Евгений Винников - На суше и на море. 1976. Выпуск 16

Машина выбралась на битумную дорогу к Уилкании и побежала веселее. Мы покидали Уайт-Клиффе со смешанным чувством. Только что прикоснулись к волнующей тайне добычи одного из красивейших камней, но нас поразили люди — те. кто добывает это сокровище. Каким же надо быть алчным, чтобы отдать всего себя поискам этого камня!

За всю историю поселка обогатилось не более десятка старателей, а загубили жизнь в погоне за призрачным счастьем — тысячи! Мгновенное обогащение! Вот что дурманит обывателя, как наркотик. Большинство старателей не сознает трагизма своего положения, а кто понял, все равно уже не в состоянии выбраться из этой трясины.

Если деньги — мерило жизни, то жизнь отдается деньгам.

Машина бежала в кромешной тьме. Свет фар отражался на серебряных листьях кустарника, росшего вдоль дороги. Кое-где на обочинах появлялись пятна выгоревшей от солнца травы. На ночную кормежку вышли кенгуру. Попадая в свет фар, они замирали у обочины и походили тогда на гигантских сусликов, посвистывающих у своих нор, стоя на задних лапах. Потом внезапно срывались с места и мчались во весь дух. Джон посоветовал снизить скорость. Эти глупые существа, напуганные автомобилем, вместо того чтобы мчаться в сторону, иногда бросаются прямо под колеса. При большой скорости такое столкновение грозит серьезными последствиями. Удивительные это создания — кенгуру. Киплинг в одной из сказок пишет об Особенном животном. Танцуя на зеленой лужайке в центральной части Австралии, оно попросило духов сделать его не похожим ни на какое другое существо, а главное, чтобы за ним всегда кто-нибудь гнался. И это Особенное животное по воле духов превратилось в кенгуру. Исполнились его желания, что же касается последнего, то оно стало роковым. Сейчас по всей Австралии за кенгуру гоняются в прямом смысле слова: бьют животное из винчестеров ради не очень-то ценного меха, на мясо домашним кошкам и собакам, для удовлетворения желаний любителей экзотической кухни — скажем, суп из хвоста кенгуру. Фермеры отстреливают животных, чтобы они не вредили посевам.

Власти десятилетиями смотрели спокойно на истребление этих редчайших животных. Закон капитализма — закон джунглей.

Кенгуру — осторожное, пугливое животное. Казалось бы, эти качества должны оберегать его от охотников. Да нет же вот! Любопытство, которое, по-видимому, сильнее инстинкта самосохранения, превращает кенгуру в отличную мишень.

Когда спугнутое стадо удирает от опасности, шансы поразить цель ничтожны. Еще нисколько прыжков, и, казалось бы, животные уйдут от преследователей. И тут-то срабатывает предательский механизм любопытства. Несколько кенгуру внезапно останавливаются, чтобы посмотреть, «что делают охотники». Этого мгновения достаточно. Пули настигают цель.

Кенгуру изображено на государственном гербе Австралии, в красивом застывшем прыжке оно красуется на самолетах международной авиакомпании «Квонтас» и внутренней авиалинии «Ти-эй-эй». Это животное символизирует собой весь континент.

Сегодня общественность страны бьет тревогу: нужно положить конец чудовищному и бессмысленному истреблению животных. Принимаются кое-какие меры. Ученые серьезно принялись за исследование проблемы — человек и кенгуру.

Они задумываются над тем, как развести кенгуру на культурных пастбищах. В штате Новый Южный Уэльс, например, на некоторых овцеводческих фермах пасутся вместе с овцами и кенгуру.

Пока мы преодолевали стодвадцатимильный путь от Уилканий до нашего мотеля, Джон ворчал и бранил Австралию.

— Ведь вот взять Новую Зеландию, — горячился он, — там нет ни ядовитых, ни хищных тварей. А здесь, спишь ли ты дома, купаешься ли в океане, всюду тебя подстерегает опасность. Вот, — начал он перечислять, — разные змеи, ядовитые пауки, которые заползают в дома, в океане в прибрежных водах обитают синие медузы-блюботтл. Купаешься — и вдруг сильнейший ожог. Значит, этих тварей прибило волной к берегу. А ядовитая «морская оса»? Это разновидность осьминога. Тело ее почти не видно в воде, а человек погибает от ее ожогов. А акулы?

Все, что рассказал Джон, — правда. Но он слишком сгустил краски: был огорчен неудачей в Уайт-Клиффсе и потому все воспринимал в мрачном свете. Страна великолепна, и животный мир ее уникален и изумителен.

Статистика дает другую картину. Нападение акул на купающихся — один-два случая в год. Что касается «морской осы», то и здесь положение не столь страшное: за прошедшие сто лет от ее ожогов погибло всего 70 человек. А ведь океанские пляжи Австралии растянуты на тысячи километров, и купаются миллионы людей. Что же касается змей и пауков, то они широко расселены по всему миру.

Наше путешествие подходило к концу. Около полуночи мы подвезли Джона к одной из городских гостиниц и через пятнадцать минут были уже в своем мотеле. В конторке горел свет. Хозяин не спал. Заслышав шум машины, он вышел во двор.

— Вернулись! — радостно приветствовал он нас. — Вот и хорошо! А я уж собирался утром звонить в полицию, начать розыск. С пустыней не шутят.

— Спасибо за заботу, но завтра с утра мы снова в путь. На этот раз на стойбище аборигенов — в Мутвинджи.

— В Мутвинджи? — удивился хозяин. — В такое пекло! Ну что ж, спокойной вам ночи и счастливого завтрашнего путешествия, — он удалился в свою конторку и прикрыл дверь.

Об авторе

Пономарев Леонид Семенович. Родился в 1926 году в селе Можайском Воронежской области. Окончил Московский государственный институт международных отношений. Член Союза журналистов СССР, работает в иностранной редакции ТАСС, журналист-международник. В качестве корреспондента ТАСС побывал в ряде зарубежных стран. Автор книги о США и многих статей в периодической печати. В нашем ежегоднике публикуется впервые. Сейчас работает над очерками из жизни аборигенов Австралии.

Записки геолога

Рис. автора

Я лежу, упираясь затылком в большой бидон с водой. Слева от меня свернулся в своем спальном мешке техник-геолог Володя. Во сне он ворочается, что-то бормочет.

Палатка крохотная. Ветер треплет ее, порывисто бросая на брезент крупные капли дождя. Вокруг ночь, ветер, пустынные склоны и никого, кроме нас. Километрах в десяти отсюда громоздятся какие-то конусы, удивительно похожие на вулканы. И это в южном Казахстане!

Мне начинает казаться, что я попал сюда совершенно случайно, едва ли не по волшебству.

Месяц назад я представлял свое будущее иначе. Ближайшие перспективы не были омрачены темными конусами подозрительных вулканов, а Казахстан был от меня на том расстоянии, которое отделяет его от Москвы.