Сергей Герасимов - Бескровная охота

– Ты ничего больше не берешь?

– Беру, а как же. Сейчас подумаю, нам нельзя брать много. Например, возьмем вот этот вейерный резак. Мы воюем с растениями, а в растения нужно не стрелять, их нужно срезать. Ну, и еще много других мелочей. На всякий случай. Вот, это называется огнемет.

– Он тоже умеет думать?

– Нет. Но его направляют твоя ненависть или твой страх. Тебе достаточно будет только нажать на триггер, а попадет он сам.

Шахта сохранилась неплохо, но генератор, запускающий лифт, не работал. Пришлось подсоединиться напрямую к музыканту. Два человека вошли в кабину, и та медленно и со скрипом двинулась вниз. «Приглашаем всех желающих принять участие в бескровной охоте», – облезлой краской было написано на выцветшей стене кабинки. Клочки газет на полу, запах старой мочи. Несколько раз лифт останавливался, затем с трудом сдвигался и полз дальше. Глубина шахты была метров сто. Когда они опустились в самый низ, Охотник снял ботинки и брюки. Теперь он остался только в трусах.

– Если ты хочешь меня соблазнить, то тебе это удалось, – сказала Ася.

– Единственная лампа это та, что светит в кабинке. Но ее я отключу через минуту. Здесь будут совершенно темно. Так темно, как в гробу, вкопанном на сто метров под землю. Поэтому ты не сможешь меня видеть. И соблазняться.

– Тогда зачем ты разделся?

– Чтобы чувствовать. Мы будем двигаться без света, на ощупь и на слух. Чувствительность моей кожи позволяет ощущать окружающее пространство, так же, как делает это летучая мышь.

– Люди так не умеют, – возразила она.

– Я ведь сказал, что я не человек. Я то, чем человек мог бы стать, если бы захотел. А, что это!

– Что там? – она наклонилась.

– Битое стекло, – сказал Охотник. – Эти уроды набили здесь целую кучу осколков. А мне прийдется идти босиком.

– Нет, это невозможно, ты порежешь ноги. А ты точно, не человек. Человек бы в таком случае выругался. Или хотя бы черта вспомнил. Ты так не умеешь.

Он пропустил ее слова мимо ушей.

– Не порежу. Но идти будем медленно. Ты за моей спиной.

Он щелкнул выключателем и свет исчез.

Они шли долго и медленно, никогда не натыкаясь на стволы. Ася послушно брела вслед за Охотником, стараясь молчать и прислушиваться. Тишина была мягкой и плотной, как будто уши заткнули ватой. Тяжелые равномерные шаги впереди звучали спокойно и усыпляюще. Она даже начала зевать и вспомнила, что почти не спала прошлой ночью. Ей казалось, что здесь никого нет, здесь просто никого не может быть. Ствол огнемета холодил спину. Эта железка весила килограмм семь, вместе с баллоном. Лямка уже оттянула плечо. Предохранительный шлем давил на лоб. Охотник все же заставил его надеть, на всякий случай. Сам он имел такой же – тонкий, будто кожаный, напоминающий накладную плешь.

– Ты точно знаешь, куда идешь? – спросила она, наконец.

– Приблизительно.

– Приблизительно? Плюс – минус световой год?

– Я видел карту рабочих маршрутов, по которым ходили собиратели грибов, – сказал Охотник. – Они всегда обходили четыре точки на территории этого леса, и обходили их как можно дальше. Это не случайность. Я думаю, это именно те места, которые нам нужны.

– Здесь так темно, что мне мерещатся скелеты, – сказала Ася. – Идти еще далеко?

– Километра четыре. Или три с половиной. Мы уже свернули с маршрута, ты заметила? Теперь пойдем быстрее.

– Почему быстрее? Эй, подожди!

– Нет антропогенного загрязнения, – сказал Охотник издалека. – То есть, нет стекол под ногами. Просто песок. Ты тоже можешь разуться. Так намного приятнее идти.

Но она отказалась.

Теперь Охотник шел быстро, так, что она даже запыхалась. Пройдя немного, он остановился.

– Не пыхти так. Ты мешаешь мне слушать.

– Я же не могу отключить свои легкие или перейти на дыхание космической энергией. Может быть, ты так и делаешь, но мне нужен воздух, кислород. А его здесь мало. Ты никогда не думал, что нас здесь могут просто задушить?

– Я учитывал эту возможность, – ответил Охотник. – Помолчи, пожалуйста. Ты слишком много говоришь.

Они прошли в тишине еще около получаса. Затем Охотник остановился и, судя по звуку, воткнул что-то в песок.

– Мы пришли, – сказал он.

– Ты так уверен?

– На девяноста девять процентов. А теперь зажмурь глаза. Я включаю свет.

Зажглось что-то вроде маленького фонаря на палке, которая торчала в песке. Фонарь давал слабый голубоватый свет. В этом мертвенном сиянии Ася разглядела скелет, лежащий у самых ее ног. Она закрыла себе рот рукою, чтобы не заорать.

– Ничего, ничего, – сказал Охотник, – это кто-то из неудачников, которые приходили сюда до нас. Может быть, грибники. Посмотри туда. Видишь холм, там, за вторым рядом стволов? Здесь везде была удивительно ровная почва. Этот холм уникален. Если вход не там, то его нет вообще.

– Что это? – она посмотрела вверх. – Это уж точно не ветки. Ты заметил?

– Конечно, не ветки. Это устройства для выкачивания энергии из наших мозгов. Если бы не шлемы, мы давно были бы мертвы. Я, во всяком случае. Насчет тебя ничего не могу сказать, но лучше не рисковать… Послушай.

Она прислушалась, но тишина оставалась все такой же плотной, близкой и вязкой.

– Я ничего не слышу.

– Мы здесь не одни.

Охотник снял с плеча оружие и бросил его в сторону, не глядя. Массивный металлический обрубок, вместо того, чтобы упасть, повис в воздухе на расстоянии вытянутой руки. Он медленно поводил своим тупым носом из стороны в сторону. Наконец, она услышала.

Это напоминало звук отдираемого пластыря. Это приближалось сразу со всех сторон. Охотник дернул ее за руку, она споткнулась о скелет и едва удержалась на ногах. Они перебежали ближе к холму. Здесь почва казалась намного темнее, может быть от того, что фонарь светил издалека. В темноте двигались тени, двигались так быстро и так неестественно, непривычно для глаза, что глаз не успевал ничего различить и воспринимал лишь движущуюся бесформенность, движущийся абсурд. Не думая, она потянула триггер и струя огня ударила в промежуток между стволами. Каждый ствол был не меньше метра в диаметре и отсвечивал золотистым, будто металлическим блеском. В свете горящей струи враг на мгновение стал видимым: это были широкие длинные ленты, быстро перепрыгивающие с дерева на дерево и обматывающиеся вокруг стволов.

Энтропийный выр пыхнул несколько раз и ближайшие ленты упали, рассыпались в прах, будто были сделаны из пепла. За ними двигались новые, это было кипение, водоворот враждебной жизненной энергии – и они были центром водоворота. Выр пыхнул еще раз, потом еще и стал стрелять без остановки.

– Цветок, – совершенно спокойно, лишь с тихой ноткой задора в голосе, сказал Охотник, – давай мне цветок.