Айзек Азимов - Антология мировой фантастики. Том 2. Машина времени

Измаил заглянул в одно из отверстий. Он увидел слабый свет. В двадцати футах от стены, возле которой он стоял, виднелась другая стена. Голоса слышались справа. Измаил сомневался, что поют в этой комнате.

Он стиснул зубы от бессильной злобы. Что же делать?

— Может, нам погасить факелы? — спросила Намали. — А то они могут увидеть свет и…

Измаил выругался про себя, что сам не подумал об этом. Он приказал погасить факелы, и они сидели в темноте и ждали.

Голоса затихли.

Измаил приложил ухо к отверстию. Немного погодя он услышал кашель. Несмотря на крайнюю серьезность ситуации, он невольно улыбнулся. В этом кашле было что-то успокаивающее. Хор замолчал, шла какая-то церемония, и, как часто случается в церкви, кто-то кашлянул в тишине.

Земля непрестанно тряслась, солнце умирало, луна медленно падала на Землю, вся жизнь переместилась в воздух, который постепенно улетучивался. Но природа человеческая не изменилась.

Затем улыбка сошла с лица Измаила. Он услышал голоса и шарканье ног. Церемония закончилась.

Через пару минут факел осветил комнату за стеной, и в нее вошли, тихо разговаривая, два человека. Они были в мантиях с капюшонами из алого материала и напоминали бы монахов, каких знал Измаил в своем времени, если бы их лица не были покрыты татуировкой.

За ними парами следовали и другие монахи. Измаил успел насчитать девять пар. Однако он был уверен, что в комнате, где шла служба, остались еще люди. Вероятно, они убирали помещение, но делали это бесшумно.

Он ждал. Тишина звенела у него в ушах. Темнота сдавливала мозг и тело почти физически ощутимо. В ней была какая-то неумолимая угроза. Позади послышался скрежет, и он резко обернулся. Но это все еще копошилось каменное чудовище, пытающееся перевернуться и встать на ноги.

Намали потянула носом воздух и приникла к отверстию.

— Запах богов. Я ощущаю его. Святилище совсем рядом, но нас от него отделяет каменная стена.

Измаил понюхал, но ничего не ощутил. Может, это и к лучшему. Запах богов действовал на него слишком сильно. Нет, если он в ближайшее время не найдет способ открыть дверь, ему не придется привыкать к этому запаху.

Измаил прислушался, но ничего не услышал. Он приказал зажечь один факел. Когда пламя разгорелось, он поднес факел к отверстию. Одно за другим он осматривал все отверстия, стараясь найти что-нибудь необычное. Но ничего не нашел.

Затем он стал осматривать стену, пол, потолок. И тут услышал скрежещущий звук и резко повернулся.

— Стена двигается, — прошептала Намали. Так оно и было. Она поворачивалась не по вертикальной оси, как он предполагал, а по горизонтальной. Нижняя часть стены поднималась вверх.

Измаил молился всем богам, включая и Йоджо, идола Квикега, чтобы ни один из бурангахцев не появился в этот момент.

Стена поднялась всего на фут с небольшим, когда он ползком проскользнул под нее. Остальные за ним. И еще до того, как стена закончила свое движение, все уже были в маленькой комнате.

— Почему она открылась? — спросила Намали.

— Не знаю, — ответил Измаил. — Но думаю, что механизм приводится в действие определенным порядком освещения отверстий. Я уверен, что ключ в этом. Свет факела воздействует на что-то. Может, вызывает химическую реакцию… — Он замолчал. В языке Заларампатры не было слов для объяснения химических терминов. А кроме того, какая разница, что подействовало на механизм. Главное, что он сработал.

— Зоомашматра с нами, — сказала Намали. — Он знает, что мы идем спасать его, и провел нас сквозь все преграды, он показал нам путь в награду за нашу верность ему.

— О, это объяснение опровергнуть невозможно, — сказал Измаил.

Он послал двоих в левый коридор на разведку, а сам с остальными пошел в противоположную сторону. Вскоре они пришли в большой зал со стенами из зеленого камня с красными прожилками. На стенах были укреплены факелы. В зале стоял тяжелый дурманящий запах — запах богов.

Измаил осторожно выглянул из-за угла.

Здесь были сотни алтарей, высеченных из камня, и на них стояли боги, большие и маленькие.

А в дальнем конце зала, в ста пятидесяти футах от них, стоял большой алтарь, на котором высился самый большой идол из всех, каких он видел до этого. Правда, он видел пока только маленьких богов китобойных кораблей.

Идол был в два с половиной фута высотой и сделан из темно-желтого камня или какого-нибудь другого материала с красными, черными и зелеными прожилками. Это был сам Камангай, великий бог Бурангаха.

В зале были десятки жрецов. Они стояли на коленях перед Камангаем, другие смахивали пыль с идолов и подметали пол метелками из перьев.

Измаил убрал голову, и его слегка замутило. Запах действовал на него даже на таком расстоянии.

— Посмотри, здесь ли Зоомашматра и остальные ваши боги, — сказал он Намали.

Намали наблюдала с минуту, а затем сказала:

— Все наши боги находятся возле алтаря Камангая.

Вернулись разведчики. Они прошли по коридору до его пересечения с другим коридором, но не рискнули идти дальше.

— Похоже, здесь часто бывают люди, — сказал Измаил. — Надо действовать быстро.

Он дал указания каждому Лучники со стрелами наготове вышли вперед. Нужно было подойти к жрецам как можно ближе, пока те не обнаружили их присутствие. Лучники должны будут стрелять в жрецов, которые находятся в самом конце зала.

Жрецы занимались своим делом, и до них оставалось двадцать футов, когда один из них заметил врагов. Глаза его широко раскрылись, кожа посерела от ужаса.

Измаил, не медля, швырнул копье, которое попало прямо в рот жреца и пронзило его горло. Бедняга упал на алтарь, сбив с него небольшого идола.

В воздух взвились стрелы, и трое жрецов, стоявших возле Зоомашматры, рухнули на пол.

Затем копья довершили дело. Никто из жрецов не успел даже вскрикнуть. Большинство умерло сразу, тех же, что еще дышали, но были без сознания, прикончили, перерезав им горло. Тела оттащили за алтарь.

Измаил подошел вместе с Намали к алтарю, на котором бурангахцы поставили богов-пленников: Зоомашматру и остальных. Великий бог оказался высотой в полтора фута. Он был толст, имел два лица, сидел, скрестив ноги и держа в руках изображение молнии. Остальные боги были высотой не более фута. Все они источали сильный дурманящий запах.

Измаилу показалось, что он выпил не менее четырех стаканов неразбавленного рома.

— Нам нужно скорее убираться отсюда, — сказал он Намали. — Иначе вам придется меня выносить. Неужели на тебя этот запах не действует?

— Нет, мне хорошо, и немного кружится голова.

Измаил удивился, что жрецы спокойно переносят этот запах, но потом решил, что они как портовые пьяницы, которые могут пить сколько угодно и никогда не свалятся под стол, в отличие от их менее опытных собутыльников.