты. В нормальных же природных условиях они благоденствуют, равнодушные к тому, что их воздушными замками так интересуются натуралисты.

Но ими интересуются и маляриологи. Уже давно И. В. Васильев в работе «Уничтожают ли пауки комаров?» показал, что взрослые комары — обычный и малярийный, — попадая в паутину наземных тенетников, становятся их добычей. Пиотрович же показал, что водяные пауки-серебрянки уничтожают живущих в пресной воде личинок обоих комаров.

Но серебрянка, исправно охотящаяся на личинок комара в воде чистых водоемов, совершенно нежизнеспособна в водах, отравленных промышленными отходами. Опыты в сосудах показали: самой малой капли керосина достаточно, чтобы она расплылась, а серебрянка, только однажды всплывшая за очередной порцией воздуха и коснувшаяся брюшком пленки, повисла на ней, обволоклась керосином, погибла. Одной капли нефти на сосуд достаточно, чтобы серебрянка, случайно коснувшись ее, оказалась вся в нефти и медленно опустилась на дно черным недвижным комком.

То же происходит и с паучком пиратом. Он, так успешно очищавший водоемы от попадавшей в них мошкары, не способен перемещаться по воде отравленных водоемов.

Казалось, необходимость охраны среды обитания, в частности чистоты вод, не требует новых доказательств. Но вот две крохи не только служат свою нечасто замечаемую службу, но и, словно набранные петитом факты, дополняют список обязанностей человека перед всем в природе — большим и малым.

Рис. автора

Интерес к каким-либо животным, возникший в юные годы, иногда может сохраниться на всю жизнь. Так произошло и со мной, хотя я стал заниматься медициной. В детстве я ловил бабочек, пауков, скорпионов, жаб и ядовитых змей. А потом, став специалистом, много путешествовал и всякий раз, возвращаясь с Кавказа, из Сибири, Средней Азии или же Ирана, Ирака, Афганистана, обобщал свои дневниковые записи в виде научных статей или популярных очерков о паукообразных, жабах и змеях.

Пойманных мною гюрз, гадюк, эф я размещал в серпентарии на территории Сухумского питомника обезьян. Получаемый от змей яд мы сушили, готовили противоядную сыворотку.

Однажды меня направили в качестве консультанта в Индию, чтобы помочь местным врачам в организации борьбы с малярией. И здесь мне представилась возможность познакомиться с морскими змеями, которых до этого мне не пришлось видеть. Они живут в водах, омывающих южное побережье Индостана, и далее вплоть до Австралийского материка, обитают в Персидском заливе, распространены во многих районах Тихого океана.

У берегов Индии чаще других встречаются представители рода гидрофис, в том числе двухцветная пеламида. Особенно много их попадает в сети рыбаков, промышляющих рыбу в Бенгальском заливе.

Конечным пунктом моего маршрута в Индии был порт Мадрас. Здесь я и решил попытаться увидеть морских змей. Сопровождавший меня индийский врач не удивился моей просьбе. Уроженец Мадраса, он еще в студенческие годы с большим увлечением ловил морских змей, препарировал их и передавал в музей своего университета. Тропический муссонный климат Бенгальского залива благоприятен для теплолюбивых змей. Температура воды в заливе летом достигает 27–28°.

Врач уговорил знакомого капитана рыболовецкого траулера взять нас на судно, отправлявшееся на ночной лов рыбы. Узнав, что я врач из Советского Союза, капитан проявил большое радушие.

Корабль поднял якорь, и кроны высоких пальм, скрывающих полукольцо белоснежных портовых зданий, постепенно исчезли за горизонтом. Мы оказались в открытом море.

— Послушайте, — обращаюсь я к капитану, — а вдруг нам не повезет и в сетях не окажется ни одной змеи?

Капитан смеется и отрицательно качает головой:

— Не помню случая, чтобы вместе с рыбой мы не вытащили сетью нескольких ядовитых тварей. Иногда попадаются гиганты длиной до двух метров, но чаще — чуть меньше метра. Зато эти коротышки куда красивее крупных змей. Даже матросы, занятые разбором улова, иногда подолгу любуются ими.

Я попросил капитана рассказать о морских змеях подробнее.

— Однажды, — охотно продолжал он, — вот такая красавица с перепугу выбросила десяток яиц. Кожица на них полопалась, и появились новорожденные змейки размером с дождевого червя. Я приказал мамашу и ее потомство возвратить морю, что матросы и сделали. Но они уверяли меня: царапины, оставленные зубами только что родившегося змееныша, причиняют пострадавшему жгучую боль.