Александр Карнишин - Вся наша жизнь [Сборник; СИ]

Сны были солнечные, яркие, красивые. Во сне ему было хорошо. Утром тоже было хорошо. Из открытого окна несло промоченным ночным дождем асфальтом и тем особым запахом, который бывает сразу после грозы. Игорь улыбался, вспоминая сон. С улыбкой делал зарядку, с улыбкой умывался. На кухне… Вот на кухне улыбка ушла, и он стал даже смотреть по сторонам: откуда это всякие такие запахи несет? Такая вкусная смесь ванили, кофе и какао… Прямо вот и откусил бы от булочки, отпил бы крепкого и черного. Или густого сладкого с молоком. Кто-то из соседей, похоже, правильно завтракает, со вкусом. Игорь пожарил себе яичницу из трех яиц. Так пожарил, как пробовал в одном ресторане в командировке: обжарил яйца с обеих сторон, потом разрезал, свернул и положил на белый хлеб. Сверху веточку укропа — красиво и полезно. И запивал растворимым кофе, быстро просматривая в Интернете новости, погоду, спорт — в общем, то, без чего просто никак нельзя идти на работу. Вот, наши вчера опять проиграли в Кубке. Сегодня парни будут ругать вратаря и судью. И тренера будут ругать — это уж наверняка. На улице, хоть уже вылезло солнце, и от вчерашней прохлады ничего не осталось, он шел с улыбкой, напевая себе под нос:

— Из окон корочкой несет поджаренной… Стоп. А ведь — несет. Точно, несет! И песня, и настроение, и корочка — все как-то уже стало выстраиваться в голове, но тут подошел его автобус. В автобусе было мокро после мытья полов. Стоял запах горелой резины. Ни подремать, ни о снах красивых подумать.

Одна мысль — скорей бы уж доехать. На работе кондиционеры, чистый воздух. На уже разогретой остановке в конце маршрута остро пахло соленой рыбой. Гнилой соленой рыбой. Наверное, где-то поблизости в магазине разморозились холодильники. Тут не прогуливаться — бегом бежать на работу! Игорь остановился, потоптался на месте, посматривая на часы.

Время есть. Было бы как вчера, можно было прогуляться. А с такой вонью вокруг, густой и липкой какой-то, гулять совсем не хочется. И все же… Он повернулся и быстро пошел в ту сторону, откуда плотной волной несло этой — фу-у-у — уже гниющей рыбой. Волна липкого запаха катилась почему-то не от магазинов, а из небольшой рощицы, почти парка, только не асфальтированного, с обычными тропинками. Просто вот кусок природа посередине города. Неужели свалку там устроили? Но нет, вроде. Ни следов машин нет, ни мусора никакого — ничего. Вон блеснуло что-то в стороне. Под лучами солнца медленно таял кристалл непонятного происхождения. Прямо как сухой лед, только в синеву отдает и блестит на солнце. Тает и — воняет, черт побери! До тошноты! И тут Игорь сделал то, чего давно уже не делал. С детских лет, когда исследовал все подряд, на что упадет любопытный взгляд. Хотя, в детстве вот такого он не помнит. Или было что-то такое — с запахами? Порывшись в кармане, достал потертый пакетик, надорвал краешек, вытянул, оглянувшись по сторонам, длинную кишку дешевого презерватива. Прихватил через него кристалл, совсем уменьшившийся, ловко вывернул, завязал крепким узлом, сунул в боковой карман и отбежал от места, на котором стоять уже было просто невозможно — запах буквально ел глаза. Пока прошелся до офиса — все запахи куда-то исчезли. Он специально понюхал рукав, не обратив внимания на удивление охранника. Нет, никакой рыбой от него не пахло. Пахло его дезодорантом — совсем чуть-чуть. И немного туалетной водой. И все. А на работе был чистый воздух. Из кондиционеров несло морем, бризом, и даже как будто волны где-то вдалеке шумели. Народ собирался, разговаривал о вчерашнем футболе, раскладывая документы.

Игорь тоже высказал свое мнение. Он о тренере сказал. И народ тему подхватил. Конечно, судья, он гад, но тренер-то куда смотрел? Что за замены делал, а? В течение дня Игорь принюхивался и откладывал в память изменение запахов. И борщецом тянуло в обед, и апельсиновые нотки, сменившиеся холодными и чуть кислыми яблочными — после. И духота после работы. И опять облако табачное на лестничной площадке — кстати, а кто курит-то? Курящих там он ни разу не видел. Только дым и крепкий запах, заставляющие скорее закрыться в своей квартире. В ванной аккуратно вытащил из кармана добычу, посмотрел на свет.

Увидел, как опять начал уменьшаться на свету кристалл, а резиновый пузырь вдруг вырос, отвердел в руках, напрягся… Игорь отбросил его в ванную. Тут же негромко хлопнуло, и — ой… Он вылетел в коридор, прижимая сорванное с крючка полотенце к носу. А в дверь уже звонят нетерпеливо — наверное, соседи тоже почувствовали тошнотворный запах. Игорь открыл дверь, в которую, оттолкнув его, влетел человек в комбинезоне, сразу убежавший в ванную, откуда раздалось неприятное шипение. Но запах стал исчезать как-то сразу. А за этим, в комбинезоне, зашел другой, в костюме и при галстуке.

— Не учили тебя в детстве не совать нос не в свои дела? — спокойно спросил он, как давний знакомый — знакомого.

— А вы кто, собственно?

— Можно подумать, у тебя никаких теорий по этому поводу нет?

— И что теперь? — теории у Игоря были, но очень уж не понравился ему тон.

— И все, — криво ухмыльнулся незнакомый. — Все теперь. Ты, выходит, слишком много знаешь. Придется тебя — того…

— Чего — того? — не понял Игорь, уже внутренне сжимаясь от накатывающего страха.

— Палыч, блин! — вышел из ванной тот, что в комбинезоне. — Кончай пацана пугать. Не его вина тут.

— А кто пугает? — удивленно повернулся «костюм», а Игорь вдруг подумал, что костюм и галстук он запомнил, а вот лицо — нет.

— Никто его не пугает. Много знает, хорошо нюхает. Сейчас мы ему сделаем предложение, от которого он не сможет отказаться, а завтра — на новую работу. Так? Игорь переводил взгляд с одного на другого, ничего не понимая.

— Я спрашиваю — так, что ли? — и «костюм» хлопнул его по плечу.

— А-а-а… А что это было-то?

— Что было, что было… Ну, скажем, ароматерапия была, если тебе название надо какое-то для нашей работы. Что, хочешь сказать, что не действует, что ли? Или как?

— Действует, — ответил Игорь. — Еще как действует!

— Ну, значит, хорошо работаем, раз действует. Теперь и ты — с нами.

— Спустить собак? Прокопий подумал, по привычке собирая бороду в кулак, подергал ее слегка, пропустил волосы сквозь пальцы.

— А он не заразный там? Собаки не околеют после? Нет? Ну, пусти, пусти поразвлечься. А я с балкончика тогда посмотрю, как будет улепетывать голытьба. Приходят под самый вечер, стучат. Каждый день такое. И ведь как выбирают, что ли… Видно же, что забор высокий, дом богатый — чего стучать? Богатство — оно не там, где подают всякому прохожему, а там, где берегут каждую денежку. Каждый кусок хлеба. Стоит, вон, под воротами, ждет чего-то.