Александр Степанов - Таинственный остров [Повести и рассказы]

Понемногу лицо стало расплываться, пока не исчезло совсем. Знакомый запах ладана усилился и стал преобладающим. Внезапно в облаке тумана вырисовалось прелестное лицо молодой девушки. Большие черные глаза, словно выточенные из мрамора черты лица, полные, чувственные, цвета спелой вишни губы и красивые волны слегка вьющихся иссиня-черных волос…

… Он увидел голову прелестной женщины …

Видение было до того прекрасно, да того соблазнительно, что Мюри, не будучи в состоянии далее владеть собой, вскочил с кушетки и с простертыми вперед руками бросился навстречу к красавице. От порывистого движения кусок, зажатый в руке у Ворта, выскользнул и с тихим звоном, напоминающим стон, последний стон умирающего человека, покатился на середину комнаты.

Звук болезненно отозвался в сердце Ворта, но зато заставил его очнуться. Видение исчезло и Мюри, окончательно пришедший в себя, провел рукой по волосам:

— Что за чушь… Уж не болен ли я… Что со мной? Какой странный сон.

Пройдясь несколько раз по комнате, Мюри выпил стакан воды и снова лег на кушетку, но заснуть не мог. Образ прелестной женщины, явившейся в тумане, преследовал Мюри.

— Откуда могло мне пригрезиться?.. Что это за лицо?.. — задавал он себе вопросы, стараясь припомнить среди знакомых лицо, похожее на виденный им среди тумана образ.

Но сколько ни припоминал Ворт, среди всех, кого он знал, не было ни одной женщины, хоть немного похожей на эту красавицу.

Часа через два Мюри немного успокоился и заснул тяжелым лихорадочным сном…

На следующий день, одевшись и позавтракав, Ворт вышел из квартиры, захватив с собой кусок сплава для того, чтобы передать его Куртису.

По дороге повторилось во всех деталях то же ощущение слабости и Мюри едва смог дойти до магазина и принужден был долго отдыхать, прежде чем отнести металл к Куртису в мастерскую.

Условившись относительно формы кольца, Ворт прошел в лабораторию и спокойно принялся за работу, не ощущая больше ни слабости, ни головокружения.

Окончив занятия, перед тем как уйти домой, Мюри зашел к Куртису и застал его бледным, с каплями пота на лице, работающим над кольцом Ворта.

— Ну и металл вы получили, господин Ворт… — встретил его Куртис. — Какое-то дьявольское наваждение… Как только возьмешь его в руки, голова начинает кружиться и от слабости не знаешь, что делать…

— Ну, да вы его уж как-нибудь окончите… — заволновался Мюри.

— Помилуйте… Как возьмешь в руки, голова начинает идти кругом и в глазах начинает мерещиться всякая чертовщина… Если бы это было не ваше кольцо, господин Ворт, я бы давно бросил эту проклятую работу… Ну, да уж только для вас как-нибудь окончу…

На следующий день Мюри, зайдя к Куртису, застал его растерянным и недоумевающим…

— Как хотите, господин Ворт, — начал тот, когда Мюри вошел в мастерскую, — здесь дело нечисто. Это прямо какая-то дьявольщина… Я хочу придать кольцу одну форму, а выходит совсем другое… Прямо, хоть брось… Сорок лет работаю и ничего подобного не видел… Вот, смотрите…

Мюри взял в руки намеченное вчерне кольцо и вместо заказанного рисунка увидел неясные контуры двух переплетенных змей. Чем больше он рассматривал, тем очертания змей делались яснее. Вдруг Мюри показалось, что змеи шевелятся, правда, очень медленно, почти незаметно, но шевелятся, принимая все более резкие очертания.

Мюри протер глаза, посмотрел еще раз и с уверенностью, что ему это показалось, передал кольцо Куртису.

— Что за колдовство?.. — воскликнул тот, взглянув на кольцо. — Поглядите, пожалуйста… Кольцо, как побывало у вас в руках, изменилось… Клянусь вам, что этих змей не было. Они сами явились каким-то непонятным, необъяснимым образом…

Мюри задумался.

— Ну, делайте, что выйдет… — наконец сказал он. — Только поскорей…

Через час Куртис зашел к нему в лабораторию:

— Удивительно… Это кольцо положительно заколдовано… Я не знаю, чем и объяснить… Как только я начал делать змей, они как будто сами вырастали. Вот, поглядите… В другое время над такой работой я просидел бы дня два, а теперь я ее окончил в какой-нибудь час…

Мюри взял кольцо. Это была точная копия того кольца, которое принес в магазин странный господин в очках, за исключением изумрудных глаз у змей и камня посредине. Работа была удивительно тонкая и отчетливая. Переплетенные змеи казались живыми и готовыми броситься, чтобы ужалить.

Объяснив себе все происшедшее с Куртисом тем, что, починяя кольцо, принесенное в магазин странным господином, он слишком запомнил форму составляющих его змей и на память сделал копию, что ему блестяще удалось, Мюри, поблагодарив Куртиса, спрятал кольцо в ящик и принялся за работу.

Вечером, немного позднее обыкновенного, Ворт, окончив свои сплавы и заперев лабораторию, с кольцом в боковом кармане тужурки вышел на улицу.

Первую половину дороги Мюри прошел довольно благополучно, за исключением легких приступов головокружения и слабости, зато оставшийся конец он еле-еле брел в полубессознательном состоянии, останавливаясь и отдыхая каждые пять-шесть шагов. И чем дальше он шел, тем все тяжелее ему становилось, слабость усиливалась, глаза начинали ничего не видеть, кольцо жгло грудь и давило с тяжестью стопудовой гири…

С трудом дойдя до своей квартиры, запыхавшийся и измученный Ворт быстро скинул тужурку и хотел лечь на кушетку, но едва только тужурка с лежащим в кармане кольцом покинула плечи Мюри, он почувствовал сразу облегчение и энергия с удвоенной силой вернулась к нему.

Тогда только впервые Ворт подумал о кольце, как о причине его странной болезни и, подозрительно вынув его из кармана, развернул и стал рассматривать… Переливы всех цветов радуги с преобладающими тонами зеленовато-розового и нежного зеленого цвета были до того красивы, до того ласкали и очаровывали зрение, что Мюри бессознательно надел кольцо на палец.

Внезапно все поплыло перед его глазами. В густом, кровавом тяжелом тумане появились сначала неясные, потом все более резкие образы, среди которых Ворт ясно различал страшную голову старика и прелестное лицо девушки, виденное им раньше…

Кольцо, как расплавленный металл, жгло палец и Мюри, напрягая остаток воли, хотел было его снять, но был уже не в силах… Воля перестала сопротивляться и Ворт почувствовал, что летит в какую-то бездонную темную пропасть. Еще одно последнее усилие сделал Ворт, чтобы вырваться из окружающего его мрака и тут ясно почувствовал, как внутри его борются два начала, два «я», одно из которых неудержимо тянет его в пропасть, другое же старается сопротивляться всеми силами…