Генри Каттнер - Дом, который построил Джек (сборник)

— Великий Снелл! — выдохнул он, — Так вот в чем дело! Я угодил во временную складку!

Боязливо оглядываясь по сторонам, он помчался на склад — туда, где очнулся в самом начале, — стащил с себя комбинезон и повесил его на место. Потом прошел в угол, помахал в воздухе рукой, удовлетворенно кивнул и решительно сел на пустоту футах в трех над полом. И… исчез.

— Время, — вещал Керри Вестерфилд, — это кривая, которая в конце концов возвращается в исходную точку. Что и называется дупликацией, иначе говоря, самоповторением.

Закинув ноги на выступающую каминную полку, он с наслаждением потянулся. На кухне Марта звякала бутылками и стаканами.

— Вчера в это самое время я пил мартини, — заявил Керри. — И кривизна времени требует, чтобы сейчас я получил порцию того же мартини. Слышишь, ангел мой?

— Уже наливаю, — откликнулся из кухни ангел.

— Стало быть, ты поняла мои выводы. Но это еще не все. Время описывает не окружность, а спираль. Если первый оборот обозначить буквой «а», то второй, следовательно, обретет значение «а плюс 1». Таким образом, сегодня мне причитается двойной мартини.

— Я догадываюсь, чем все это кончится, — сказала Марта, входя в просторную, обшитую деревянными панелями гостиную.

Марта была невысокой брюнеткой с исключительно красивым личиком и фигуркой, идеально подходящей лицу. Клетчатый фартук, надетый поверх брюк и шелковой блузки, выглядел довольно нелепо.

— Жаль, бесконечноградусного джина еще не производят. Пожалуйста, вот твой мартини.

Она встряхнула шейкером и достала бокал.

— Мешай медленно, — нравоучительно изрек Керри. — И никогда не взбивай. Вот так, отлично.

Он взял бокал и одобрительно посмотрел его на свет. Черные, с легкой проседью волосы блеснули в свете лампы, когда он запрокинул голову, делая первый глоток.

— Хорошо. Очень хорошо.

Марта пила медленно, искоса поглядывая на мужа. Следует отметить, Керри Вестерфилд относился к категории мужчин, привлекающих внимание. Он был этаким «симпатичным уродцем»: чуть за сорок, широкий рот и сардонические черные глаза, так чарующе блестящие, когда Керри принимался рассуждать о смысле жизни. Керри и Марта поженились двенадцать лет назад и пока ни разу не пожалели об этом.

Последние лучи заходящего солнца падали через окно прямо на радиолу, стоящую возле двери. Керри довольно воззрился на аппарат.

— Неплохая машинка, — заметил он. — Только…

— Что? А, понимаю. Рабочие едва-едва втащили эту штуковину по лестнице. А почему ты ее не включишь?

— А почему бы тебе ее не включить?

— Для меня даже старая радиола была слишком сложной, — покачала головой Марта. — Ох уж эти мне современные приборы! Я воспитана на Эдисоне: сначала крутишь ручку, а потом из громадной воронки начинает играть музыка. Это я еще понимала, но теперь… Нажимаешь кнопку, и начинаются самые невероятные вещи. Всякие там лампочки, селекция тона, пластинки, играющие с обеих сторон под аккомпанемент скрежета и треска изнутри ящика, — может, ты это и понимаешь, а я даже пытаться не буду. Когда я ставлю на такую адскую машинку пластинку Кросби, мне кажется, Бинг чувствует себя несколько неловко.

Керри съел сливу.

— Поставлю Дебюсси. — Он кивнул на стол. — Кстати, есть новая пластинка Кросби. Последняя.

Марта радостно улыбнулась.

— Можно поставить?

— Угу.

— А ты мне покажешь как?

— Запросто. — Керри лучезарно улыбнулся радиоле. — Знаешь, это весьма хитрые штуки. Только одного они не могут — думать.

— Жаль, что они не моют посуду, — заметила Марта, поставила стакан, встала и исчезла на кухне.

Керри включил настольную лампу и подошел к новой радиоле, чтобы хорошенько осмотреть ее. Новейшая модель фирмы «Мидистерн» со всеми усовершенствованиями. Стоит дорого, но Керри мог себе это позволить. Старая радиола никуда не годилась.

Как он заметил, устройство не было включено. Кроме того, не было видно ни гнезд, ни штекеров. Видимо, новинка с вмонтированной антенной и заземлением. Керри присел, нашел вилку и включил аппарат.

Открыв крышку, некоторое время он с удовлетворением разглядывал всяческие рукоятки. Внезапно прямо ему в глаза ударила вспышка голубого света, а из глубины аппарата донеслось слабое тиканье, которое сразу же стихло. Керри поморгал, потрогал ручки и переключатели, погрыз ноготь.

— Психологическая схема снята и зарегистрирована, — бесстрастно произнес динамик.

— Что? — Керри покрутил ручку. — Интересно, что это было? Какая-то любительская станция… Нет, их антенна не ловит. Странно…

Он пожал плечами, перебрался на кресло возле полки с пластинками и окинул взглядом фамилии композиторов и названия. Куда же делся «Туонельский лебедь» Сибелиуса? А, вот он, рядом с «Финляндией»… [9] «Туонельский лебедь», «Финляндия» — симфонические поэмы финского композитора Яна Сибелиуса (1865–1957). Керри снял альбом с полки и положил на колени. Свободной рукой достал из кармана сигарету, сунул в рот и принялся на ощупь искать на столике спички. Нащупал, зажег, но спичка тут же погасла.

Он бросил ее в камин и уже собрался было зажечь следующую, когда внимание его привлек какой-то звук. Это была радиола — она шагала к нему через комнату. Непонятно откуда возникло длинное щупальце, взяло спичку, чиркнуло ею о нижнюю поверхность столешницы, как это всегда делал сам Керри, и подало ему огонь.

Керри автоматически затянулся, после чего резко выдохнул и зашелся в раздирающем легкие кашле. Сложившись пополам, он некоторое время ничего не видел и не слышал.

Когда он снова оглядел комнату, радиола стояла на своем месте.

Керри закусил губу.

— Марта! — позвал он.

— Суп на столе, — донесся голос Марты.

Керри пропустил ее призыв мимо ушей. Он встал, подошел к радиоле и подозрительно осмотрел ее. Штепсель был вытащен из розетки, и Керри осторожно воткнул его на место, после чего присел, осматривая ножки аппарата. Отлично отполированное дерево.

Он пощупал их, но это тоже не дало ничего нового — дерево, твердое и совершенно мертвое.

Черт возьми, каким же чудом…

— Обед! — снова крикнула Марта.

Керри швырнул сигарету в камин и медленно вышел из комнаты. Жена — она как раз ставила на стол соусник — внимательно посмотрела на него.

— Сколько мартини ты выпил?

— Только один, — ответил Керри. — Я, кажется, задремал. Да, точно, задремал…

— Давай закусывай, — приказала Марта. — Это твой последний шанс отъесться на моих хлебах, по крайней мере на этой неделе.

Керри машинально нащупал в кармане бумажник, вынул из него конверт и бросил его Марте.

— Вот твой билет, ангел мой. Не потеряй.

— Правда? Целое купе для меня одной? — Марта сунула билет обратно в конверт, радостно напевая. — Ты точно справишься без меня?