Роберт Силверберг - Ч. де Линт: Страна сновидений Р. Силверберг: Письма из Атлантиды

— Привет, подружка! Поцелуй-ка меня.

В течение какого-то мгновения воспринимались только слова, а не сам голос и не его шутливый тон. Вспыхнув от гнева, Эш обернулась, и злость немедленно растаяла.

— Ой, Кэсси! — завопила она и бросилась на шею женщине, которая совершенно незаметно подошла к скамейке.

Из всех окружающих Эш людей Кассандра Вашингтон с наибольшим правом могла называться ее близкой подругой. В свои далеко за двадцать, да еще и при бродячем образе жизни, — не потому, что так сложились обстоятельства, а просто ей это нравилось, — с кожей кофейного цвета и бесчисленными косичками с вплетенными в них бусинами, Кэсси была самой прелестной женщиной, какую только Эш знала. Правда, она питала слабость к одежде чересчур ярких расцветок. Вот и сегодня на ней были плотно обтягивающие джинсы красного цвета, заправленные в рыжие сапожки, желтая блузка, черная матадорская куртка и сверх того — пластмассовые серьги кольцами гигантских размеров и браслеты, сияющие всеми цветами радуги. В ногах валялся красный парусиновый рюкзак, туго набитый орудиями ее профессии. Там была складная головоломка из кусочков брезента и деревянных палочек, которая превращалась в небольшой столик со стульчиком; а еще скатерка, украшенная ручной вышивкой в виде магических знаков; маленький медный шарик-маятник и, наконец, гадальные карты, завернутые в кусок шелка и уложенные в специальную коробочку из тикового дерева.

Кэсси была гадалкой, и вот уже несколько месяцев Эш ее не видела.

— Я думала, ты уехала на Запад, — сказала она, после того как они крепко обнялись.

— Так и было. А теперь я вернулась.

— Я рада.

Кэсси внимательно на нее посмотрела.

— Вижу. По твоему виду похоже, что тебе, девонька, нужен друг. Снова настали тяжелые времена?

— Времена те же, что и всегда, — сказала Эш.

— Крутишь колесо рулетки и проигрываешь?

Эш кивнула.

— Ну тогда, — сказала Кэсси, — почему бы нам не отправиться к тележке Эрни и не выпить чаю, а потом посмотрим, сможем ли мы найти какое-нибудь укромное местечко, где обо всем и потолкуем.

Эш пнула рюкзак Кэсси носком ботинка.

— А как же твоя работа? — спросила она.

— Мне не нужны деньги, — заверила ее Кэсси. — Сейчас у меня есть нора в Верхнем Фоксвилле. Там со мной ночует колдун по имени Боунз, мне с ним просто веселей. Так что не волнуйся обо мне.

Она поднялась, закинула на плечо свой рюкзак и взяла Эш за руку.

— Пойдем-ка, подружка. У нас будет серьезный тет-а-тет.

У тележки Эрни они взяли по стаканчику чая. Кэсси прихватила для своего пять ложечек сахара, чем на какое-то мгновение привела Эш в изумление. Она и забыла, что ее подруга сладкоежка. Но Эрни не забыл. С нижней полки своей тележки низенький смуглокожий кубинец выудил липкую, источающую мед булочку и протянул Кэсси.

— У меня есть печенье, — сказала Кэсси, похлопав по своему рюкзаку.

— Тебе, — сказал Эрни. — С собой. В честь твоего возвращения.

Кэсси рассмеялась.

— Ну, если ты угощаешь…

Эрни проводил их лучезарной улыбкой.

В глубине парка в окружении цветущих вишневых деревьев высился небольшой холм, увенчанный скульптурной группой. Композиция изображала сатира, лобызающего наяду, и трех танцующих дриад. Это место носило название Силеновы сады, его обустроил на свои средства какой-то местный меценат в честь поэта Джошуа Стэнхолда. Скамейки здесь были мраморными — как и статуи, а воздух пьянил сладким ароматом цветения.

— Я люблю это место, — сказала Кэсси, когда они уселись на одну из скамей. — Здесь я чувствую себя так, как будто отгородилась от всего, — но не насовсем, а просто спряталась в укромном уголке. — Она улыбнулась Эш. — Это подходящее местечко для задушевных разговоров.

Эш кивнула.

— Мне тоже здесь нравится. Иногда по вечерам я прихожу сюда и сижу — просто для того… не знаю, просто, пожалуй, для того, чтобы подумать.

— А ты знаешь, что в этой части парка еще никого и никогда не ограбили и не обидели? — спросила Кэсси. — На свете существуют заколдованные места, и я думаю, что тот, под чьим покровительством они находятся, — Бог, Аллах, маленький седой бухгалтер в сером костюме, земная праматерь-колдунья — выбери на свой вкус, — решил, что именно здесь должны витать флюиды добра. И это как раз такое местечко. В большом городе нелегко сыскать такое место. Обычно бывает только одно-единственное, если есть вообще. Нам же здесь здорово повезло. В этом городе таких мест два.

— И где же второе? — спросила Эш.

— Один старый дом в Нижнем Кромси — когда-нибудь я покажу его тебе.

Кэсси вскрыла свой стаканчик с чаем. Выдранный из крышки кусочек пластика в форме маленького треугольного кусочка торта она не выбросила, а положила на крышку сверху.

— Надо носить с собой кружки, чтобы продавцам не приходилось использовать эту дрянь, — сказала она, брезгливо разглядывая пластиковый стаканчик. — Вконец загубят окружающую среду.

Эш кивнула.

— Так что ж ты не рассказываешь, почему хандришь? — спросила Кэсси.

Эш вскрыла свой чай, ничего пока не отвечая. Взглянула на статуи — они выглядели такими беззаботными и счастливыми. Вот бы и ей почувствовать себя так же, без этой своей извечной готовности вступить в драку со всем миром.

Кэсси не торопила ее. Вымазав тягучей начинкой подбородок и пальцы, она уплетала свою липкую булку, запивая ее чаем. Кэсси вела себя так, как будто они пришли сюда на пикник, никакие разговоры вовсе не обязательны, а пожалуй, даже и ни к чему. Но когда Эш наконец заговорила о своих горестях, она вся обратилась в слух.

— Терять маму всегда тяжело, — сказала она, когда Эш выговорилась. — Но на всем этом мы уже поставили точку.

— Я знаю, — буркнула Эш. — Мне надо перестать думать об этом. Но у меня ничего не получается.

— Не распускайся, — сказала Кэсси. — Такое сразу не забывается, это дело будущего, вот и все. Что случилось — то случилось, и ты ничего уже не изменишь. Но надо ведь жить дальше.

— Наверное, да.

— Этого и твоя мама хотела бы.

Эш вздохнула.

— Да это не совсем так. Это… Я не знаю. Я какая-то ненормальная.

— Очень не хотелось бы расстраивать тебя, подружка, но это отчасти издержки твоего возраста. Когда я вспоминаю, какая жуть была у меня в голове в мои шестнадцать…

Кэсси печально улыбнулась.

— Но я всегда злюсь, — сказала Эш. — Всегда. Это ненормально. Я знаю, что это ненормально. Я не хочу быть такой, но ничего не могу с собой поделать. Мои дядя с тетей думают, что со временем это пройдет само собой. Воспитатель в школе считает, что я просто пытаюсь привлечь внимание — притворяюсь, что у меня куча проблем, чтобы иметь повод пропускать занятия.

— Что к чему — тебе лучше знать, — сказала Кэсси. — Никому вместо тебя в этом не разобраться.