Александр Лучанинов - Где они все? (СИ)

Многие пали в той битве, но генерал Пирс стоял до победного. Он продолжал повторять снова и снова, что с чаем что-то не так и бросался с кулаками на любого, кто пытался подойти к нему. Понадобилось четыре человека, чтобы его усмирить. Когда многочисленные уколы успокоительного наконец подействовали, мирно посапывающего, и пускающего слюну на воротник пижамы, Пирса оттащили в палату, на всякий случай, привязав крепкими кожаными ремнями к кровати.

Когда Саймон вернулся в столовую, большую часть того безобразия, которое учинили разбушевавшиеся больные, уже убрали. Перевернутые столы и стулья стояли на своих местах, а более-менее адекватные пациенты, которые находились в лечебнице по своей воле или же до вынесения судом приговора, помогали медсестрам оттирать еду от поверхностей, на которых ей было не место.

— Видал, что этот Пирс устроил?

Саймон повернул голову и увидел Бритни, тот стоял у стены, одной рукой потирая лоб, а другой, ковыряясь у себя в штанах.

— Нет, я в туалете был. А что здесь произошло?

— Бунт, — рот Бритни расплылся в жуткой беззубой улыбке. — Этот чайный мужик что-то с чем-то.

— Да? — сам того не заметив переспросил Саймон. Он был полностью поглощен наблюдением за чисткой столовой и слушал безумного старика лишь в пол уха.

— Ага. Он думает, что у него в голове живут пришельцы, а все остальные думают, что нет. Просто умора.

— Здесь много кто и много чего думает, только это ровным счетом ничего не значит. Мысли сумасшедшего должны волновать только его лечащего врача.

— О, мысли ЭТОГО сумасшедшего должны волновать всех, — Бритни достал руку из штанов, понюхал ее, затем глупо хихикнул и продолжил чесать промежность.

— И с чего бы это? — Саймон вопросительно посмотрел на старика.

— А с того, что в этот раз прав он.

Бритни угораздило попасть в Бриджуотер из-за его непомерной любви к демонстрации своих половых органов ни в чем не повинным прохожим. Он с диким хохотом и спущенными до колен штанами выскакивал из подворотни навстречу ничего не подозревающим дамочкам, возвращающимся с покупками из супермаркета, и пугал их до чертиков.

Несколько жалоб в полицию привели к тому, что беззубый бродяга оказался сначала в обезьяннике, а затем и вовсе в зале суда. Личность его установить не удалось, единственным именем, на которое он реагировал, было Бритни. Посчитав его невменяемым и опасным как для себя, так и для общества суд приговорил его к принудительному лечению.

Саймону Бритни всегда казался обманщиком, слишком уж легко под тонкой глазурью безумия в нем просматривался расчетливый хитрец, подсевший на шею честных налогоплательщиков, которые обеспечили ему крышу над головой, регулярное питание и бесплатные медицинские наркотики. Но была в его ненастоящем сумасшествии и положительная сторона. Общение с этим беззубым лепреконом Саймону доставляло какое-то извращенное, но при этом несравнимое ни с чем другим, удовольствие. За годы отчаянного бродяжничества с Бритни произошло множество странных историй, и Саймон просто обожал их слушать. Он часто засиживался в общей палате допоздна, обсуждая со старикашкой очередную байку, и, незаметно для себя, сближаясь с ним.

— Ну не знаю, Брит, по-моему, в этот раз ты перегибаешь палку. Пришельцы в голове? Если тебе нужен укол, мог бы так сразу и сказать.

После слов Саймона хитрая улыбка тут же слетела с беззубого рта старика, а его правая рука, постоянно что-то искавшая в штанах, снова показалась на свет. На какое-то мгновение глаза Бритни приобрели кристальную чистоту и осознанность, которой санитару ранее видеть еще не доводилось.

— Саймон Мэй, — вдруг сказал он на удивление серьезным и ровным тоном, — ты должен запомнить то, что я тебе сейчас скажу. Ты должен запомнить все и пообещать мне, что ни в коем случае не забудешь.

— Брит, что с тобой? — в недоумении спросил санитар.

— Пообещай мне! — старик схватил Саймона за рукав больничного халата и притянул к себе.

— Ладно, ладно, — затараторил парень, — обещаю.

— В полночь тьма станет нестерпимой. Отринь ее! Взгляни наверх! Найди спасенье. — Выдав это странное пророчество Бритни моментально вернулся в свое придурковатое состояние, а его рука вернулась в привычную теплоту промежности.

— А теперь можно дедушке укольчик? — снова хитро улыбаясь спросил он. Санитар озадаченно кивнул.

Саймон помогал бегуну Оливеру Буну добраться до своей палаты, а сам не мог выкинуть из головы слова Бритни. Сумасбродные истории старика, которые он с таким упоением слушал тягучими больничными вечерами, частенько удивляли его, удивляли в хорошем смысле этого слова. Например, как та, в которой этого старого, хитрого лепрекона двое каких-то незнакомцев совершенно бесплатно сводили в ресторан. У Саймона в голове просто не могла уложиться картина грязного и воняющего подворотней Бритни, сидящего в приличном, дорогом заведении, и спокойно уплетающего ужин, при этом отвратительно чавкая голыми деснами.

Но сказанное сегодня в столовой удивило Саймона куда больше чем любая слышанная до этого байка. Либо этот пройдоха тайком от всех изучал актерское мастерство и драматургию, либо… других вариантов у санитара не было, слишком уж реалистичным вышло пророчество.

Рано или поздно каждый, даже самый двинутый шизик выдает в пылу бреда такую фразу, от которой у здорового человека мурашки побегут по коже. Но, тем не менее, это все тот же бред, только по случайному стечению обстоятельств, набор слов исключительно подходит к ситуации, вот и все. С пророчеством Бритни все было иначе, и Саймон чувствовал это вздыбившимися на затылке волосами.

«В полночь, тьма станет нестерпимой…» — он пытался вспомнить точные слова, — «… Отринь ее…» — Саймон бросил Буна на кровать, — «… Взгляни наверх. Найди спасение».

Он обернулся и тут же встретился взглядом с Джеральдом Пирсом, чайным парнем с пришельцами в голове, тот лежал на соседней койке с полуоткрытым ртом из уголка которого на подушку стекала тоненькая струйка слюны.

В первую секунду Саймону показалось, что эти безжизненные и пустые глаза смотрят прямо на него, они испытывают его на прочность, беззвучно шепча: «На этот раз прав Я», но отступив немного в сторону, он понял, что парня просто накачали слоновьей дозой транквилизатора, и его веки во сне открылись сами собой.

Немного осмелев, Саймон подошел поближе и присел на корточки так, чтобы его лицо оказалось всего в нескольких сантиметрах от лица спящего заключенного.

— Не такой резвый теперь, да? — он ткнул его пальцем в бок, ожидая встретить обмякшее тело, и удивленно одернул руку. Только в прошлую смену днем Саймон видел Пирса в раздевалке душевой и тот был вполне здоровым мужчиной с небольшим брюшком, но сейчас, вместо того самого брюшка палец санитара уперся в туго натянутую костями кожу.