Михаил Зуев-Ордынец - Сказание о граде Ново-Китеже. Роман приключений

- Отвяжись, адово племя! - рычал он. - Истинно сказано в пророцех: имя же им легион! Ребятьё, обмашите меня ветками. Осва заела! Младени, спасайте вашего отца духовного!

- Ишо и от освы его спасай! - сказал зло Юрята и крикнул, дразня: - Поп Савва, худая слава!

- Палач дал попу калач! - закричал, издеваясь, Митьша.

- Попа и палача лупцуй сплеча! - заверещал Завид.

Ребята заскакали, запрыгали вокруг попа, высовывали языки, хрюкали, лаяли, кукарекали, блеяли.

- Младени, спасены души, не задерживайте меня! Не мурыжьте! - взмолился поп. - Спешу я.

- В кабак, чай, спешишь? - засмеялся Юрята.

- Грамотку важну несу! - Поп значительно поднял палец. - Под самый золотой верх! Эвон куда!

- Награду, чай, большую получишь? - съязвил Юрята.

- Наградили уж! Как всегда, вином угостили. Они добрые. А вино ихнее - ух! Как богородицына слеза, чистое!

Только теперь ребята заметили, что поп пьян. Юрята снова засмеялся:

- А кто тебе в тайге письмо дал, кто вином поил: леший или шишига лесная?

- Какое письмо? Какое вино? - спохватился вдруг испуганно Савва. - Чего выдумываешь? Уши, стервец, оборву! И разговору у нас такого не было.

Поп пошел, пьяно покачиваясь. А Сережа говорил торопливо Митыпе:

- Беги что есть духу на попов дзор. Скажи нашим, чтобы быстро шли в Рыбачий посад. Надо попа перехватить и письмо у него отобрать. А мы пока его тут задержим. Беги, Митьша!

Митьша надвинул на глаза треух и помчался. Сережа подозвал к себе ребят и, поглядывая на уходившего попа, сказал проникновенно:

- Братья-казаки, на вас вся надежда. Выручайте!

- Не тяни, говори! - нетерпеливо переступил Юрята. - Ну?

- Не пускайте сколько можно попа в город. Кружите его по тайге!

- Аида, ребята! - широко взмахнул Юрята рукой и первый побежал вслед за попом.

- Отец Савва, не ладно идешь! - схватился он за широкий поповский рукав. - Тута медведь прячется.

- А не врешь, ухорез? - остановился поп.

- За враку бог наказывает, - благочестиво ответил Юрята. - На этом самом месте его на нас вынесло. Матерущий! На дыбки встал да ка-ак рявкнет!

Поп пугливо оглядывался и крестился.

- С нами иди. Мы тебе верную дорогу покажем. Ребята, ведите батю!

Долго ребята таскали Савву по чащам, полянам, горушкам. День испортился, закапало, потом приударил звонкий дождь. Холодные его струи отрезвили попа; он начал подозревать неладное, начал упираться, но ребята, ухватившись за рукава и подол подрясника, толкая в спину, тащили попа в новую чащу.

- Брысь, бесенята! - крикнул он неожиданно густо. - Отцам скажу! Портки спущу! Запорю!

- Ладно, пустите его, - сказал Сережа. - Спасибо-преспасибо, ребята!

Сережа один провожал попа до Рыбачьего посада, пока не увидел Птуху, сидевшего на завалинке кружала. Подойдя, шепнул торопливо:

- Письмо несет в Детинец. Передали ему в тайге. А кто передал - не говорит, скрывает. Тут, дядя Федя, определенно какая-то кровавая тайна!

- Об чем речь? Конечно! - серьезно согласился Птуха. - Ты беги домой, доложи капитану обстановку. Быстро! Чтоб дым из трубы!

Сережа убежал, а мичман пошел навстречу попу.

- Кого вижу! Приветик! - весело раскинул он руки. - За такую встречу нужно по лампадочке раздавить, Пошли в таверну «Трех бродяг», вонзим по ковшу и увидим небо в алмазах!

Поп сплюнул:

- Ребяты-бесеняты по тайге затаскали. Рот пересох. Грядем! - махнул он бесшабашно и заорал: - Со страхом божьим и верою приступите!

Мичман обнял попа за плечи и потащил к шумному кабаку.

- Идут! - крикнул с крыльца Сережа.

На дворе послышался сердитый голос Птухи и весело-пьяное бормотание попа. Мичман, войдя в избу, снял фуражку, стряхнул с нее дождинки, сказал угрюмо:

- Как баталер, в дугу накачался. И темнит, собака! Один пишет, два в уме держит. Ребятам проболтался, похвастал, а теперь спохватился, пустяки говорит, о главном помалкивает. «Савва - важная птица! Сейчас под золотой верх пойду. Там меня рублем одарят!» Спрашиваю: зачем пойдешь? Не говорит. «Тайна сия велика есть»! - передразнил Федор попа и бешено блеснул белками. - Набью я ему сейчас вывеску, и все великие тайны из него высыпятся!

- Спокойно, мичман! - остановил его капитан. - О письме, значит, ни слова?

- Молчит о письме. Надо обшарить божью дудку. - Птуха гадливо поморщился. - Я бы пошел на эту пакость, да на людях нельзя было.

- Я деда обшарю! - с горячей готовностью сказал Истома. - Отыщу ту грамотку!

Из сеней послышался голос попа. Он пел молитву:

- От юности моея мнози борят мя страсти! - Но молился он на плясовой мотив. Споткнувшись на пороге, поп ввалился в избу и заорал, замолитвовал еще веселее: - Кому повем печаль мою, кого призову ко рыданию!..

- Тоже мне Леонид Утесов! - с брезгливой злостью сказал Птуха. - Ложись спать, босяк, не то за гриву оттаскаю!

Поп плюхнулся на лавку, взревев в последний раз:

- Не рыдай меня, мати, зряще во гробе!.. И затих, сразу заснул. Капитан, Виктор, мичман и Сережа вышли на крыльцо. Сели на ступенях. Долго, беспокойно молчали. Наконец заскрипели в сенях половицы. На крыльцо вышел Истома. Все поднялись, глядя на юношу.

- Нет у деда никакой грамотки, - растерянно сказал он. - Обшарил его: и в подряснике, и в шапке, и в сапогах искал. Нету! Видно, обронил спьяну, - виновато закончил Истома.

Мирские переглянулись потерянно, убито. Капитан сердито за козырек дернул на лоб фуражку.

- Язви его! А в письме этом, я уверен, и была вся разгадка.

Никто не заметил, как Женька, лежавший в сенях, вышел на крыльцо и спрыгнул на двор. В зубах он держал небольшой кожаный мешочек, затянутый ремешком. Сережа улыбнулся:

- Опять Женька принялся всякий хлам в кучу таскать.

Все перевели невеселые взгляды на собаку. Женька растянулся на дворе и принялся старательно жевать находку.

- Он еще молодой, у него еще десны чешутся, - по-прежнему улыбаясь, сказал Сережа. - Что ни попадется - грызет. Я читал, будто английские лорды покупают для щенков разиновые кости. Правда это, как думаете?

- Ох, Сережа, - жалобно сказал Птуха, - помолчал бы ты с лордами и щенками.

Сережа виновато посмотрел на взрослых и перестал улыбаться. А Женька, попав зубами на что-то твердое, сердито встряхнул мешочек. Завязка распустилась, и на землю посыпались монеты.

- Это дедов кошель! - вскрикнул Истома. - Потерял спьяну, когда на пороге запнулся.

- Женька, отдай! - закричал капитан.

Женька снова тряхнул кошель. Снова полетели на землю монеты, и вместе с ними выпал маленький квадратик, сложенный из бумаги.

- Письмо! - крикнул радостно Виктор, срываясь с крыльца. Он поднял письмо и передал его капитану.

- Бумага японская. Этого надо было ожидать, - посмотрел капитан письмо на свет. И, пробежав глазами по строкам, протянул письмо Косаговскому. - Шифр! И этого надо было ожидать!