Сергей Герасимов - Бескровная охота

– А если у Алекса ничего не вышло?

– Тогда на самом деле все зря. Но даже когда все зря, настоящий Охотник находит силы бороться. Схватка не проиграна даже тогда, когда она проиграна, – так говорит мудрость охотников.

– И это правильно, – сказала Ася. – Заставь этого жука ползти наверх.

Пока они разговаривали, дождь снова прекратился, и это было хорошим знаком. Они подождали еще два часа и заставили музыканта ползти вверх по стене. Вода еще продолжала падать, поэтому продвижение было очень медленным, но к полуночи они все же вылезли. Небо было звездным, но диким, непохожим на земное.

– Я чувствую тоже самое, – сказал Охотник, – каждый раз на новой планете, в первую ночь. Потом все проходит. Когда летишь в пространстве, этого не бывает. А здесь такое, эти холмы, трава, совершенно настоящая ночь – и ненастоящее небо.

– Какое ваше небо? – спросила Ася.

– Красивое. Лучше чем на Земле.

Утром по небу плыли облака, не обещающие никакого дождя. Музыкант продолжал ползти. Сейчас он углубился в один из рукавов ущелья. Здесь было мокро и грязно, а дно было засыпано недавно принесенными камнями, ветками деревьев и прочим мусором.

– Если снова начнется дождь, нас запросто смоет, – сказала Ася. – Но я рискну. Мне это нравится.

– Мне тоже.

Следующий цветок они увидели около трех часов дня. Он рос между камней, яркий, как капля артериальной крови. Ася решительно пошла к цветку и, не задумываясь, сорвала его. Помахала Охотнику издалека. Ничего страшного не случилось.

– Отлично сделано, девочка, – сказал он. – Теперь махнем в ближайший лес. Сто тридцать километров на восток, а потом еще немного на юг. Завтра будем на месте.

– Здесь так красиво, так тепло и спокойно, – ответила она. – Не верится, что это место называли Планетой Бурь.

Но к вечеру поднялся ветер.

Ветер дул всю ночь и все утро. Он нес песок и мелкие камни, которые ударяли в обшивку быстро идущей машины и создавали постоянный шумовой фон.

– Теперь мне понятно, почему эту планету назвали так, – сказала Ася, – Я давно не помню такого ветра.

– Это не ветер, – ответил Охотник, – те ветры, которые обычно дуют здесь, бьют как бетонная плита. Это даже не сквозняк. Это полный штиль.

– В таком случае здесь не могут жить животные. Я еще понимаю, как живут эти приземистые леса, вцепившиеся в почву. Но птицы и животные – это нереально, правильно?

– Неправильно. Здесь нет разницы между зверями и птицами, каждый зверь – это одновременно и птица, а каждая птица – это зверь. Здесь не нужны крылья, чтобы летать – летать могут даже камни. Я, конечно, не знаю всех, кто тут живет, но по-моему, они водятся только на опушке лесов, эти твари. Там, где не слишком ветрено и где не слишком темно. И там же охотятся друг на друга. Если говорить о хищниках, здесь есть, например, пухолька, но она выходит на охоту только по ночам, когда становится по-настоящему темно. Ее крик напоминает крик пьяной совы. Если бы совы могли напиваться, они бы орали именно так.

– Она опасна?

– Не то слово. Она более чем опасна. Это одна из самый ужасных биотварей во вселенной, насколько мне известно. Хотя выглядит она совершенно мирным пушистиком средних размеров.

– Достаточно. Дальше не рассказывай. Не надо.

К полудню они приблизились к границе леса. Лес, как таковой, не существовал. Была пустыня, страшная и уродливая. Из-под камней торчали короткие зеленоватые обрубки, напоминавшие чудовищные пальцы. Невдалеке виднелась заброшенная одноколейная дорога с зубчатым рельсом, который уже начал ржаветь. В рабочем состоянии дорога должна была подниматься над почвой на несколько метров, теперь же ее занесло камнями и грязью. И здесь же, из-под камней, торчал розовый бок разбитого вагончика.

– Нам прийдется взять оружие, – сказал Охотник. – Ты каким владеешь? Хотя бы немного?

– Никаким.

– Возьмешь обычный огнемет.

– Но разве можно использовать огнемет в лесу?

– Конечно, если он оборудован когерентным гасителем. Когда ты захочешь избавиться от пламени, просто потяни крючок гасителя, и все погаснет. Все, то есть, тот огонь, который возник по твоей вине.

– Что ты возьмешь? Какую-нибудь винтовку?

– Нет. Пули будут бесполезны.

– Ты же не знаешь, с кем мы будем драться. Вдруг пригодится?

– Конечно, я не знаю. Но ни одно существо не будет делать свои боевые аппараты уязвимее самого себя. Это просто нонсенс. А где ты видела дерево, которое можно убить пулей? Тиссернаусам пули не страшны, тем более они не будут страшны тем, кого мы увидим здесь.

– Тогда что ты берешь?

– Здесь полно всякой амуниции, которую используют в основном пираты и террористы. Кое-что из этого мне подойдет. Во-первых, выр. Знаешь такую штуку?

– Впервые слышу.

– Это нормально. Ты же не эксперт по военной технике, в конце концов. Выр это сильная вещь. Он скачком повышает энтропию объекта и таким образов убивает сложные структуры. Любые, и в этом прелесть. Если его направить на живое существо, оно превратится в набор химических веществ. Выр уничтожает с одинаковым успехом и живое, и неживое, например, технику. Все, что сложнее молотка, раз и навсегда перестает работать.

– А если починить?

– Починить нереально. Так же, как и вылечить. Выр стреляет сгустками энтропии, а второй закон термодинамики утверждает, что энтропия может только повышаться. Раз ты получил такой сгусток, пути назад уже нет. Второй закон не может нарушить никто, даже сама сеть. Выр не просто убивает, он дает суперсмерть, смерть в квадрате, смерть в десятой степени. Но этой штукой опасно пользоваться в лесу. В таком лесу.

– В каком лесу? – не поняла она.

– Над нами будут миллионы тонн мертвой тяжести. Все это держится на множестве стволов. Если я попаду в ствол, он станет хрупким как гранит или мрамор, он раскрошится под собственным весом. И все, что сверху, обрушится на нас.

– Тогда, может быть не надо?

– Надо. Смотри.

Он взял оружие, напоминающее короткую широкую трубу и щелкнул переключателями. Затем вытащил тонкий тросик с расширением на конце и закрепил его на своем виске. Потом снял рубашку.

– Ты выглядишь, как боевой слон, – заметила Ася, – я не знала, что бывают такие люди.

– Не совсем люди. Смотри. Хорошее современное оружие всегда интеллектуально, поэтому дурак не сможет им воспользоваться. То, что мы имеем здесь, не совсем современно, но все же хорошо. Сейчас я напрямую подсоединил выр к своему мозгу. Он будет управляться моими мыслями. Но лишь наполовину.

– А на вторую половину?

– А на вторую половину он сам будет управлять мной. Это боевое сотрудничество. У нас с ним общие цели. И вдвоем нам думать легче. Он никогда не попадет в ствол, даже если я сам этого захочу. Если я сделаю глупость, он метя поправит. Если он сделает глупость, я поправлю его.