Александр Карнишин - Вся наша жизнь [Сборник; СИ]

— Да какая же тут степь? Вон же лес стеной!

— Так, а за лесом тебе что? Конечно, степь. Там и грохочет, значит. С тем и уснули, разделившись: девочки — налево, мальчики — направо. …

— Эй, вставайте! — разбудил их стук в ночи. — Было пол беды, да теперь вся беда. И мчится уже к нам помощь, да где еще она? А нам бы вот только ночь простоять, да день продержаться. Ну, есть еще хоть кто живой? Ночь бы нам, да еще день… Спали, как были, в камуфляже, по-походному. Поэтому выбрались из сарая быстро. Перед высоким военным стоял навытяжку старик. «Ел глазами», выкатывал грудь.

— Я всегда готов!

— Нет, дед. Твое время уже прошло. А вот постояльцы твои… Эх, хороши, ведь! Ну, что, поможете своим?

— А вы кто такой, собственно?

— Да я сам местный. Тутошний. Меня, вон, дед Пахом в детстве не раз крапивой стегал…

— А нечего за чужими-то яблоками! — тут же сварливо откликнулся старик.

— Вот. А теперь я — там, — махнул военный рукой в сторону далекого гула. — Нам там совсем тесно. Просто никак уже. Нам бы людей, хоть сколько. Понимаете, а? И патроны есть, и снарядов хватает, да вот с людьми — никак. Ночь бы всего ночь простоять, да день продержаться. А там уже и наши подойдут. Он посмотрел на сонных ребят, взмахом руки как будто отделил девушек, будто отодвинул их в сторону. И сам чуть повернулся, показывая, что не для них разговор.

— Девчонок не надо. Им еще рожать. Без них справимся.

— Чего это? — тут же возмутилась Ирка. — Как что, так сразу — в сторону? Нет, уж. Мы — как все. Людочка мелко кивала, сдвигаясь к парням.

— А вот ты, — черный в ночи палец уткнулся в грудь Юрке. — Ты, гляжу, главный у них? Что скажешь?

— Да я бы с радостью помог. Тем более, «своим», — выделил Юрка голосом. — Только мне завтра народ встречать, организовывать все. Я же сюда не отдыхать приехал. Я же в оргкомитете, понимаете?

— Комитетчик. Понимаю.

— А ты? Парень, ты здорово похож на Че Гевару. Ты не можешь отказать в помощи! Мишка поправил берет, поднял подбородок.

— Если бы вот за них, — мотнул головой в сторону девчонок. — Или, скажем, за компанию со своими. А так — нет. Я тут вовсе нездешний.

Проезжий, можно сказать. Ничего не знаю про всякие ваши дела. А Пашка просто плюнул под ноги и шагнул вперед.

— Ну, пошли тогда, что ли?

— Паш, ты что?

— Пашенька, а как же мы без тебя?

— Старик, завтра ведь народ соберется — как играть без тебя будем?

— Да ладно, ребята… Сказано же — ночь всего простоять, да день продержаться. Ну, раз уж нет никого больше. Значит, моя очередь пришла. Они шагнули в темноту и неслышно растворились в ней, будто и не было никого. … Утром пришли еще и еще игроки. Потом еще и еще подтягивались, как обычно проспавшие утреннюю электричку. Юрка раздавал задания.

Выставили «регулировщика» на повороте. Чтобы сразу в лес всех поворачивал, не через деревню. Место оказалось просто великолепным. «Оргов» хвалили за место.

Тут тебе и холмик вроде небольшой под лагерь. И река внизу. И кусты разные. И поляна со следами костра — то есть, тут это можно — костры палить. Небо синее. Трава зеленая. Вода чистая. Земляника на склонах.

Хорошо. Даже очень. Только Пашка, гад такой, все испортил. Без него играть было скучно. Не было главного богатыря с огромным мечом. То есть, меч-то был, только он никому не подошел. Поэтому игру чуть переиначили, сдвинув акценты. Но на память себе записали, чтобы Пашку больше ни в одну игру не звать. Ненадежный он оказался.

Нельзя на таких полагаться ни в чем серьезном.

Надо было что-то решать. И решать надо было быстро. Без потерь, так выходило, не обойтись. Значит, начинается самое главное. Оно же — самое плохое. В том и есть задача настоящего командира, чтобы решить и приказать, кому умирать, а кому остаться в живых. Без командира все понятно: каждый сам за себя и за ближайших друзей. А если и погибнешь, так смерть эта за други своя, и еще на миру и смерть красна, и еще… В общем, никому не хочется погибать, конечно. Но если приходится, так хоть рядом со своими. И — побеждая. Черные угловатые колонны чужих каких-то насекомоподобных кораблей медленно вползали в центр экрана. Это на экране медленно. Чтобы человеческий глаз успел расшифровать графические посылки и нарисовать в мозгу картину, ничем почти не отличающуюся от того, что на самом деле. Взрослому это трудно. У него мозги высушены работой. Ему приходится напрягаться. А дети — легки на подъем, легки на веру. Скажи им, что инопланетянин где-то здесь — и они ведь найдут тебе этого инопланетянина! Ну, нашли, да? И что теперь с ним делать? Вот он. То есть — они. Штаб ждал. Виртуальные отражения реальных генералов и офицеров смотрели на карту. На самом деле эта карта в многомерной проекции крутилась у каждого на его трехмерном головизоре. Но здесь получалось, что будто бы изба с низким потолком, будто стол, будто бы бумажная карта, свешивающая длинные края вниз, к утоптанному земляному полу, посыпанному душистой летней соломой.

— Так, — сказал Вовка и сурово обвел взглядом своих героев. — Значит, будет так… Все замерли в напряжении. …

— Вовка! Вовка, что ж ты, в самом деле! Голосфера мигнула и исчезла в проводах, вырванных из сети.

— Что? — не понял Вовка.

— Что, что… Я же тебя сколько уже ужинать зову! Уже остыло все!

А ты все в компьютере своем сидишь…

— Как, опять? — не понял Вовка. Не в том деле «опять», что снова ужин. Ужин был каждый день.

Организм должен питаться и расти. Но вот так — из вирта в реал — опять, что ли? Сколько же можно, в конце-то концов?

— Ну? — ласково улыбалась мать. — Ожил? Пойдем, маленький, поедим. И чайку соорудим с тортиком… Вовка в тоске поднял глаза к потолку. Там, далеко отсюда, его эскадры готовились к последнему бою. Все решалось сегодня. Сейчас.

Или вся планета будет погружена в ужас и порабощение, а зловещие пришельцы примутся вылавливать сотни и тысячи и миллионы… Или победа на последних силах, на большой крови победа. Хотя в вакууме кровь не течет. Там вообще ничто не течет. Вовка глянул в сторону шлема и джойстика.

— Нет-нет, — сказала мать, ловко отодвигая его от стола. — Мы идем ужинать.

— Мам, там же галактика в опасности…

— Ага. Голактего опасносте, — хихикнула она и подтолкнула его к кухне. — Иди, иди, спаситель галактик! Конечно, подумал Вовка, она понимает, что он просто так ляпнул, не подумав. Не галактика, конечно. Какая еще галактика? Фантастика, что ли? Тут — реальность! Солнечная система. То есть, не надо врать даже себе, не система — именно и конкретно наша Земля. И отсчет времени уже пошел. Еще пять минут, и начнется. Можно будет видеть невооруженным взглядом. Опять же, если будет, кому и что видеть.

Первый удар у них всегда не по армии — по населению. Чтобы уже бесполезно было воевать. Потому что просто и тупо не за что и не за кого — сожженная планета и сожженные люди…