Джеральд Даррелл - На суше и на море [1972]

Были в этом доме и семейные фотографии. На одной из них, выцветшей и пожелтевшей, был запечатлен коренастый длинноволосый старик в великолепном уборе из перьев. Прямой, точно караульный на часах, он стоял возле поверженного бизона, прижимая к груди длинную двустволку.

— Мой дед, — объяснил Симон.

Наше удивление по поводу бизона вызвало у него на лице смущенную улыбку.

— Это у фотографа в Галлапе, — признался он. — Думаю, что дед охотился только на кроликов, с палкой — как все мы раз в году.

Мы уходили из пуэбло Акома по старой дороге: в глубокой, почти вертикальной расселине прямо в скалистой степе были выбиты опоры для рук и ног.

Теперь, когда я познал внешние формы мира Симона, своеобразие его жизненного опыта стало казаться мне еще более непостижимым. А он сидел за рулем, дружелюбный и безнадежно далекий, с довольным видом проводника, добросовестно выполнившего свои обязанности, и спокойной совестью человека, сохранившего тайну.

— Скажи, пожалуйста, — рискнул я, — ты тоже проходил эту церемонию в «кива»?

— Конечно. Когда мне исполнилось одиннадцать лет. Как каждый акома.

— А можешь мне рассказать, в чем она заключается?

— К сожалению, нет.

— Почему?

Симон с минуту помолчал, задумчиво поправил очки.

— Видишь ли, — наконец сказал он, — я поклялся. Может быть, все эти обряды давным давно превратились в реликты, но нельзя нарушать клятву, данную своему народу.

Об авторе

Известный польский писатель Ян Юзеф Щепаньский родился в Варшаве в 1919 году. До начала войны учился в Варшавском университете на восточном отделении, во время войны участвовал в борьбе польского народа с фашистами сначала в рядах польской армии, потом в партизанском отряде. Свой первый рассказ напечатал в 1946 году. Щепаньский — автор ряда повестей и романов, получивших высокую оценку польской критики. Он много путешествовал, и результатом каждого путешествия становилась книга путевых очерков-размышлений. Таких книг уже написано много это «Залив белых медведей» (о Шпицбергене), «Мир многих эпох» (о странах Латинской Америки). Рассказ «Акома», опубликованный в конце 1970 года в журнале «Твурчость», написан на материале недавней поездки писателя (1969 г.) в Соединенные Штаты Америки.

Советский читатель знаком с двумя произведениями Щепаньского: на русский язык переведены книга «В рай и обратно», роман «Мотылек». В нашем сборнике выступает впервые.

Короткие новеллы

Рис. А. Соколова

Если пустить обыкновенную пятиграммовую гирьку в кругосветное путешествие по Вселенной, то она испытает немало радостей и разочарований. Вдруг на какой-нибудь далекой планете или звезде выяснится, что ее вес составляет несколько тонн, а в другом месте — всего десятые доли грамма. Где же истина?

Гирьке может показаться, что истина там, где вес гирьки измеряется тоннами, и она будет возмущаться порядками тех планет, на которых у нее украли последние граммы. Но где истина, она все равно не поймет, потому что будет измерять ее только собственным весом.

Так давайте посмотрим, как живет наша Вселенная. Вселенная велика, в ней есть на что посмотреть. Вселенная немолода, у нее есть чему поучиться. И нам стоит у нее поучиться, потому что все мы моложе ее. Даже самые старые старики — младенцы по сравнению с нашей Вселенной. Даже крокодилы, которые живут триста лет. Нашей Вселенной не тысячи, не миллионы, а многие миллиарды лет. Может быть, ей столько лет, сколько всему населению земного шара.

Конечно, за столько лет можно было набраться опыта.

Вот, например, чтобы не ходить далеко, в другую галактику. В нашей галактике свыше ста миллиардов звезд, и многие из них имеют свои планеты, и многие планеты окружены спутниками, и все эти огромные миллиарды движутся по определенным орбитам, с определенной скоростью, по определенным законам. Если б какая-нибудь звезда или планета попыталась хоть однажды нарушить закон, это, вероятно, привело бы к серьезным последствиям. Но никто из них не нарушает законов. Даже не пытается нарушить закон.

Правда, физические законы не так просто нарушить, но, как ни говори, сказывается и опыт. Огромный опыт Вселенной.

Да, если приглядеться к нашей Вселенной — не в телескопы, нет, а просто так, мысленно приглядеться, — то можно, несмотря на гигантские расстояния, увидеть немало близкого нам. Потому что Вселенная родственна человеку. Потому что если Земля — наша мать, а Галактика — наша бабушка, то Вселенная — наша прабабка. Прямая связь по материнской линии.

Значит, чем-то мы похожи на нашу Вселенную. Каждый человек чем-то похож на Вселенную. И даже когда нас еще не было у нашей Вселенной, в ней, вероятно, жили наши черты.

А может быть, мы потому и появились, что во Вселенной очень уж много накопилось человеческого, и она должна была выразить себя в человеке. Выразить необъятность, выразить глубину и высоту, выразить сияние звезд и космическую быстроту мысли.

Человечество — высшая точка Вселенной, ее самое высокое достижение. Но мы не должны зазнаваться, не должны думать, что выше нас уже ничего не бывает. Выше бывает, и нам это предстоит доказать. Лучше бывает, и, кроме нас, этого никто не докажет (во всяком случае у нас на Земле).

И может быть, кое-чему мы могли б научиться. У прабабушки нашей — Вселенной.

У матери нашей — Земли.

У братьев наших, товарищей по Земле, среди которых очень много хороших товарищей.

Юпитер живет широко: орбита его в пять раз шире земной орбиты. Да и объем больше земного в тысячу триста раз. Казалось бы, при таком объеме Юпитер должен иметь очень солидный вес.

Но вес у него несолидный. Несоответствующий объему. Соответственно своему объему Юпитер вчетверо легче Земли.

Непонятно.

Многим это может быть непонятно.

Тем более если учесть еще одно обстоятельство.

Юпитер излучает энергии в три раза больше, чем получает от Солнца. Вот он как широко живет!

И это уже никому не понятно.

Все мы живем за счет того, что получаем от Солнца. И больше нам взять неоткуда — если мы, конечно, живем по законам (по закону излучения, по закону теплообмена, по закону превращения энергии). А Юпитер? Откуда он все это берет?

— Я кручусь, — объясняет Юпитер.

Ну, это положим, все мы крутимся, все до единой планеты. Иначе в нашей Вселенной не проживешь. Однако мы не можем себе позволить расходовать больше, чем получаем. А Юпитер позволяет себе. Каким образом?