Джером Биксби - На суше и на море [1970]

Техники пододвинули стол поближе к печке и начали играть в «козла». Домино было самодельное — из дюралевых брусочков.

Василий Иваныч уселся в уголке и начал читать описание двигателя, которое знал почти наизусть.

Дверь открылась, и снова появился РП.

— Такое дело, — сказал он Василию Иванычу, — самолет должен выполнить санрейс.

— Это в такую-то погоду? — удивился Василий Иваныч.

— В случае чего меня посадят, а не тебя. Как появится маленькое окошко в небе, выпущу аэроплан.

— Если экипаж согласится и вам жить надоело, можно, — пожал плечами Василий Иваныч.

— Я о другом говорю. На самолете нужно выполнить регламент через сто часов налета.

— Сам иди и делай, — сказал бородач, — много тут всяких начальников развелось.

РП даже не оглянулся на его слова.

— Я под дулом пистолета не пойду, — повторил бородач.

— Вот такое дело. Знаю, что трудно, — сказал РП Василию Иванычу и вышел.

Василий Иваныч отложил книгу и бодреньким голосом сказал:

— Ну что ж, товарищи, пойдемте. Ничего не поделаешь.

Никто не шевельнулся.

— Бедненькая тетя, как ты похудела! — сказал бородач и ударил костяшкой по столу. — Ну, как дела, господин тракторист?

— Рыба! — сказал второй бородач. — Подсчитаем очки.

Все начали с преувеличенным усердием подсчитывать очки.

— Ну, так как? — спросил Василий Иваныч.

— У нас тридцать два, а у вас?

— А у нас водопровод, вот. Тридцать пять.

Техники начали переворачивать костяшки.

— В такую погоду быть на улице не положено, — произнес бородач. — У кого один-один? Поехали.

— Не хотите? — спросил Василий Иваныч.

— Тянут-потянут — вытянуть не могут! — сказал бородач.

— Так никто не пойдет? — спросил Василий Иваныч, но все как будто и не слышали его.

Тогда Василий Иваныч потуже запахнулся и затянул пояс на последнюю дырочку. Концы воротника он подсунул под уши шапки и завязал тесемки под подбородком. Лицо он обмотал шарфом и оставил снаружи одни глаза. Техники играли в домино. Василий Иваныч взял инструмент и проверил, все ли ключи на месте.

— Он заиграл, а я запела, — сказал бородач. И Василий Иваныч нырнул в белый мрак.

Он, спотыкаясь и падая, подкатил печку для подогрева моторов, окунул проволоку с тряпкой в бензин и сделал факел. Кое-как разжег печку, и из длинных рукавов пошел теплый воздух.

Потом сходил в сарай и принес щит — брезент на двух высоких палках — и долго не мог поднять его стоймя: мешал ветер. Ветер выл в самолетных антеннах. Василий Иваныч начал открывать капот мотора, но снятые створки ветер тут же подхватил и понес. Василий Иваныч долго бежал за ними и потом отнес в самолет и самолет закрыл, чтобы снег не набился в кабину.

Он подвесил рукав, дующий горячим воздухом в то место, где должны находиться руки, и начал работать.

«Жалко, что нет зеркала. Не заметишь, как обморозишься», — подумал он.

Он работал, стиснув зубы, уже час. Он надеялся только на себя, а на технарей решил даже не злиться, чтобы не тратить сил на злость. Он разошелся и потерял чувство времени.

И вдруг в белом вихре появилась сгорбленная фигура, обрубленная метелью по пояс, с ветрозащитным щитом под мышкой. Василий Иваныч не мог разглядеть, кто это, да и ему было все безразлично. Человек подкатил печку к другому мотору и разжег ее.

Василий Иваныч работал молча. Он даже не смотрел туда, на второй мотор, где кто-то сопел, сморкался и матерился.

Через полчаса подошли еще двое.

— Сходи погрейся, — сказали снизу, под стремянкой, и потянули за ремешок унта, и по голосу Василий Иваныч узнал первого бородача.

— Я буду работать, — сказал тот спокойно.

К утру самолет был готов и вылетел.

Василий Иваныч уже ничего не соображал. У него хватило сил ровно для того, чтобы добраться до постели. Он свалился на чью-то койку. Прямо внизу — на второй этаж он уже не мог забраться. И чувствовал уже сквозь сон, как кто-то стягивает с него унты и свитер.

— Отнеси в сушилку, — услышал он голос Пилюты.

— Не спи.

— Что? — спросил Василий Иванович сердито.

— Не спи. Поесть принесли.

Об авторе

Старостин Александр Степанович. Родился в 1936 году в Алма-Ате. По образованию авиационный инженер, работает в эскадрилье Полярной авиации. Автор опубликовал несколько рассказов и очерков в разных журналах и газетах («Дух Айхона», «Голубая волчица», «Мой остров», «По следам бегущего оленя» и др.). Основная тема произведений — жизнь Севера. В альманахе публикуется впервые. Сейчас готовит к изданию книгу об Арктике для издательства «Молодая гвардия», а также работает над рассказами и повестью о сибирских промысловиках.

Очерк

Заставка худ. В. Найденко

Фото автора

…И там, впереди, он увидел заслоняющую все перед глазами, заслоняющую весь мир, громадную, уходящую ввысь, немыслимо белую под солнцем, квадратную вершину Килиманджаро. И тогда он понял, что это и есть то место, куда он держит путь.

…Я сижу у раскрытого окна. Дурманящий аромат цветов входит в комнату с тихими звуками ночи. Пропыленный рюкзак отдыхает в углу. Через десять минут я с друзьями сяду за стол, чтобы отметить конец долгого пути.

А перед обожженными солнцем глазами в дымке усталости и нервного напряжения дрожит под беспощадными полуденными лучами дорога да сверкают в пепельном свете луны белые безмолвные снега Килиманджаро…

Каждая история имеет не только конец, ко и начало.

Начало этой истории можно отнести к временам, когда наша планета была моложе на пять тысяч лет…

…Сим повелел великий Джедефра плыть кораблям до того места, где светлый Озирис встает из вод Великой Дуги, плыть и дальше вперед, неся власть и силу страны Та-Кем [25] Название Древнего Египта. по всей поднебесной тверди…

Далекие пески казались ближе в неярких тонах раннего утра. Семь лучших кораблей страны покинули гавань Суу, чтобы нести волю фараона на край света.

Тайное, скрытое даже от фараона поручение великих жрецов имел предводитель флотилии. Неведомыми, непостижимыми уму путями узнали жрецы: за краем света, у порога небес живет голубой камень, чудо из чудес, что плачет прозрачными слезами при виде бога света — великого Озириса… Доставить его в храмы — значит еще более возвеличить мудрость и силу тех, кто держит в руках страну и незримо направляет деяния самого великого владыки…