Аркадий Фидлер - На суше и на море [1971]

Рассказ

Рис. Е. Скрынникова

В апреле 1858 года у мыса Горн свирепствовал жесточайший шторм. Парусники, застигнутые им здесь, на краю света, в этом проклятом богом месте, оказались во власти беспощадной стихии. Несколько дней спустя к тихоокеанским портам Южной Америки стали добираться изувеченные суда. Вид у них был такой, словно им пришлось выдержать сражения с вражеской эскадрой: мачт как не бывало, палубные надстройки разрушены, команды значительно поредели. С помощью недавно проложенных телеграфных линий выяснилось, что парусник «Леопольд», заходивший в Буэнос-Айрес, не прибыл в порт назначения — Кальяо, а его предполагавшийся визит в Вальпараисо не зарегистрирован…

Владельцу транспортной конторы Лонгвилю, располагавшему одним пароходом и несколькими тихоходными старомодными парусниками, не терпелось полностью перейти на паровой флот. Но дела, увы, шли не столь блестяще, чтобы это желание могло быстро осуществиться. Если бы хоть кто-нибудь соблазнился ветеранами-парусниками, с ними можно было расстаться без сожаления. Но ставить их на прикол и покупать в кредит пароходы Лонгвиль не находил выгодным. Раздумывая об этом уже в который раз, он позвонил клерку. Не успела умолкнуть серебряная трель колокольчика, на пороге кабинета с утренней почтой появился молодой человек, почтительно поклонившийся шефу.

— Что-нибудь слышно о «Леопольде», Эмиль?

— Да, мосье! Есть письмо от консула в Буэнос-Айресе!

— Из Буэнос-Айреса? — удивился Лонгвиль.

— Да! Просмотрите письмо, мосье, и вам все станет ясно, — сокрушенно ответил клерк.

Лонгвиль недовольно подумал: «Пикар поторопился!». Он раздраженно выхватил письмо из рук клерка и, нервно пощипывая модные усики, пробежал его, беззвучно шевеля пухлыми губами. «Мда!.. Почему же на пути к Кальяо?.. Может быть, шторм, но Пикар искусный шкипер… А команда?.. Неужели все пошли на корм акулам?.. Впрочем, какое это имеет значение для меня?.. Правда, если погиб и Пикар, то с его стороны это довольно мило!» Лонгвиль обдумывал неожиданно сложившуюся ситуацию, а клерк, наблюдавший за ним, не смог обнаружить на его лице даже тени сожаления о случившемся. Лонгвиль, предвкушая грядущие барыши, отложил письмо консула и удовлетворенно сказал:

— Ну и прекрасно!

— Простите, мосье… Я не вижу ничего прекрасного!

— Ах, Эмиль! Из вас никогда не выйдет делового человека, вы вечно руководствуетесь эмоциями, а они плохой советчик… Поймите, судно и груз застрахованы! Фирма получит солидную страховую премию за «Леопольда», и я смогу немедленно дать заказ на постройку парохода. Еще два-три подобных случая… конечно, желательно без жертв… и я избавлюсь от ветхозаветных парусников… Капитал не может лежать в дрейфе и ждать попутного ветра — он должен находиться в постоянном движении. Как говорили древние, перпетуум мобиле… — и Лонгвиль улыбнулся своему удачно подвернувшемуся сравнению.

— Позвольте заметить, мосье… Вы так легко говорите об этом, а ведь на корабле были люди…

— Да, да!.. Это чертовски неприятно! — невыразительно промямлил шеф. — Но если они не были дураками, то должны были застраховаться, и тогда их семьям кое-что перепадет…

Лицо клерка залилось румянцем негодования.

«— Это не спасло бы их от гибели, мосье… Вместо бездушного парусника можно приобрести бездушный железный пароход, но люди ведь не вещи…

— Конечно, конечно… — уже скороговоркой продолжал Лоыгвиль, торопясь закончить этот неприятный для себя разговор. — Мне очень жаль, что они, видимо, не спаслись, но я не Христос, чтобы их воскресить… Во всяком деле есть свой риск, один рискует капиталом, другой — жизнью… Поверьте, без риска нет коммерции! Вообще без риска жизнь пресна и неинтересна. Пикар на этот раз сплоховал… Первый и последний промах! — Тут Лонгвиль прикусил язык, чтобы не сказать больше, чем нужно. Он едва мог скрыть свою радость. Столь кстати случившееся кораблекрушение! К тому же не придется делиться частью страховой премии с Пикаром — небольшая, но неожиданная прибыль! Контора сможет приобрести еще один современный пароход. Лонгвиль уже мысленно перебирал прославленные судостроительные фирмы Европы и известные ему новые типы судов.

— Черт возьми! Сколько лет возятся с трансатлантическим кабелем, а все нет никаких результатов! Это так отражается на коммерции! — сказал Лонгвиль после длительной паузы, продолжая просмотр почты.

Когда с этим было покончено, клерк собрал бумаги и молча вышел. Эмиль был потрясен — в каком неприглядном, омерзительном виде предстал перед ним сегодня его «уважаемый» шеф!