Сергей Герасимов - Бескровная охота

В нужное время корабль вынырнул из субпространства на околице планеты. Здесь еще сохранилось несколько гравиструн, сейчас совершенно пустых, но все еще в рабочем состоянии, поэтому передвижение было быстрым, точным и даже в какой-то мере комфортным. Струны, существующие вот уже второй месяц без всякого контроля и профилактики, сильно провисли и даже стали видимыми невооруженному глазу: струна слегка искривляла лучи короны местного светила.

В этом месте два корабля должны были расстаться. Всякая связь между ними становилась невозможной: по гравиструнам передавались лишь объекты с ненулевой массой покоя, а значит, радио– или любые другие волны оказывались бесполезны. Связь же по обычным пространственным каналам была слишком медленной – сигнал тратил около сотни лет на путешествие только в одну сторону. Алекс брал маленький гравилет и отправлялся к Харону. Охотник высаживался на Планету Бурь. И здесь, и там, нужно было найти хранилища мйнд-энергии, уже откачанной с Земли – малое на Хароне, и огромное на Планете Бурь. Удар по завоевателям должен быть нанесен с обеих сторон одновременно.

В этом была большая проблема.

Когда малый гравилет растаял в пространстве, Охотник двинул свой корабль поближе к планете. Он двигался так медленно, что Ася начала скучать.

– Мы что, совсем не спешим? – спросила она.

– Мы торопимся медленно. Первый удар нужно нанести с Харона, а не в коем случае не отсюда. Если Тиссернаусы заметят нашу активность здесь, они всполошатся.

– И что тогда?

– Тогда Алекс не сможет их отравить. Получится, что твой стриптиз пропал совершенно зря.

– Не совсем зря, – заметила Ася. – Я все-таки кое-что поняла. Кое-что важное для жизни. Не тогда, а потом, уже после. Ты меня понимаешь?

– Совершенно не понимаю.

– Мы с тобой одни на этом большом корабле, и ты мне страшно нравишься. Мне плевать на то, что ты другой расы. Если я станцую этот танец для тебя, у меня получится гораздо лучше.

– Почему?

– Потому что, все-таки, не в первый раз. И потому что я делаю это для тебя, а не для этих противных вирусов… Ты хочешь меня взять сейчас?

Она придвинулась совсем близко.

– Взять с собой? – спросил Охотник, – Я возьму тебя с собой, но не сейчас, а через два дня. А что до остального, поговорим, когда сделаем дело. И отодвинься чуть-чуть, мне тесно.

– Но у нас есть два дня. Или ты не хочешь расслабляться?

– У нас это не делается так просто.

– А ты попробуй. А то я обижусь.

– Не в том дело. Просто на этой планете мы используем твою невинность еще раз.

– Еще раз? – удивилась она.

– Дело в том, – сказал Охотник, – что у Тиссернаусов нет глаз. Они ведь растения. Раз у них нет глаз, значит они не видят. Но они имеют другие органы чувств, прекрасно развитые. Например, они ориентируются на наши мозговые излучения. Таким образом, они могут, по своему, видеть людей. Но не всех людей. Они все же подслеповаты. Они не воспринимают излучения душевнобольных, некоторых фанатиков-сектантов, серийных убийц с эпилептоидной акцентуацией – и невинных девушек. Больных, фанатиков и убийц у меня на корабле нет. А вот ты наверняка пригодишься, потому что ты для них невидима. До тех пор, пока не потеряешь невинность. Береги себя.

– Но я не вижу от кого здесь уберегаться. А ты, кажется, для меня не опаснее, чем бревно. Что это за эпилептоидная акцентуация?

– Эти люди получают наслаждение от боли. Что-то вроде садистов, только немного сложнее.

– Убийцы, садисты, сумасшедшие и невинные девушки, – сказала она, – в хорошую же компанию я затесалась. Это тебе сообщили вирусы? Да?

– Они серьезно подходят к этой проблеме, – сказал Охотник. – Для них это тоже дело жизни и смерти. Кстати, после того, как из тебя выкачали слоновью дозу стыда, ты стала стыдиться гораздо меньше.

Они вышли на стационарную орбиту и зависли над выбранной точкой южного полушария. Примерно на двадцатой широте. Планета была ослепительно-белой от облаков. Лишь местами виднелись небольшие просветы зелени.

– Она всегда такая? – спросила Ася о планете.

– Нет. Обычно она зеленая. Это меня беспокоит. И не только это. Ветры на Планете Бурь дуют в сотни раз сильнее, чем на Земле. Поэтому облака должны двигаться быстро. Как будто в ускоренной киносъемке. Здесь же они висят на месте. Мой глаз не различает движения. Значит, бури здесь прекратились.

– Тем лучше для нас.

– Может быть. Здесь прекратились бури и образовалось множество облаков. Мы летим над Планетой Туч.

– Ну и что?

– Мне не нравятся такие внезапные перемены.

Все время, оставшееся до высадки на планету, они отдыхали, изучали скудные данные приборов и разрабатывали планы. Данные были скудными, потому что на всей поверхности планеты просматривалось одно и тоже: шел бесконечный дождь. Обыкновенный дождь, не сильнее земного ливня средней силы. Когда пришло время, они разместились в автономном посадочном модуле системы «музыкант». Включился обратный отсчет.

– Почему вдруг «музыкант»? – спросила она.

– Потому что он похож на жука. Когда-то на Земле была группа музыкантов, которые называли себя жуками. Так мне в свое время говорил инструктор. Не могу сказать, правда это или нет.

На счете «0» музыкант оторвался от корабля и начал всверливаться в атмосферу планеты. Он имел двухминутный запас гравиоля, что позволяло идти с огромной скоростью в безинерционном режиме. Через минуту и сорок секунд модуль прочно стоял на поверхности планеты, опираясь на свои черно-блестящие шесть лап. За выпуклыми широкими окнами шел бесконечный дождь.

Музыкант стоял на холме, который теперь превратился в остров. Вокруг было целое море грязной дождевой воды.

– Мы умеем плавать, – сказал Охотник, – но все же я предпочитаю почву под ногами. В двухстах километрах от нас лес. Здешние леса это на самом деле совсем не леса, а входы в большое хранилище.

– Хранилище майнд-энергии?

– Да. Часть энергии идет на обслуживание самого хранилища, поэтому леса всегда старались привлечь к себе людей и высосать их мозги. С этой задачей они справлялись успешно.

– Это нам не грозит? – спросила она.

– Еще как грозит. И не только это. Но вначале нам нужно сорвать цветок. Мы можем проникнуть в лес, но мы не проникнем в хранилище без цветка.

– Цветок или не цветок, – сказала Ася, – по-моему, это бесполезно. Мы идем на глупую и напрасную смерть. Кто мы такие? Два человечка, вот и все. А в этом хранилище – судьба целой планеты. Или двух планет. Или трех планет, если считать вирусов. Как можем мы здесь что-то сделать? Силы слишком неравны. Это как муравей и гора, муравей не может срыть гору, как бы он ни старался.

– Нет, – возразил Охотник. – Это не как муравей и гора. Это как бактерия и сильный здоровый зверь. Две бактерии – это мы с тобой. Если мы будем действовать правильно, то зверь заболеет и умрет. В средние века микроскопические бациллы чумы чуть было не уничтожили человечество. А сейчас микроскопические бациллы человека попытаются уничтожить эти громадные леса. Поэтому шансы у нас есть.