Николай Димчевский - На суше и на море. 1973. Выпуск 13

Гостиницу и магазин разделяет узкая улочка Стрегет. Здесь начинаются самые фешенебельные магазины, самые роскошные витрины… Стрегет дважды обрывается, вливаясь в большие площади. Вблизи одной из них стоит церковь св. Николая с прекрасным зеленым шпилем на колокольне. На другой площади — кафедральный собор, украшенный скульптурами Христа и двенадцати апостолов — знаменитым творением Торвальдсена. Рядом находится здание суда «Domhuret» с высеченными на фронтоне первыми словами статута короля Вальдемара: «Государство да зиждется на законе». Между двумя этими площадями, уже на самой Стрегет, стоит деревянная готическая церковь Святого духа. В церкви до трех часов утра открыта «консультация для самоубийц», которые могут зайти туда и поговорить с дежурным пастором на тему: а стоит ли?

Особенно хороша Стрегет в декабре. Поперек улочек развешаны еловые гирлянды. Сверкают праздничные витрины; на площадях, за стеклами больших магазинов стоят зажженные елки. Оживляется движение: к торжественному празднику «Juledag» все должны получить подарки, всем нужно отправить поздравительные открытки. Нечто похожее можно наблюдать в декабре на виа Фраттина в Риме. Только там — все краски и движение, здесь же, в окутанном туманами городе, царит чисто северное рождественское настроение. Все кажется ожившей сказкой Андерсена. Может быть, если поискать, встретишь и девочку со спичками.

Через узкую горловину Стрегет все движение выплескивается на громадную площадь Ратуши. За нею, позади ресторана «Фраскати», — вход в «Тиволи». Этот расположенный в самом центре города луна-парк красноречиво свидетельствует о детских увлечениях жителей Копенгагена. Чего только там нет! В маленьких павильонах — тиры — здесь стреляют не патронами, а при помощи фотоэлемента, — всевозможные аттракционы, испытание на ловкость, бильярды, силомеры. В павильонах побольше — кафе. В самых больших — ресторан высшего разряда, роскошный «Нимб», окруженный тысячами разноцветных лампочек, и громадный концертный зал.

Знаменитый «Тиволи», не похожий ни на один другой луна-парк в мире, — своего рода ключ к психологии датчан. Старомодный, немного провинциальный, но оборудованный согласно требованиям современного комфорта, пестрый, разнородный, но с безупречно налаженным порядком — «Тиволи» отражает истинный характер датчан. Главное в нем — отсутствие нервозности. Оно проявляется во всем: в ресторанном застолье, в играх, в танцах. Может быть, датчане любят «Тиволи» именно как зеркало, в котором могут увидеть самих себя.

Когда-то участники датского движения Сопротивления, чтобы помешать захвату датских военных кораблей, потопили у входа в порт судно. Немцы в отместку сожгли ресторан на Лангелинне и «Тиволи». «Тиволи» восстановлен в точности таким, каким был прежде, только на месте деревянного помещения, где раньше устраивались концерты, высится просторный современный зал.

Среди павильонов, киосков, кафе растут цветы, бьют фонтаны. Струи разноцветной воды кажутся освещенными лампой Аладдина…

И все же более скромные затеи «Тиволи» куда милее моему сердцу. Крохотный летний театрик с занавесом в виде павлиньего хвоста. В театрике разыгрывают балеты и пантомимы с неизменным Пьеро — символом самого «Тиволи», точь-в-точь как сто пятьдесят лет назад. Спектакли наивны и трогательны.

Нравится мне и примыкающий к концертному скромный танцевальный зал, где можно освежиться пивом. Это место свиданий моряков с их подружками. Танцевальный зал — заведение на редкость благопристойное; танцующие пары неукоснительно соблюдают правила хорошего тона. По нашим понятиям, они развлекаются даже чересчур манерно, без всякого огонька. Входная плата (кстати, здесь плата только за вход; в танцзале в Дюрехавес-бакен полагается платить оркестру 25 эре за каждый танец; тех, кто не уплатил, вылавливает в толпе специальный представитель оркестра) отпугивает хулиганов, которых в Дании вообще мало, куда меньше, чем, например, в Швеции.

За танцующими можно наблюдать с балкона. Зрители просиживают здесь долгие часы за бутылкой пива. Однажды и я засиделся на балконе со своим приятелем. За соседним столиком расположилась семья иностранцев с тремя красивыми дочками. На балконе разрешается танцевать, и мой приятель пригласил одну из них. В конце концов наши столики объединились. Соседи оказались семьей промышленника из Лиона, путешествующей по Скандинавским странам в собственном «кадиллаке». Мы прониклись взаимной симпатией и разговорились. Отец интересовался Польшей, а каждая их трех дочерей непременно хотела танцевать с моим спутником. Спохватились мы, только когда начали гасить свет, и опрометью выскочили из зала. Кругом огни были потушены, киоски закрыты. Феерический облик парка внезапно преобразился. Мы быстро шли по опустевшим дорожкам вдоль пруда, над которым погасли разноцветные фонари. Автобус должен был дожидаться нас только до половины первого.

Мы бежали по незнакомой мне части парка — газон, поросший невысокими кустами георгинов, среди кустов еще горели лампочки и били маленькие, вровень с кустами, фонтаны. Это было чудесное зрелище. А может быть, только казалось чудесным.

Едва мы очутились на площади перед ратушей, как с башни поплыла моя любимая мелодия, печальный мотив из четырех нот, четырежды повторенных в разных комбинациях.

По темному городу мы ехали на Лангелинне, где тогда стоял наш лайнер «Баторий». За нами в полутьме оставались «Тиволи», площадь Ратуши, бульвары и разноцветная Стрегет — будто закрытая книга ярких, красочных и вместе с тем мудрых сказок Андерсена.

ОБ АВТОРЕ

Ярослав Ивашкевич, видный польский писатель и общественный деятель, родился в 1894 году на Украине. Он изучал юриспруденцию в Киевском университете, одновременно занимаясь музыкой в консерватории. Свое первое стихотворение Ивашкевич опубликовал в 1915 году в журнале «Перо», выходившем в Киеве на польском языке. С 1918 года Ивашкевич живет в Варшаве.

В творчестве Ивашкевича представлены чуть ли не все литературные жанры: романы, повести, рассказы, стихи, пьесы, эссе, критические статьи. Писательский труд и редакционные обязанности — с 1955 года он бессменный редактор литературного ежемесячника «Твурчость» («Творчество») — Ивашкевич сочетает с неутомимой общественной деятельностью. Депутат польского сейма, руководитель Союза польских писателей, председатель польского Комитета защиты мира — вот далеко не полный перечень его общественных функций. Ивашкевич — лауреат четырех Государственных премий. В апреле 1970 года ему была вручена Международная Ленинская премия «За укрепление мира между народами».