Александр Карнишин - Фантастическая политика и экономика [Сборник рассказов; СИ]

— Вот, ребятки. У меня тут грамотка специальная от государства есть. Это же я все тогда придумал, мне и выдали. Я же почётный гражданин, не абы как. И пенсия у меня персональная и права есть всяческие. Вот этот домик и огород при нем — всё мне за те времена.

— Ты о чем, дед? — весело спросил Петька, стуча кулаком по дверному косяку, а потом простукивая стену. — Нормально, мужики! Как команду дадут, так я этот мусор — сразу смету! Без усилий практически. Тут же все на честном слове держится. Никакой тебе арматуры.

— Нет-нет, молодой человек! Этот дом останется! Это мой собственный дом, а я — это история! Потому что весь план «Чёрного понедельника» был разработан под моим руководством. Э-э-э… Да вы и слова такого не знаете, небось? Пока все аккуратно пили предложенный чай с вареньем, старик вещал. Он знал такое, чего в учебниках никогда не было. В один из понедельников, потом названных «Чёрным», по всей стране вдруг прекратилась телефонная и всякая прочая связь. Не только внутри страны, но и наружу ничего не вытекало, а оттуда, следовательно, не втекало. Старые глушилки были заведены на полную мощность. Оказалось, вполне ещё работоспособная техника. А старых радиоприёмников, где можно было вручную поискать нужную волну, ни у кого уже не было. По всем телеканалам пустили заставку с государственным флагом и концерт классической музыки. Опять же, большинство уже и не помнило, что это означает. Только старики кивали понятливо друг другу и запасались сухарями и водой. Потом опять же по всем каналам выступил президент. Он зачитал такой текст, что у всех волосы на голове зашевелились. Сказано было с телеэкрана на весь мир, что открыт внезапно какой-то страшный заговор против демократически избранных властей. Что была попытка самого настоящего переворота. Что преданные президенту войска МВД и органы полиции борются с преступниками, вышедшими на улицы. И поэтому всем надо посидеть дома. Хотя бы пару дней. Не лезть никуда, не подвергать свои жизни опасности. Никто же не знал, что именно в это время указанные в выступлении войска и спецназ вывозили по заранее составленным спискам (все адреса спокойно можно найти в сети) «лишних» и «ненужных» государственных служащих и членов их семей. Ну, и чтобы не было потом эксцессов никаких, просто расстреливали их за городом. Такова была политическая необходимость. Так потом объясняли.

— Но дальше, дальше было ещё круче! Глаза у старика горят, щеки красные, руками так во все стороны машет — чисто артист. На второй день объявляется на экранах наш премьер-министр, который заявляет о невозможности управления государством со стороны нашего гаранта конституции, поскольку он просто свихнулся, это если в лучшем случае, или продался, и что из-за этого начались всякие волнения и настоящие бои, и что всем надо посидеть дома хотя бы пару дней. Чтобы не попасть под каток гражданской войны. Премьер умел выражаться красиво. А народ так понял, что телестудия-то главная — уже за премьера, значит. И действительно, происходит что-то странное в столице: какие-то непонятные молодёжные банды ни с того, ни с сего жгут дома престарелых, интернаты, врываются в квартиры к пенсионерам, грабят их, убивают… Все сидят за железными дверями, прислушиваются к каждому звуку в подъезде, и просто боятся выйти. А на улицы городов теперь входит армия и начинается кровавая потеха. Зачищают сначала полицию, которая до этого «зачистила» госслужащих. Зачищают тех, кто «зачистил» пенсионеров… Всё по спискам и по кадрам, взятым с камер наблюдения. Ещё через два дня в страну официально приглашаются иностранные наблюдатели и проводится огромный приём в Кремле, где говорится о злобном заговоре отдельных нехороших политиков, в результате которого погибли тысячи и десятки тысяч и даже ещё больше людей.

Траур в стране — целый месяц. В итоге: решена проблема с инфляцией, ведь теперь не надо платить пенсию и зарплату многим и многим госслужащим, решена проблема с жильём, которого ещё недавно не хватало, решена проблема с так называемой «оппозицией», которую тоже в те дни по спискам, по спискам, решена проблема «патриотов» и «либералов», решена проблема со «свободой слова» и с «третьей властью»… Кстати, и с проблемой отказа от смертной казни тоже все решено — в ходе «событий» всех, кого надо, успели расстрелять. Экономические проблемы — надвигающийся кризис и всякое такое — решены. Политические проблемы — решены.

— И все это — я! — гордо задрал седую бородку к потолку старикан.

— Это я всё придумал! За что мне и льготы разные. Вот, грамота от государства… Домик этот. И этот, иммунитет от всего.

— О! — поднял Петька палец кверху. — Кажись, там наш инженер приехал. Пошли, парни, команду слушать. Инженер был зол, как ему и положено. На стройке всегда самые злые — это инженеры. Потому что, по большому счёту, никому они тут не нужны. Вот и ругаются, лаются, как собаки, доказывая свою нужность и необходимость.

— Ну? — хмуро спросил инженер. А потом, все выслушав, махнул рукой:

— Заводи, так твою и перетак и об забор два раза! — он знал много красивых выражений, потому что давно работал на стройке. — А за стариканом этим сейчас уже приедут. Нечего ему тут мучиться, в столице. Увезут дедушку, куда надо. Могли и сами все сделать — чего тянули?

— Да ладно, Виктор Сергеич, — нагло сказал Петька. — Мы же все равно с опережением графика идём. Все одно — смежники не успевают. А так мы зато такую мульку послушали! Я потом тебе расскажу — закачаешься!

— Я те мульку-то покажу! Я те мульку эту сейчас в табель запишу!

Марш за рычаги! Вон уже специалисты за дедушкой едут. Чтобы в пять минут этой халупы тут не было! Тут у нас по плану — что? Парк у нас.

Вот, значит, и будет здесь парк. Петька залез в свою громадину, завёл двигатель, погонял немного на холостых, потом опустил бульдозерный нож и на малой скорости, лязгая траками, двинул вперёд. Как раз мимо старикана, которого под руки два крупных специалиста вели в спецмашину. Стройка — это всегда план и график. А старики должны жить подальше от молодых. Потому что у них ещё и психика иная. Это, кстати, тоже написано в учебнике.

— Мы давно за ними следили!

— Да! Давно! Я специально смотрел! Они говорили наперебой, отталкивая друг друга от окошка дежурного общественной приемной местного управления национальной безопасности.

В окошке за толстым пуленепробиваемым стеклом сидел усталый на вид широкоплечий мужик в костюме и при галстуке. Потому, наверное, и усталый — кто же по лету в костюме с галстуком ходит? Это как форма военная получается — так же узнаваемо и так же неудобно.

— Конкретнее, братья, конкретнее. В чем и кого вы подозреваете?