Танит Ли - Серебряный любовник (сборник)

Конкретный вопрос. Он что-то знает. Но что? И как он может знать? Я ответила:

— Они чудесны.

— Мужчина, — продолжал он, — Что ты думаешь о нем ?

— Великолепен.

— Я забыл, ты в особом восторге от мужчины-астериона, верно?

Я жеманно улыбнулась. Полагаю, так оно и было.

— Ага, — кивнул Шарффи, — Ты в этом не одинока. Они пользуются безумной популярностью, эти двое. Приходится признавать. Но причина, по которой я спросил о сильверах, в частности, о мужчине… — (Да, что у Вас за причины, мистер Шарффи?) — Знаешь, у него что-то вроде личной истории за плечами. Не у остальных, только у него. Его зовут Верлис, кстати.

Что-то перевернулось у меня в голове. Нет… его зовут Сильвер . Вслух я не произнесла и слова. А имя Верлис скользило перед моим внутренним оком, пока его буквы не поменялись местами. Верлис — это анаграмма от имени Сильвер.

Шарффи продолжать трещать:

— То, что у нас получилось в результате, мы «выковали» из первоначальной модели. Создан он был (и с тех пор функционирует) двенадцать лет назад, и хотя все остальные были переплавлены на металлолом, компания не подвергла его той же участи. Что-то в Верлисе так и не смогли отстроить. Его демонтировали, но не оставляли попытки выяснить, что такое заставляло его механизм тикать по-иному. В чем не преуспели. Тогда его просто оставили на складе. Когда МЕТА забрала себе производство, мы разломали его сначала и затем восстановили. Он все та же старая модель. Разумеется, с новейшими усовершенствованиями, что и у других. Лично я никогда не замечал за ним чего-то необычного. На мой счет, он ничем не отличается от остальных. Слишком прекрасный, чтобы жить, да он и не живет, ma chere [20] Моя дорогая — с фр. . Так что все в порядке.

Впереди сосны отступили от изящной лужайки, на территории которой стоял какой-то католический храм. На его фасаде виднелась надпись «О'Пайн» [21] O'Pine. В переводе с англ. pine — сосна. .

— Эй, — сказал мой веселый сопровождающий, — как тебе это название?

— Они ирландцы?

— Ох, Лорен, я думал, ты поняла каламбур. — И он объяснил мне: ресторан в сосновом лесу и слово «сосна» — намекает все это на надежду [22] Сосна — pine, надеяться — hoping. Название O'Pine и глагол «hoping» в англ. звучат очень похоже. В этом каламбур. . Я притворилась, что суть до меня не дошла, пока он не дал своих разъяснений.

Вылезая из мехового гнезда машины, Шарффи повернулся ко мне и произнес с хрипотцой:

— Каджей .

— Что, прости?

— Каджей. Ты не в курсе. Уверена?

— Что это? Какое-то заведение?

— Может быть, — ответил он, явно забавляясь. Мы поднимались по ступеням к входу.

Новый звук каджей снова и снова всплывал в моем сознании. Шарффи произнес его, как произносят пароль. Для некоторых он и был паролем. На последней ступеньке звук воплотился для меня в символы. Он проговорил фонетически две буквы — К-Дж [23] J-B Шарффи произнес как Jaybeeh. Абревеатура от Jane's Book, Книги Джейн. . Книга Джейн. Я чуть не промазала мимо последней ступени. В этой игре слов, он превратил их в ничто.

У меня не осталось абсолютно никаких воспоминаний о том, что мы ели. Мы пили вино за ужином, в конце был ликер. Мы беседовали о Шарффи, я, в основном, размышляла молча. Но не могу вспомнить большую часть сказанного им, только те места, где говорилось о работе на МЕТА. И то с осторожностью. Эта работа откровенно спонсировалась Сенатом, если не напрямую правительством. И он постоянно с ложной скромностью повторял:

— Эх… но я не могу болтать об этом. Строго засекречено. Коммерческие шпионы повсюду. Ты представляешь себе, сколько стран пытается усовершенствовать эти штуки? И не все из них, должен отметить, с мирными целями.

Он больше не сказал ничего целенаправленного о сильверах, но сообщил новые имена всех роботов. Серебряных звали Верлис и Глая, медные — Копперфилд и Шина, золотые — Голдхоук и Кикс, и астерионы — Блэк Чесс и Айриса. Поразило меня то, что каждый из роботов-мужчин в имени своем нес название своего металла, даже Верлис в анаграмме [24] Copperfield — букв. медное поле. Goldhawk — золотой ястреб, Black Chess — черные шахматы. . Женщины — нет.

После ужина мы покинули ресторан и вернулись в машину. Он сразу же включил автопилот, заявив, что много выпил. Утонувшие в мехе, мы вырулили с разбитой дороги и петляли между соснами, он приобнял меня рукой, и я подумала, вот он, момент. Вот где мне пора сыграть свою роль. Поэтому я прижалась к парню и, когда он поцеловал меня, продолжила игру.

Раньше у меня не было секса с кем-то, кто мне не нравился. Тут мне везло. Несколько парней, пытавшихся ко мне пристать, когда я не хотела, просто было отшить словесно или физически, — как того мудака, которому я врезала в подземном переходе.

Но Шарффи был ультрагигиеничным и раздражающе презентабельным, и мне даже не нужно было предохраняться. Тот, кто может позволить себе противозачаточные уколы, был обязан по закону их делать.

Тем не менее, когда он отодвинулся от меня, — рука все еще на моей груди, и оба мы одеты, и еще даже не на первой базе, — я почувствовала волну расливающегося облегчения.

— Эй, Лорен, ma petite chere , ты ведь очень любишь и живых мужчин, n'est-ce pas [25] Не так ли? — с фр. ?

— Как ты угадал?

— М-м. Как-нибудь на днях нам надо всецело посвятить себя этому исследованию. Ну а пока… — Что я сделала не так? Он же не собирается кинуть меня? Другая волна облегчения накатила, когда он предложил: — Я думаю, ты должна пойти на сегодняшнюю вечеринку.

— Вечеринку?

— Отличную вечеринку, малыш. Колоссальные апартаменты, везде позолота, и шампанское бьет как струя мочи. Над самым городом. В Монтис Хайтс. Слышала о таком месте?

В дороге он поинтересовался, под каким знаком я родилась.

— Скорпион.

— Ну надо же! Я должен был понять по твоим глазам.

Над головой, в городской полутьме купола апартаментов походили на золотые, или молочно-синие, или полупрозрачно алые космические корабли, присевшие на снежные стены с мягкими радужными разводами.

Парк внизу был освещен фонарями и пылал зеленым огнем, птицы дико заходились в песнях. («Они не дают мне спать, — заметил Шарффи, — думают, что день не кончается»). Енот запрыгнул на крышу автомобиля и сбежал вниз, его натуральный мех блестел как… серебро.

Шарффи не преувеличивал насчет апартаментов. Он промигнул нас внутрь, как делал и с воротами в России, и мы зашли во внешний лифт, сделанный из узорчатого стекла. Взлетая выше и выше, мы добрались до купола, будто до сердцевины чернослива. Город простирался под нами словно все королевства мира.

На террасе крыши был разбит сад, обегавший купол по кругу. Овальная дверь распахнулась сама по себе, стекло в стекле. В пурпурном свете помещений мой спутник выглядел необычно. Не сомневаюсь, что оба мы выглядели так. И я знаю, как дешево в таком свете смотрелось мое платье.