Александр Карнишин - Вся наша жизнь [Сборник; СИ]

— Руки мыл?

— Что?

— Совсем заигрался? Руки помой и возвращайся к столу. Я накладываю. Запахи от стола текли самые соблазнительные. Вовка еще подумал, что это могли быть диверсанты, цель которых отвлечь его от руководства звездной баталией. Но потом сам устыдился: неужели мог подумать, что мать стала диверсанткой? Откуда-то очень издалека и на полном затухании сигнала донесся вопрос:

— Владимир Михайлович! Так мы начинаем? Таймер почти уже… Нет! Нет, хотел сказать Вовка. Но кто его услышит в условиях детского сада и песочницы? Расцвели над далеким горизонтом раноцветные шары космических мегатонных взрывов. Эх, чуть не плакал Вовка, теряем Землю, теряем…

— Пятый флот, левее брать, левее!

— Вот тебе, Вовочка овсяная кашка. Она страшно полезная! Там и микроэлементы всякие… Что это за салют, в самом деле! Нашли же время. Детям обедать и спать положено днем. А эти шуметь начинают.

— Мне надо, — рванулся Вовка.

— Сидеть! Есть кашу! Ишь, что удумал — игрушками обед заменять.

Сидеть! Ложку бери! Грохнуло так, что заложило уши. Над Землей — грохнуло. А где-то в черном космосе сгорел беззвучно и беспламенно большой китайский крейсер. Последний крейсер Земли. Нельзя плакать. Нельзя. Они же просто не понимают. Ну, кто бы им сказал, простым таким, что сейчас на самом деле происходит?

— Да ты что, Вовка? Плачешь, что ли? Ой, ты, мой маленький! Ой, ты, дитё сопливое… Да ты ешь, ешь! Подрастешь вот, в школу пойдешь. А там, глядишь, и в космос тебя возьмут. В космосе умирали последние защитники Земли. Вовка плакал и ел овсяную кашу.

Вечером после традиционного семейного ужина собирались в большой комнате, которую бабушка смешно называла «залой». Гасили яркий верхний свет. На круглый стол ставили свечи. Бабушке так было темно, и в ее углу включали старый торшер, дающий мягкий желтый свет как раз над ее потертым креслом. Помолчав для порядку, приступали. Пока дети были маленькими, все это называли просто игрой. Теперь, когда они подросли и стали что-то соображать — Игрой. Говорили по очереди. От самого младшего — к старшему. Младшим был Артур. Он уже давно намекал родителям, как ему надоело быть младшим. Но родители только смеялись и говорили, что терпеть ему еще долго. Зато, шептала бабушка, успокаивая его, младшие — всегда самые любимые. Артур хмурился, морщил лоб и разбирался со своими записями в школьном блокноте.

— У меня новый друг. Его зовут Виктор. Его родители работают в компьютерном магазине. Папка — директором там, а мамка — бухгалтером.

— Хм…, — теперь морщился отец. — Папка, мамка… По имени-отчеству не знаешь? А вообще не совсем понимаю, как им позволяют так работать. Выходит, связь у них там — у директора и бухгалтера. Странно. А кто владелец магазина? Артуру было всего восемь лет, и он не знал, кто владелец магазина. Поэтому он сопел, начинал листать свой потрепанный блокнот и находил новую запись:

— А вот еще у меня теперь есть новый друг — Васька. Он вообще-то немного хулиган и троечник. Но зато очень сильный и добрый. За меня кого угодно побьет.

— Родители кто? — спрашивала заинтересованно бабушка, поднимая голову от своего вечного вязания.

— У него только мамка. Раиса Петровна. Она у нас в школе уборщицей работает. Тоже добрая.

— А-а-а, — кивала бабушка. — Райка это, Тетеркина. Из бараков.

Знаю, знаю.

— Валет? — спрашивала мама, придвигая к себе свежую колоду карт.

— Шестерка, — отмахивался отец.

— А тот, первый, как его, Виктор? Он как у вас учится? Что умеет?

Вообще — зачем он?

— Ну, он иногда списывать дает на математике…

— Десятка. Не больше. Две карты скользили к Артуру. Он прихватывал их, вкладывал в свою колоду, начинал ее тасовать, исподлобья поглядывая на старших.

— А я зато подружилась с дочкой начальника военкомата! — гордо поднимала подбородок Ритка. — У нее папка — самый настоящий полковник! Самый разнастоящий! А сама Тайка задавака, конечно, но со мной дружить хочет. Родители переглядывались молча, Ритка получала даму. Старший, Сергей, сидел насупленный.

— Ну? Какие у тебя успехи, сын? — энергично и с улыбкой спрашивал отец.

— Да какие тут могут быть успехи, бать? У меня уже давно полный набор на руках! И что теперь? Где мне тебе еще друзей брать?

— Не груби отцу! — сразу начинала повышать голос мама. — Ты до сих пор ничего не понимаешь. Нас, смотри, всего шестеро с бабушкой.

А если ты посчитаешь друзей — ого-го! И вы все — с друзьями. И не бывает такого, что больше не с кем дружить. Во дворе, в магазине, на чужой улице, в школе, в клубе, на секции своей — ищи нового друга!

Есть такие люди, что везде ищут врагов. Это просто дураки. Они долго не проживут. И ничего хорошего в их жизни не будет. А друг — он и в старости все равно друг. Он пригодится всегда. Как может быть, что совсем нет друзей?

— Да у меня, вроде, есть, — Сергей разворачивал веером свои карты. — Вот, все картинки подобраны. Даже тузы есть.

— И что? Вот скинешь ты мелочь, тузы лягут на кого-то. И опять пустой? Опять с ноля? Нет, сын. Ты мне лучше скажи, кто у тебя еще есть. Кстати, с кем это ты вчера так долго шел из школы? Сергей краснел. Это было видно даже при свечах.

— Ну, это не друг. То есть, не совсем друг. То есть…

— Как звать-то?

— Ну, Людка…

— Людмила. Хорошее имя, — кидала реплику бабушка. — А чьих она будет?

— Да они переехали недавно, никто ничего не знает.

— Вот видишь. Ты про нее совсем ничего не знаешь. А она про тебя знает уже много. Вот скажи, она знает, что у тебя есть сестра и брат?

— Знает, — кивал Сергей.

— А про родителей — знает?

— Ну, наверное…

— И вот сейчас она, может быть, тасует свою колоду и думает, кто ей попался: жалкая шестерка или король. А может, сам туз. Сергей хмурился, кусал губу, представляя картину. Начинал заводиться:

— Я не карта!

— Все — карты, — говорила из своего угла каждый раз одно и то же бабушка. — А иначе как гадать? Как играть? Если не карта, так и не погадаешь ни на кого. Так что ты тут не прав. И мы все — карты в чьей-то колоде.

— Игра идет, — серьезно добавлял отец. — Игра уже началась. А мы еще не готовы. У Артурчика — полколоды всего. У Маргариты не хватает старших. А теперь и ты пропускаешь мимо. Пасуешь, фактически. Так не годится. Надо готовиться к жизни, надо рассчитывать. Надо запоминать ходы. Лучше иметь на руках две колоды, чем совсем ничего. В общем, сын, приводи свою Людмилу — посмотрим на нее. Раз уж сам не можешь. Сергей вздыхал, смотрел на мать. Она улыбалась и шептала: