Джеральд Даррелл - На суше и на море [1972]

Характерная деталь — вся торговля тканями исключительно в руках индийцев. Как правило, это пустые лавки, среди сотен разноцветных рулонов на корточках сидят бородатые, в белых чалмах красавцы сикхи с неизменной пиалой чая в руках. Кто и когда у них покупает товар — неясно.

Уличное движение достаточно оживленно. На перекрестках неряшливые полицейские в мятых мундирах, но полные достоинства. Непонятно, для чего они здесь поставлены, водители сами определяют, нуда и как им ехать. После строгих орудовцев Москвы внутренне съеживаешься, когда мимо регулировщика проскакивает «Волга», буквально нафаршированная пассажирами. Из открытого багажника смотрят веселые лица тех, кому не нашлось места внутри. Полицейские невозмутимы: лишь бы машина ехала и не создавала затора. Кстати, наши «Волги» — чуть ли не самые популярные машины. Особенно привлекает таксистов высокая посадка, так необходимая при езде по плохим проселочным дорогам.

Как правило, все таксисты наемные работники, их выручка полностью зависит от хозяина. Счетчиков нет, и такса определяется шоферам по внешнему виду клиента. На фоне пестрой массы простого люда в чалмах, цветастых халатах и белых штанах резко выделяются редкие европейские костюмы, фетровые шляпы, галстуки, белоснежные рубашки. Но есть и другая разновидность людей, занимающая как бы промежуточное место. Это европейцы-хиппи. Их сразу можно отличить по светлым лицам, длинным бородам, босым ногам, тяжелым крестам или амулетам на волосатой груди. Обычно они ходят парами, нередко обнявшись и не замечая ничего вокруг себя. Говорят, у хиппи имеются свои представители в каждом крупном городе, которые и устраивают новоприбывших. И хотя все они производят впечатление членов единого братства, хиппи как бы две категории. Одни — грязные, немытые, нечесаные. Их можно увидеть сидящими и лежащими в ночлежках, где, кроме них, живут только нищие и совершенно опустившиеся люди. Их можно увидеть возле ресторанов, не у главного входа, а на задворках, где афганец-повар вываливает им в руки объедки. На лице повара смешанное чувство удивления, презрения и собственного превосходства. Преобладает первое. Он, привыкший всю жизнь склоняться перед европейцем — саибом, теперь кормит их объедками из собственных рук! Зато лица берущих совершенно невозмутимы. Кажется, оскорби их повар, они с таким же равнодушием воспримут это, как и саму еду.

Зато другая группа хиппи иного склада. Правда, те же бороды, но красиво расчесанные, те же штаны-техасы, но с яркими батистовыми заплатами. На шее старинные распятия, чуть ли не фамильного серебра, куртки-дубленки с красивыми фигурными аппликациями. Эта ручная работа афганских мастеров не по карману даже состоятельным людям. Таких хиппи мы встречали в банках, где они получали солидные пачки зеленых банкнот и выясняли курс доллара на черном рынке.

Афганистан — типичная страна пробуждающегося Востока. Впервые мы были здесь три года назад, а изменений почти на эпоху. И дело не только в том, что строится своя промышленность, обновляются города, механизируется сельское хозяйство. Важнее другое, что не так резко бросается в глаза. Изменяется стиль жизни. Появляются крупные книжные магазины, где кроме научной литературы продается и художественная — от детективов Агаты Кристи до произведений советских писателей. Выпускаются все новые газеты и журналы на афганском языке. Эти изменения отражают те сдвиги, что происходят в самом обществе.

При нас в Афганистан прибыл с визитом вице-президент США Спиро Агню. В центре города его ожидала довольно шумная демонстрация с лозунгами, осуждающими войну во Вьетнаме.

В Кабуле несколько кинотеатров, репертуар преимущественно ковбойский, вариации на тему о похождениях пресловутого Бонда, фильмы ужасов. Интересная деталь: лучшие места считаются в бельэтаже. Как правило, в середине сеанса объявляется антракт, публика идет в буфет, курит. Своей кинопромышленности еще пет. Только-только появляются первые специалисты, но и они пока еще делают исключительно хроникальные фильмы.

Зато большим успехом пользуются национальные виды спорта, особенно бускачи. Мы наблюдали это захватывающее зрелище на центральном стадионе. Сначала на поле появились музыканты, затем вынесли обезглавленного теленка. И тут на поле появляются команды всадников. По сигналу судьи всадники устремляются к теленку. Нужно умудриться из-за частокола копыт топчущихся на месте лошадей совершенно озверевших от ударов, выхватить тушу теленка. Но на этом дело не кончается. Счастливчик должен сделать большой круг по полю, держа одной рукой поводья, а другой тушу. Наперерез ему рвутся всадники другой команды, и здесь начинается нечто невообразимое. Теленок опять валяется на земле, лошади снова сплетаются в клубок, и опять вырывается одинокий всадник. И так до тех пор, пока кто-то не доставит тушу в очерченный круг.

Зрелище не менее захватывающее, чем футбол, с той лишь разницей, что победителя никто не целует с восторженностью наивной институтки. Чувства здесь выражаются скупо.

После наших исследований на Тилле-тепе нам необходимо было ознакомиться с музеями Пакистана. Может быть, и здесь мы обнаружим сходный материалы? С севера на юг Пакистан тянется вдоль могучей реки Инд, где некогда существовала блестящая городская цивилизация, якобы разрушенная нашествием ариев.

Асфальтированная дорога от Кабула до приграничного города Джелалабада идет через неописуемо красивые горы; все время рядом с нами сумасшедшая река, вся в белой пене воли, а вот знаменитая электростанция Наглу — гордость советских и афганских специалистов.

Совершенно неожиданно горы кончаются, впереди необъятное плато с тропическими пальмами. Минуем город Джелалафад. Несложные таможенные формальности. Опять въезжаем в горы, но уже Пакистана. Нашему шоферу Володе вешаем на ветровое стекло бумажку: «Держись левее — здесь левостороннее движение».

Бывший Пуштунистан входит частично в Афганистан, частично в Пакистан. На каждом шагу мы видим сцепки: с гор спускается ишачок с хворостом, сзади крестьянин с карабином, перепоясанный патронными лентами. Сельская чайхана: почти двухметровые красавцы на корточках, закрученные усы, выжидательный взгляд, к стене прислонены карабины.

Дорога закручивается все выше в горы. Замелькали предупреждения: «Не фотографировать!» Серый скальный пейзаж — и вдруг крепость из ярко-красного кирпича на гребне горы. Мощные высокие стены с башнями и амбразурами, на них пакистанские солдаты, у входа надпись: «Добро пожаловать».

Это бывшие английские военные форты, теперь здесь гарнизоны национальной армии.