Хифер Саймон - Приключения астронавта при дворе короля Артура

Он увидел худого мужчину в годах, который лежал на какой-то странной штуковине. Руки и ноги несчастного были привязаны к четырем углам. Рядом с ним стоял здоровенный детина и время от времени поворачивал колесо. Том похолодел от ужаса. Ему, конечно, приходилось читать о средневековых пытках на дыбе, но, когда он увидел эту адскую машину в действии, у него подкосились колени.

— Как вы себя чувствуете? — прошептал Том, прижавшись лицом к прутьям решетки.

Человек на дыбе издал душераздирающий стон, а потом скосил глаза, чтобы увидеть, кто задает такие идиотские вопросы.

— Кто ты? — процедил он сквозь плотно сжатые зубы.

— Я Том Тримбл. Пленник сэра Мордрида.

— Это сам Сатана! — в ярости прокричал несчастный узник. — Он хочет, чтобы я признался, что убил его оленя. Но я невиновен! Клянусь! А-а-а… — он издал еще один вопль. — Нет, долго я так не вынесу!

— Может, лучше сказать, что вы убили этого оленя — и бог с ним?

— Именно этого и добивается гнусный обманщик! Если я признаюсь, все мое имущество перейдет к нему. Это закон. Очень жестокий и несправедливый закон.

— Но вы же все равно не сможете забрать свои богатства на тот свет… — Том абсолютно не понимал логики этого человека.

— Но мое имущество — это единственное, что я могу передать по наследству своей возлюбленной дочери Алисанде. Если я признаюсь, она ничего не получит.

Несмотря на то что Том был с ног до головы закован в цепи и пребывал в мрачном расположении духа, он тут же все сопоставил и с удивлением спросил:

— Неужели вы отец Синди?

Воткинс заверил его, что так оно и есть, и вздохнул с огромным облегчением, узнав, что его дочь жива и здорова. Том тут же обещал все рассказать Синди.

— Бедная моя девочка! Она считает меня мертвым!.. — горестно вздохнул Воткинс.

— Вообще-то она думает, что вы стали гусем, — сообщил ему Том.

— Гусем?! Думать такое о собственном отце! Но сейчас это неважно. Ей надо переговорить с королем Артуром. Пусть скажет ему, что сэр Мордрид злодейскими методами отбирает земли у свободных людей. Он не один. Я подозреваю, что они с Мерлином в сговоре. Оба очень тщеславны. Скоро у них будет столько земли и вассалов, что они станут представлять реальную угрозу для трона.

Том привалился к стене. Он должен что-то предпринять, чтобы помешать этим негодяям обтяпывать свои грязные делишки…

— Вот что я придумал, — прошептал он через решетку. — Завтра меня сожгут. После казни я разоблачу их перед королем.

Отец Синди призадумался.

— Не будет ли разумней разоблачить их перед казнью? — осторожно спросил он.

…Ночью в Камелоте полным ходом шли приготовления к средневековому «пикнику». Слуги сложили посреди двора огромную поленницу дров и врыли столб, к которому должны были привязать Тома Тримбла.

Два человека в черном внимательно следили за происходящим.

— Отличный денек для сожжения. Не слишком жарко, и ветер дует куда надо. — Сэр Мордрид был весьма доволен собой и окружающим миром.

— Да, согласен, — сказал Мерлин. — Но меня тревожит то, что эта ваша красотка все еще гуляет на свободе. Она может причинить нам массу неприятностей.

— Мой паж поймает ее, — заверил Мордрид колдуна. — И тогда уж я лично позабочусь, чтобы она больше не убежала.

Беседуя таким образом, негодяи направились к королевской скамье.

Наступило утро. Вокруг поленницы дров стала собираться толпа: каждый хотел занять место поближе. Все это очень напоминало провинциальную ярмарку в двадцатом столетии. Торговцы раскинули свои лотки, и началась бойкая торговля сладостями, и сувенирами. Бродячие менестрели развлекали народ.

Появился король в сопровождении придворных. Его величество выглядел плохо и все время прижимал руки к вискам.

— Меня всю ночь мучили кошмары! — пожаловался он Гавайну. — Скажи, это братья Райт изобрели… радио?

— Мне кажется, это был Бейб Рут.

— А дядюшка Милти, — продолжил король, — был… то есть нет есть первый человек, который научился летать? Правильно?

Сэр Гавайн нахмурился: ему не улыбалась идея дважды не согласиться с королем за одно утро, но врожденная честность не дала ему солгать.

— Мне кажется, он изобрел самодвижущуюся карету, но, сказать по правде, на этом месте я задремал.

Гавайн помолчал секунду, а потом предпринял последнюю попытку спасти от смерти несчастного монстра, который так забавно врал.

— Я подумал: не сделать ли из него придворного шута? Он рассказывает самые интересные сказки, которые мне только приходилось слышать. Он врет убедительней самого сэра Мордрида.

К несчастью, Мордрид услышал последние слова сэра Гавайна.

— Что это вы, собственно, имеете в виду?! — прорычал Черный рыцарь.

— Когда я сказал «убедительнее», я имел в виду — по-другому, — начал оправдываться сэр Гавайн и, как обычно, еще больше испортил дело. — Вы, конечно, отлично врете… Э-э… Я хотел сказать…

Толпа разразилась громким ревом, спасая сэра Гавайна от необходимости продолжать свои путаные объяснения. Все повернулись к воротам, из которых вышло странное трио. Впереди выступал Том Тримбл. Он надел гермошлем и включил кондиционеры, от чего объем скафандра увеличился, и Том передвигался с явным трудом. В руках у него был журнал «Плейтайм», тот самый, который Гермес прихватил с собой на «Стардаст». Тома сопровождали два палача в надвинутых на самые глаза капюшонах.

Проходя сквозь толпу, Том заметил Кларенса и отдал ему журнал.

— Кларенс, подержи его, пока я не вернусь. Там есть неплохая статья, я не успел ее дочитать.

Кларенс с готовностью взял журнал, а про себя подумал, что человек (или монстр), который находится на пороге смерти, имеет право быть слегка эксцентричным. Потом паж начал рассматривать странный предмет. Когда он добрался до середины журнала, его лицо стало цвета переспевшего помидора, и он в немом восторге уставился вслед монстру.

Пока Тома вели через толпу, которая улюлюкала и осыпала его оскорблениями, его не покидало чувство, что он вот-вот проснется в своей постели в двадцатом столетии и весь кошмар закончится. Тому было бы легче, если бы он знал, что один человек не злорадствует, а проливает горькие слезы. Этот человек прятался за кустами и рыдал, прижимая к груди большого белого гусака.

— Какой он смелый! Правда? — всхлипывала Алисанде.

«Га-га-га», — соглашался «папочка».

Проходя мимо королевской скамьи, Том кивнул королю и придворным, как добрым знакомым. Королю Артуру и его рыцарям стало не по себе: несчастный монстр и не представлял, что его ждет.

— Посмотрите, как он вырос! — воскликнул король.

— Он очень плотно позавтракал, ваше величество.

Том безропотно взобрался на кучу дров и позволил привязать себя. Хотя Тома Тримбла ожидало такое малоприятное мероприятие, как сожжение на костре, он не мог подавить в себе радостного возбуждения от того, что является центром всеобщего внимания. Он крикнул королю: