Бернгард Гржимек - На суше и на море [1968]

Решил нести.

Хотелось пить. Под ногами чавкала вода, но нагнуться за пей — значит уже не встать. Когда стало совсем невмоготу, Иван стал напевать какую-то песню. Из горла вылетали булькающие, хрипящие, отнюдь не музыкальные звуки. Тем не менее они, по-видимому, бодрили Ивана.

Клим уже давно не подавал голоса, тело его обмякло и как-будто потяжелело…

Близко к полуночи в дверь больницы сильно постучали.

Иван втащил Клима прямо в перевязочную.

— Доктор, — сказал он, — спасите этого дурака, если можете.

В больнице засуетились, захлопали двери, звякнули инструменты. Кто-то сказал: «Да он уж мертв, поздно».

Иван тяжело поднялся с дивана, сдернул с головы шапку и молча пошел к выходу. На него никто не обратил внимания.

— Выходит, я его убил, — эта мысль остановила Ивана посредине улицы. — Ах, осел, ну зачем брал эту размазню с собой, чувствовал ведь, знал… — Потом он снова побрел куда-то.

Постепенно шаги его учащались, мысли упорядочились, он принял решение. Зайдя в неказистый на вид дом и найдя табличку «Дежурный», он рванул дверь на себя, вошел в комнату и крикнул:

— Я убил человека!

Сидя перед следователем, Иван рассказывал:

— Пустой был парень, бахвальщик, забулдыга. Не хотел брать его на медведя, да он упросил. Диву даюсь, как я его взял! Не любил ведь его, раз даже по морде надавал, когда он девчонку одну в клубе обидел. Чуяло сердце — быть беде, так и случилось — убил я его. Не хотел, прямо скажу, но вот совершил.

— Петров! — крикнул дежурный стоявшему за дверью милиционеру. — Свяжи ему руки! Вот так-то. А теперь, парень, не морочь мне голову и расскажи главное: где, когда и зачем ты это сделал?

Иван тупо смотрел на свои связанные руки. Казалось, он перестал понимать, что происходит.

— Ну что же ты, выкладывай!

— Да, да… Сейчас. Испить водицы бы… — Иван неловко рванул ворот рубашки, задыхаясь, и снова заговорил:

— Задрал лося медведь в сосновом молоднячке, что у Клюквенного болота. Я того сохатого вскорости и нашел. Гляжу, зверь-то ходит к падали. Ну и решил его подкараулить. Срубил невеликий лабазик между двумя жидкими березами, замаскировал его порядочно да и пошел домой. Думаю, пусть попривыкнет зверь к лабазу-то. На засидку решил идти на другую ночь. Пришел в деревню да и сболтнул о медведе. Клим и прилепись ко мне: «Возьми да возьми». Уговорил, леший его возьми!

Пришли на место загодя, солнце только к верхушкам деревьев подходило. Забрались на лабаз. Чую, пошатывает его: рубил — на одного рассчитывал. Гляди, паря, говорю, в аккурате будь, не свалиться бы нам. Успокаивает, не сомневайся, мол.

Свечерело. Чуем, идет зверь: веточки в кустах похрустывают слегка. Сготовились, ждем, ружья в руках держим. Вышел он со стороны Клима, не так чтобы очень уж большой. Постоял маленько, поводил носом по сторонам да и подался к приваде. Клим приложился — лочк его по боку! Медведь вроде бы и завалился сразу-то, но потом как махнет на выстрел, другой раз и выстрелить не успели. Слышу, ударил по дереву со страшной силой. Не понял, то ли телом, то ли лапой, — не видно, под лабазом зверь-то был. Я ухватился за дерево, так и удержался, а Клим прямо на зверя свалился. Медведь на Клима — тот орать принялся. Гляжу, задерет парня! Приложился, чтобы не задеть мужика, да и выстрелил. Двух и порешил. Медведь сразу кончился, а Клим — уж в больнице.

— Как же Клим твой в больницу-то попал? От того места, где ты стрелял, верст шесть будет, если не более?

— Да на себе и выволок. Живой он был, и рана вроде в ногу. Думал, выживет.

— Петров! Петров, где ты там? Развяжи его! — И опять к Ивану — В какой, говоришь, больнице Клим-то?

— Да в вашей, районной.

— Больницу мне дайте. Больница? Поступил к вам раненый? Да? Что там с ним? Вот как! Спасибо, доктор. Из милиции говорят, — Дежурный осторожно положил телефонную трубку на рычаг. — Иди, живой твой Клим. Петров! Да где тебя леший носит? Дай мужику машину, да живо. Ну иди, иди. — Дежурный ласково похлопал по плечу потрясенного Ивана. — Правильный ты человек!..

Клим встретил Ивана со слезами на глазах:

— Сбросил ты с меня черную кровушку, теперь век человеком буду. Спасибо, Ваня. Не думал, что ты меня, подлеца, вызволишь. Доктор, слышь, говорил, еще б маленько, и конец мне пришел, кровью бы изошел. А ты не допустил, по гроб не забуду!

— Ну будет, будет. — Иван смущенно улыбался. — Молчи уж, Аника-воин, да нагуливай быстрей силенок. Медведей в тайге много, еще постреляем с тобой.

Иван встал и, прощаясь, пожал ослабевшую руку Клима:

— Ты, того… поправляйся, а мне, брат, пора. В деревне, поди, всполошились, успокоить надо.

Иван быстро шел по лесной тропе, направляясь к дому. В предрассветной дымке проступали контуры огромных кедров, сосен, елей.

Фотоочерк

Заставка худ. В. Сурикова

Путешествие началось очень прозаично — поездом из Москвы в Ригу. Здесь мы пересели на борт теплохода «Александр Пушкин», который отправлялся в репс к островам Карибского моря, почти полностью повторяя маршрут, проделанный несколько веков назад каравеллами великого мореплавателя Христофора Колумба. В Копенгагене нас ждали более 600 туристов, в основном из Скандинавских стран, чтобы начать путешествие за теплом и солнцем.

В хмурый зимний день судно вышло в море. Восьмибалльный шторм в Северном море, казалось, не предвещал ничего приятного.

Но вот остался позади Английский канал, и мы уже спокойно плывем по безбрежным фиолетовым просторам Атлантического океана.

Первая наша стоянка — крупнейший город и порт Марокко — Касабланка. Спускаемся на берег и сразу забываем, что по Даугаве, когда мы выходили, плавали льдины. Сочинская жара, пальмы, горы свежих овощей и фруктов на рынке. Белоснежные небоскребы и окруженные пышной растительностью виллы, лавки для иностранцев, где можно купить чудесные чеканные изделия, ковры и другие товары местных умельцев. Автобусы с туристами идут из порта мимо убогих лачуг бедняков. В городе, особенно в его арабской части, сразу бросаются в глаза длинные, до пят, одежды арабов и закрытые чадрой лица женщин. Увлеченные съемкой, мы не заметили, как наступил вечер. Возвращаемся на корабль с десятками отснятых пленок и чудесными апельсинами. Апельсины из Марокко…