Бернгард Гржимек - На суше и на море [1968]

С самого начала я уже знал, что затеянное нами дело окажется отнюдь не безопасным.

Ведь большинство людей видит только забавных, общительных детенышей шимпанзе, которые выступают в цирке или скачут по вольерам зоопарков. Когда же такая обезьянка к восьми годам становится половозрелой, а в двенадцать уже совершенно взрослой, со своими «социальными запросами» среди себе подобных, тогда рекомендуется лучше обходить ее стороной. Самец шимпанзе хотя и достигает всего трех четвертей человеческого роста (из-за своих коротких ног), но зато мускулы у него вдвое сильнее, а клыки не уступят клыкам леопарда; при этом нельзя забывать, что мозг у этих существ близок по своему строению к человеческому… Ведь это наиболее высокоразвитые животные. Разъяренный волк или леопард способен вцепиться зубами в протянутую ему метлу. Бушующий шимпанзе этого никогда не сделает — он вырвет у вас любой предмет из рук и укусит только там, где может прокусить до крови.

Так, за десять дней до начала нашей «Операции шимпанзе» содержащийся у нас во Франкфуртском зоопарке самец шимпанзе напал на очень опытного служащего павильона человекообразных обезьян, прокусил у него сквозь туфлю палец на ноге, поранил бедро и руку. Два с половиной часа его штопали после этого хирурги. А разбушевавшийся шимпанзе, которому удалось вырваться и убежать из зоопарка, залез на шестой этаж какого-то учреждения, находящегося от нас за три квартала. Когда мы его там окружили и усыпили наркотическим зарядом, то еще долго не могли разогнать любопытствующих служащих, которые никак не хотели поверить, что такого смешного и приветливого парня нужно почему-то опасаться!

Вот таких именно животных мы и собирались выпустить на свободу на необитаемом острове Рувондо, расположенном посреди озера Виктория. Рувондо я выбрал не случайно. Еще полтора года назад я побывал там с Питером Ахардом, лесничим города Мванза.

О, он знал, куда меня везет! Я тут же влюбился в этот остров. Длиной он тридцать восемь и шириной восемь километров; три четверти занимаемой им площади составляют девственные леса, остальное — поросшие травой холмы. Но, что самое главное, на Рувондо нет ни единого человека!

Энергичное правительство молодого африканского государства Танзания придает большое значение охране природы своей страны; поэтому те немногие рыбаки, построившие на острове свои хижины и насадившие там банановые плантации, были переселены на соседние острова и на берег озера. Банановые рощи сохранились на острове по сей день.

О том, как строго новое африканское правительство проводит в жизнь свои законы, можно судить хотя бы по такому примеру: год назад перед африканским судьей предстали два человека, вырубавшие без разрешения лес на Рувондо.

— Я знаю, что запрет для вас пока еще новый и необычный, — сказал черный судья, — поэтому наказание на этот раз будет не слишком суровым. — Он дал каждому по два года тюрьмы…

Случись это во времена британского владычества, нарушители наверняка отделались бы штрафом в несколько шиллингов, потому что всякая колониальная власть в последние годы своего господства старается прослыть снисходительной к аборигенам…

Итак, Рувондо принадлежит животным. Питер Ахард уже отловил в других опасных для них местах шестнадцать носорогов, большей частью подраненных браконьерами или приезжими охотниками. Ему удалось уговорить Дорожное и транспортное ведомство разрешить перевозку этих серых колоссов на Рувондо. Осуществить подобную операцию не так-то просто. Животных пришлось поместить в огромные ящики и на просторном пароме, который может перевезти одновременно десять грузовиков, переправить через озеро Виктория на остров. При этом паром в одном месте чуть не пошел ко дну. Вслед за носорогами на остров переправили шесть жирафов. У одной самки носорога за это время на новом месте уже родился детеныш. А теперь очередь за обезьянами.

В общем Питер — человек энергичный и надежный. А любая увлеченность всегда заразительна даже для такого пожилого и солидного человека, как я, которому вроде бы уже не положено пускаться на подобного рода авантюры… Тем не менее я подбил Зоологическое общество на то, чтобы списаться со всеми европейскими зоопарками, и в результате получил от них десять взрослых шимпанзе. 16 мая 1966 года зафрахтованный нами для перевозки обезьян в Африку пароход «Айбе Ольдендорф» отправился в свой четырехнедельный путь из Антверпена через Красное море в Момбасу.

Шимпанзе — дорогая штука. Стоимость его от двух до трех тысяч марок. Торговая фирма по продаже животных в Ганновере «запаковала» их для этой поездки в просторные, легко поддающиеся чистке клетки. Путешествовать им пришлось поодиночке или попарно, поскольку они друг с другом не знакомы и во время столь длительного пути дело могло бы дойти до основательных потасовок.

Это почти все молодые, но уже половозрелые животные. Одна пара прибыла из Копенгагенского зоопарка, другую прислал шведский зоопарк, одна самка — подарок господина Г. Фрида из Стокгольма. Все остальные были нами куплены или выменяны на других животных. Все семь самок шимпанзе — абсолютно взрослые дамы, а из трех самцов только один, по кличке Роберт, может считаться взрослым; второй всего лишь подросток, а третий совсем еще ребенок.

Поскольку мы страшно беспокоились за благополучную доставку наших пассажиров, то старший служитель зоопарка Герхард Подольчак взял отпуск и отправился вместе с ними на пароходе.

У работников нашего зоопарка богатый опыт в обращении с этим народом: как-никак нам успешно удавалось выращивать у себя все четыре вида человекообразных обезьян — шимпанзе, гориллу, орангутанга и бонобо.

Капитан корабля был в полном восторге от своих необыкновенных пассажиров и распорядился построить для них на палубе настоящий деревянный домик, чтобы не вынуждать их всю дорогу томиться в трюме. Вместе с «пассажирами» на пароход загрузили в качестве провианта сотни килограммов бананов, яблок, апельсинов, а также хлеб и восемь килограммов чая. «Шимпанзиная вилла» на палубе имела в длину двенадцать и в ширину два метра, а сверху была перекрыта двойным брезентом; туда провели даже электричество.

И тем не менее, несмотря на весь «комфорт», поездка в такое время года никому не доставляла удовольствия. Корабль за время всего рейса зашел лишь в два порта, а именно в Порт-Саид, чтобы загрузить на борт девяносто тонн апельсинов, и в Джибути, чтобы их снова выгрузить.

Одиннадцать дней путешествия по Красному морю, несмотря на искусственную вентиляцию и душ, оказались тяжелым испытанием и для человекообразных обезьян, и для служителей зоопарка.