Михаил Зуев-Ордынец - Сказание о граде Ново-Китеже. Роман

- Савва! - окликнул попа Ратных.

- Аюшки, Степанушка, дорогой!

- Говори: предашь нас при случае?

- Николи! Крест целую! - искательно заиграл глазами поп. - В миру кабак открою. Дорогими гостями будете, - поклонился он мирским.

- Пустите Дуньку в Европу! - засмеялся Косаговский.

- Ладно, берем, язви тебя! - согласился, улыбнувшись, капитан. - Пивом в ларьке будешь торговать, честной народ на пене обжуливать.

- Смотрите на него! Опять вывернулся, как намыленный! - удивился сердито Птуха.

Обе двери, из собора в подполье и из подполья в подныр, имели внутренние железные засовы. Мичман задвинул их и сказал весело:

- Добро! Теперь наш тыл обеспечен. Погони можем не бояться.

- Не будет погони до завтра, до полудня, - откликнулся Косаговский. - Начинается наше подземное плавание!

- Семь футов под килем! - подхватил Птуха. В белом каменном коридоре снова зашевелились тени на стенах. Они крались, передвигались, кидались под ноги, пугая Митьшу. В конце коридора мичман остановился и крикнул:

- Стойте! Кто свечи здесь положил?

В нише, вырубленной в каменной стене, лежали толстые свечи. Фитиль одной из них был обожжен. Ратных понюхал. Пахло гарью.

- Батюшка сказывал мне, что свечи по всему подныру лежат, - объяснила Анфиса. - Не сказал только, когда и кто их положил.

- Недавно положили, - ответил капитан. - Те положили, кто по подныру частенько ходили.

Савва молча сгреб свечи и сунул их в карман подрясника.

- Вот поповская натура! - засмеялся Птуха. - Не может хладнокровно на свечу глядеть - сразу в карман тянет!

Выйдя из коридора в большую пещеру, остановились. Истома поднял подсвечник, осветив три знака над тремя подземными ходами.

- Крест! - взглянув на плитку, крикнул капитан. За большой пещерой снова начался коридор. Он извивался ящерицей, то круто поднимался, то скатывался вниз. И снова были разветвления, и снова капитан кричал передовому Истоме, под какой знак сворачивать.

И снова шли один за другим по подземным коридорам и пещерам. Впереди шел Истома с семисвечником, а последним поп Савва, тоже с зажженной свечой. Сухие и чистые коридоры после очередной развилки сменились мокрыми. Со стен и потолка, покрытых слизью, закапало, под ногами захлюпала грязь, появились лужи.

- Мы сейчас под Светлояром идем, - остановился Косаговский и посмотрел на потолок. - Это его вода сочится. А придет время - прорвется сюда озеро и затопит эти катакомбы. Не боишься, Сережка? - улыбнулся он брату.

А Сережа замирал от страха и восторга. Совсем как у Тома Сойера получается! Только летучих мышей нет, которые так напугали Бекки Тэчер. Что летучих мышеи нет - это, пожалуй, хорошо. Противные! А вот чтобы под озером идти, такого даже у Тома Сойера не было.

И обидно же будет, если Колька с Забайкальской не поверит этим подземным приключениям. А ведь не поверит, скажет: заливаешь, Сережка!

- Митьша, а верно, здорово получается? - толкнул он шедшего рядом приятеля. - Тебе нравится?

- Не. Я боюсь, - прошептал в ответ Митьша. И верно, страшновато. Глухая окаменелая подземная тишина шептала осыпающейся где-то землей, и Сереже начинало казаться, что его зарывают заживо. А что, если и правда Светлояр прорвет сейчас потолок да ка-ак хлынет! Интересно, конечно, под землей ходить, а все-таки пора бы и наверх подняться… А это что такое? Ой, мама, что это?

Сережа остановился и кинулся к брату. Где-то впереди в темноте слышались бормотание, вздохи, плачущие всхлипы. Истома тоже остановился и быстро задул все свечи, кроме одной. И ту загородил ладонью.

- Голоса. Говорят и плачут, - испуганно шепнул он.

- Не говорят и не плачут, - успокоил его капитан. - Это вода бормочет. Ручей, а может быть, и целая река подземная.

Прав был капитан. Сережа вскоре услышал журчание воды. А потом дорогу им пересекла небольшая, но бойкая речка.

- Вот она и промыла подземные ходы, по которым мы идем, - сказал капитан. - А может быть, она не одна здесь под землей работает. Речки и ручьи растворили камень, доломит, известняк и прогрызли тоннели.

- Работяги!' - покрутил головой Птуха. - Целое московское метро выкопали.

Речка встретилась очень кстати, всех мучила жажда. А едва напились, капитан скомандовал:

- Отдыхать не будем. Пошли, товарищи!

- Стойте! - закричал Птуха, оглянувшись. - А где поп?.. Поп пропал!

Попа Саввы не было. И никто не видел, когда он отстал.

- Вернуться надо! Искать будем! - заволновался Косагозский. - Он отстал и заблудился, это ясно.

- А мне не ясно! - резко крикнул Птуха. - Что он, младенец? За ручку надо было его вести?

- Может, крикнуть ему? - несмело предложил Сережа. - Он, может быть, где-нибудь рядом бродит.

- Кричать не советую. Поменьше шума. Да, странно, - помрачнел капитан. - Когда же он отстал? Кто видел его в последний раз?

- Он сзади всех тащился, шут его знает, когда он отстал! - раздраженно ответил Птуха.

- Поп Савва все время около дыр на стенках свечкой коптил, - сказал вдруг Митьша. - Я видел.

- Чего-чего? - кинулся к нему Птуха. - Свечкой около дыр коптил? Ха! Слышали? - зло скривился он. - Дело керосином пахнет!

«У Тома Сойера научился! - удивился мысленно'Сережа. - Неужели и он про Тома Сойера читал?»

- Черт!.. - стукнул капитан кулаком в ладонь. - Копотью он отмечал нужный поворот на развилках. Дойдет до выходных дверей, откроет засовы и напустит братчиков на наш след.

- Двух минут, собака, честным побыть не смог. В какой раз переметнулся! Предательством своим у старицы и братчиков прощение вымолит. Догоню его! Горло, гаду, вырву! - метнулся было Птуха.

- Отставить, мичман! - строго приказал капитан.

- Есть отставить! - Птуха взволнованно перевел дыхание. - За коим бесом взяли мы с собой эту продажную шкуру? Видели очи, что покупали!

Он замолчал, взглянув на Анфису. Девушка стояла, опустив голову. Лицо ее дрожало.

- Моя вина. Я его, Иуду, к вам привела… - прошептала жалобно она.

- Вы не виноваты, Анфиса, - угрюмо остановил ее Ратных. - Виноват один я. Мичман прав: видели глаза, что покупали… Истома, вперед! Свети! Теперь, товарищи, спешить надо.

Шли торопясь. Ратных с беспокойством поглядывал на Анфису и мальчиков. Но все держались бодро. Лишь учащенное дыхание выдавало, что спешка была нелегкой.

Подземный коридор сделал несколько поворотов и разветвлений и окончился черной пустотой, дохнувшей холодом. Из темноты неясно выступали обвалившиеся камни, целые скалы, но ни до потолка, ни до противоположной стены свет свечей не доставал. Видимо, это была пещера огромных размеров.

- Вот еще морока на наши головы! - проворчал Птуха. - Темно, как в угольной яме.

- Дальше пойду я один, - сказал Ратных, взяв многосвечник из рук Истомы.

- Ну конечно! - пожал плечами и чуть развел руки мичман. - Всегда - «пойду я один»!.. Мне просто смешно.