Роберт Силверберг - Тернии

Беррис отвернулся.

— Вам надо расслабиться, — произнес Аудад. — Послушайте, пойдемте чего-нибудь выпьем!

— Я устал, — произнес Беррис в сторону. — Я хочу отдохнуть…

— Может, чуть позже мне послать к вам кого-нибудь из женщин?

— Это вы называете отдыхом?

— Вообще-то, да. — Аудад вежливо усмехнулся. — Я не против какое-то время поисполнять ваши обязанности, но, сами понимаете, им нужны вы.

— Я могу как-нибудь связаться с Ганимедом? Поговорить с ней, пока корабль перезаправляют?

Аудад обежал его кругом и, пританцовывая, снова замаячил перед ним.

— Послушайте, Беррис, она улетела, исчезла. Считайте, что ее больше нет. Забудьте о ней, для вашей же пользы советую. Что она могла предложить вам, кроме своих проблем? Кожа да кости! И не надо убеждать меня, что все наладится. Я же видел. Я был рядом. Я знаю. Вы только и делали, что грызлись друг с другом. Зачем она вам? Вот что я скажу…

— У вас есть при себе какие-нибудь релаксанты?

— Они же на вас не действуют!

Беррис молча протянул руку. Аудад пожал плечами и выложил на ладонь яркий тюбик. Беррис прижал раструб к коже и надавил на кнопку. От иллюзорной пародии на безмятежность в данной ситуации могло оказаться едва ли не больше прока, чем от оригинала. Он поблагодарил Аудада и, сосредоточенно держась середины коридора, направился к себе в номер.

По пути ему встретилась женщинами с волосами, как розовая пряжа из стекловолокна, и глазами, как аметисты. Наряд ее был целомудренно вызывающ. Мелодичный голос защекотал его барабанные перепонки. Задрожав мелкой дрожью, Беррис быстро миновал ее и влетел к себе в номер.

— Такая романтическая история, — вздохнул Том Николаиди, — и такой грустный конец.

— Ничего романтического, — бесцветным голосом произнесла Лона. — Я только рада была сбежать, и поскорее.

— Потому что он попытался задушить вас?

— К этому шло уже давно. Чтобы почувствовать боль, совершенно не обязательно ждать, пока тебе вцепятся в глотку.

Николаиди долгим пристальным взглядом посмотрел ей в глаза и наконец понимающе кивнул.

— Ваша правда. Жалко, конечно… Но мы все понимали, что долго это продолжаться не может.

— И Чок тоже?

— Чок в первую очередь. Он, собственно, и предсказал разрыв. Вы, наверное, и не представляете, сколько сочувственных писем мы уже получили на ваше имя. Такое впечатление, что вся вселенная выражает вам свое сочувствие.

По лицу Лоны скользнула мгновенная, ничего не выражающая улыбка. Девушка поднялась с кресла и принялась мерить длинную комнату резкими, как удары молотка, шагами. Медные подковки на каблуках громко звякали по паркету.

— Скоро приедет Чок? — наконец поинтересовалась она.

— Скоро. Он очень, очень занят. Но как только он приедет, вас отведут к нему.

— Ник, он действительно устроит так, чтобы мне отдали детей?

— Будем надеяться.

В следующее мгновение она оказалась лицом к лицу с Томом. Тонкие пальцы что есть силы впились ему в запястье.

— Надеяться? Надеяться? Он же обещал!

— Но вы же поссорились с Беррисом…

— Вы сами сказали, что он ожидал этого! Романтическая история с запланированно грустным концом. Теперь все кончилось, я сдержала свое слово, и пусть он держит свое!

У нее свело судорогой голеностоп. Эти маскарадные туфли! Но в них она казалась выше, старше. А сейчас это было очень важно: выглядеть так, как она себя чувствовала. А за пять недель круиза с Беррисом она состарилась на пять лет. Постоянное напряжение… пререкания…

И жуткое, смертельное опустошение после каждой ссоры.

Она загонит толстяка в угол. И пусть он только попробует финтить! Она ему устроит веселую жизнь! Какой бы он ни был могущественный, с ней этот номер не пройдет! Она честно изображала сиделку при этой жертве дальнего космоса, она заслужила, чтобы ей отдали хотя бы двух детей. Она…

Это неправильно, мысленно одернула она себя. Нельзя смеяться над ним. Ему просто не повезло, он сам не напрашивался на неприятности. А вот я напросилась.

— Лона, — внезапно нарушил тишину Николаиди, — какие у вас планы?

— Заполучить детей, в первую очередь. А потом исчезнуть, навсегда скрыться из вида. Хватит с меня известности.

— И куда вы направитесь? Останетесь на Земле?

— Скорее всего, да. Может быть, напишу книгу. — Она улыбнулась. — Нет, это, наверное, не годится. Снова известность. А я хочу жить спокойно. Почему бы, например, не Патагония? — Она выстрелила в Николаиди пристальным взглядом из-под бровей. — Не знаете случайно, где он сейчас?

— Чок?

— Миннер.

— Насколько я знаю, по-прежнему на Титане. С ним Аудад.

— Значит, уже три недели… Что ж, надеюсь, они приятно проводят время, — ее губы скривились.

— Аудад-то наверняка, — усмехнулся Николаиди. — Главное, чтобы вокруг было побольше женщин, и он где угодно приятно проведет время. А вот Беррис… черт его знает. Все, что мне известно, — они пока не собирались возвращаться… Все еще интересуетесь им?

— Нет!

— Хорошо, хорошо. — Николаиди зажал уши ладонями. — Верю. Просто…

Дверь-диафрагма в дальнем конце комнаты со щелчком распахнулась. В проеме появился отталкивающего вида коротышка с широким тонкогубым ртом. Д’Амор, подумала Лона, один из подручных Чока.

— Чок уже приехал? — кинулась она к д’Амору. — Я должна срочно увидеть его!

Уродливые губы д’Амора растянулись в невероятно широкой улыбке.

— Миледи, вы уже начинаете самоутверждаться! Робость вся в прошлом? Нет, Чок еще не приехал, я сам жду его. — Тут Лона заметила, что д’Амор появился не один. Его сопровождал незнакомец средних лет, державшийся подчеркнуто расслабленно; глаза его не выражали абсолютно ничего, с бледного лица не сходила идиотская улыбка. — Лона, — познакомьтесь, — произнес д’Амор, — это Давид Меланжио. Он знает парочку забавных трюков. Скажите ему год и дату, когда вы родились — он скажет вам, какой это был день.

Лона назвала год и дату.

— Среда, — тут же ответил Меланжио.

— Как он это делает?

— Такой у него дар. А теперь назовите цепочку чисел, как можно быстрее, но отчетливо.

Лона произнесла дюжину цифр. Меланжио повторил.

— Правильно? — ослепительно улыбнувшись, поинтересовался д’Амор.

— Не уверена… — протянула она. — Я сама их уже забыла. — Она вплотную подошла к ученому имбецилу; тот равнодушно смотрел сквозь нее. Заглянув ему в глаза, Лона поняла, что перед ней очередной урод; ходячий забавный трюк, без души. По спине у нее побежали мурашки. Неужели эти мастера-затейники снова планируют заняться сводничеством?

— Зачем ты его привел? — спросил Николаиди. — Чок давно забыл о нем.

— Чоку пришло в голову, — ответил д’Амор, — что мисс Келвин было бы интересно побеседовать с этим… уникумом. Он сказал мне привезти мистера Меланжио.