Юрий Иванов - На суше и на море. 1974. Выпуск 14

Посредине плато-линзы в толще снежного гребня советские и чехословацкие разведчики построили несколько «двухкомнатных» пещер с кухней. Работали снежными пилами, легкими титановыми лопатками, а своды пещер оказалось удобно выскребать с помощью… кастрюль. Пещеры получились «полного профиля», в них можно было стоять в полный рост, поставить палатку. В такой «гостинице» никакой буран не страшен. Правда, сыровато, зато просторно. На сборы тратишь втрое меньше времени, чем в тесной палатке.

Разведчики постарались не зря: их снежные пещеры долго служили альпинистам многих групп. Отдыхая в просторных пещерах, многие и не догадывались, сколько сил было затрачено на подготовку штурма.

Ростовский тренер Юрий Арцишевский из группы разведки, собирая грузы на плато, почувствовал слабость. Накануне он целый день выпиливал снежные кирпичи для пещер, потом пришлось немало побегать.

— Если я потеряю сознание, массируй мне сердце, — попросил он товарища и продолжал работу.

Альпинисты не просто поднимаются к горным вершинам. Каждый из них совершает своеобразное внутреннее восхождение к вершинам собственной личности. Главное в альпинизме — это вовсе не сама вершина, а люди на вершине, когда они заодно.

…Один за другим отряды альпинистов покидают базовый лагерь. Впереди — штурм!

Высота 6200. Летчики на такой высоте работают в кислородных приборах. Альпинисты обходятся без них — это итог тренировки и ступенчатой акклиматизации. И все-таки…

Торопясь глотнешь из фляжки — перехватывает дух. Горы не любят резких движений. Ночью вдохнешь два раза нормально, на третий судорожно хватаешь ртом воздух. Медики называют это чейн-стоксово дыхание. Воздух высоты голодный, синий, словно снятое молоко. Как не хватает ночью в палатке плотного, жирного воздуха равнин. Все бы отдал за глоток лесного озона!

Штурмовые отряды поднимаются все выше. Но не каждый смог преодолеть барьер высоты. Сто десять спортсменов вышли на штурм, двадцать три сошли с дистанции.

Кто-то заболел, кто-то спасовал, не у всех хватило духа преодолеть себя.

…Высота 6500. Минус тридцать с ветром. Сечет метель. Словно автогеном, мороз приваривает к щекам металлические дужки очков. Стальная головка ледоруба леденит руку сквозь пуховые рукавицы. Пурга рвет его из рук. Тебя заносит, разворачивает вокруг воткнутого в снег ледоруба, рюкзак становится парусом. Ты поднимаешь ногу — ветер хватает ее и старается отбросить…

Но чем выше мы поднимались в горы, тем ближе становились друг другу. Если в базовом лагере мы еще придерживались кое-какого дипломатического протокола, то выше 5000 о нем уже никто не вспоминал. Там наверху, в тесной палатке, когда твое дыхание смешивалось с дыханием товарища, вся дипломатия кончилась.

…7000. Гипоксия атакует мозг. Нарушается координация движений, меняется походка. Пропадает аппетит, остается только жажда. Горная болезнь начинается здесь даже у конфет: они ссыхаются, сморщиваются.

Да, все это так. Зато вокруг… Ледовые стены пика Кирова кажутся отсюда изваянием чутких пальцев гения. Многолетние спрессованные снегопады плато отливают голубизной.

Как описать гармонию в хаосе ледопада, с чем сравнить пульсирующий ритм лавины? В нашем словаре еще нет таких слов. Вспоминаешь австрийского альпиниста Г. Тихи: «Мы, люди, — нежеланные пришельцы в эту зону абсолютной и абстрактной красоты, созданной не для глаз человека».

Мало кто спал в ночь накануне штурма. Ударил сильный мороз. Высотная палатка обросла изнутри инеем от дыхания, было, как говорили чехи, «зимно». Но мороз радовал: будет погода.

30 июля 1972 года. Ясный солнечный день, ни облачка в небе. Пора!

…7200. Свирепый ветер сбивает с ног.

Волю в кулак! Плотно вгоняешь левую ступню в снег.

Теперь вдох, еще вдох.

Следующий шаг — правой. Снова — упорство в кулак, ногу— в снег, вдох. Шаг, еще шаг, еще… Гребень кажется бесконечным. То ли сон, то ли явь… Осторожно, это подкрадывается горная болезнь. Вниз лучше не смотреть, но и небо не радует: оно здесь чужое, тревожно фиолетовое. В уголке сознания горит одно — цель, та далекая черная полоска скал. Туда надо дойти, обязательно дойти. Бредешь по снегу, стараясь не потерять одну, самую важную мысль — дойти до скал. Больше мыслей нет, на другие просто не хватает сил. Дойти до скал.

Потом будет вершина, палатка, ужин…

Но это очень далеко, почти недосягаемо. А пока ты наедине с великим снегом Памира. С тобой только сердце и ледоруб.

Сердце тренированное, оно немного расширено, это хорошо — так говорят врачи. Значит, сердце не подведет.

А ледоруб… Держи его крепче, у него прочная стальная головка, ясеневое древко — опирайся на него, он твой надежный друг. Кто-то там впереди, кто-то шагает за тобой, и это помогает успокоить дыхание, укрепить волю.

…7300. Это четыре вдоха — и один шаг. Только один. В этот шаг надо вложить все. Потом отдышишься — четыре вдоха. Снова собрать все свое упорство и снова плотно вогнать ступню в снег. И в этот шаг надо тоже вложить все. И таких шагов — тысяча.

Обыкновенный высотный альпинизм.

И вот ты идешь, даже что-то соображаешь… Надо постараться все запомнить, но это трудно. Память тоже потребляет энергию, пусть немного — как карманный фонарик, но и эту энергию надо сберечь, потому что главное — идти вперед. Ведь каждый шаг отнимает все.

Почему-то кажется, что темные очки мешают дышать. Вот скинешь их — и станет легче. Очки сужают обзор, ты и так плохо ориентируешься в пространстве, а тут еще эти темные стекла.

Но не вздумай и на самом деле сбросить очки, через три минуты от нестерпимого сверкания — куриная слепота. И все-таки хочется сорвать очки, глянуть вершине глаза в глаза! Столько мечтали, наконец-то свиделись!

А вершина улыбается, вся залитая солнцем манит. Последние метры и…

Красный флаг над вершиной!

Один за другим альпинисты подходят к туру, и вот вся вершина расцвела радугой знамен. Это флаги наших республик и стран социализма трепещут над высшей точкой страны. Далеко видны эти флаги, на полмира — от Эльбы до Керулена, от Балтики до Каспия, от Аму-Дарьи до Дуная.

У тура на вершине пика стихийно образовался целый музей. Шахтер Казимир Драчук принес сюда кусок железной руды из Кривого Рога, монтажник с Токтогульской ГЭС Мамасали Сабиров оставил вымпел комсомольцев-гидростроителей с берегов Нарына, монгольские спортсмены положили у тура свой национальный сувенир, а тренер Анатолий Севастьянов принес сюда фотографию своей дочери.

Восемьдесят семь человек на пике Коммунизма! Такого еще не знала история мирового альпинизма. Товарищи, братушки, панове, юлдаши, камераден, соудруги — сорок языков, девять социалистических государств подняли Государственный Герб и Флаг СССР на вершину.