Борис Мишарин - Целитель (СИ)

— Мужики, я полицейский, удостоверение во внутреннем кармане, — скороговоркой произнес он, морщась от боли вывернутых назад рук.

— Разберемся.

Охранники втолкнули его внутрь клиники, чтобы не светиться на улице, достали удостоверение.

— Бугров Федор Иванович, старший оперуполномоченный по особо важным делам. Капитан полиции, — читал старший смены, — и что за важные дела привели вас сюда, капитан?

— Профессор Сибирцева меня вчера оперировала, пришел поблагодарить ее. Я полицейский, отпустите меня немедленно.

— А другой версии у вас нет, Федор Иванович? Вас вчера никто не оперировал и это факт. Мы всех больных помним, кого вчера привозили. Мент ты или нет — это тоже проверим.

— Позвоните генералу Обухову, он подтвердит.

— Генералу Обухову, начальнику УМВД? Нет, дорогой, тобой ребята из ФСБ займутся. Может ты и ментом окажешься, но тебя точно не оперировали вчера. Зачем пришел сюда — убить великого доктора? Ты, гнида, все расскажешь, мы не таких раскалывали, — с издевкой произнес старший смены охраны.

— Сибирцевы подъехали, — произнес один из охранников.

— Держите эту сволочь, я встречу докторов, — приказал старший смены.

Охранники закрыли собой полицейского, чтобы его не было видно, старший смены встречал Сибирцевых.

— Надежда Егоровна, — успел выкрикнуть Бугров и получил сразу же натренированный удар, выключающий сознание.

Сибирцева остановилась.

— Что там у вас происходит? Отойдите в сторону.

— Извините, Надежда Егоровна, но вам лучше не смотреть. Мы задержали преступника, который под видом вашего бывшего пациента проник сюда с оружием.

Старший смены встал перед Сибирцевой, не двигаясь с места.

— Я лучше знаю, что мне делать, отойдите в сторону.

— Извините, Надежда Егоровна, но мы на службе и не можем позволить вам прямой контакт с преступником, — возразил старший смены.

Сибирцева не стала спорить, набрала номер телефона начальника ЧОП.

— Вячеслав Артурович, это Сибирцева, тут ваши охранники беспредельничают, прошу вас немедленно прибыть в клинику, они нам прием больных срывают.

— Лечу, — ответил Званцев.

— Надежда Егоровна, зачем вы так — мы же на работе и заботимся о вашей безопасности, — с укором произнес старший смены.

Начальник ЧОП прибыл через минуту, он ехал к себе на работу и оказался рядом с клиникой.

— Что случилось, Надежда Егоровна? — спросил сразу же Званцев.

— Разрешите доложить, Вячеслав Артурович, — вмешался в разговор начальник смены.

— Помолчи, — огрызнулся Званцев, — я слушаю вас, Надежда Егоровна.

— Я вчера вечером оперировала полицейского, генерал Обухов попросил отца об этом, это один из лучших оперативников города. Он пришел поблагодарить меня сегодня, но ваша охрана вывернула ему руку, серьезно повредив плечевой сустав, а когда он окликнул меня, ударом по шее отключила его. Человек нуждается в медицинской помощи, но ваши охранники не допускают меня к нему. Зачем нам такая охрана, господин Званцев?

— Все не так было, Вячеслав Артурович, мы понятия не имели, что он полицейский. При нем не было документов и пистолет под мышкой. Откуда мы могли знать, что он полицейский и операций здесь никто не делал. Мы действовали по правилам, — оправдывался начальник смены.

— Ну и сволочь же ты и гнида порядочная, — резко произнесла Сибирцева, глядя на начальника смены, — удостоверение полицейского у тебя во внутреннем кармане пиджака. Человек до сих пор находится без сознания. Вам этого мало для доказательств, Званцев?

— Удостоверение? — резко произнес начальник ЧОП.

— Да врет все профессорша, Вячеслав Артурович. Нет у меня ничего.

— Задержать, наручники и обыскать, — приказал Званцев.

Из кармана начальника смены достали удостоверение и пистолет полицейского. Сибирцева подошла к лежащему на полу Бугрову, наклонилась над ним и погладила по щеке, потом поводила рукой над плечевым суставом.

— Очнитесь, Федор, — тихо произнесла она.

Он открыл глаза.

— Снова вы надо мной, — Бугров улыбнулся, — меня опять ранили?

— Нет, все в порядке, пойдемте, я напою вас чаем, — предложила Сибирцева.

Капитан встал, сразу почувствовав, что в кобуре нет пистолета, сунул руку в карман — удостоверение отсутствовало. Званцев протянул ему документ.

— Оружие получите при выходе. Извините, таковы наши правила, — пояснил он.

— Правила? — с усмешкой бросил Бугров, — что-то я не припомню правил, позволяющих нападать на полицейского, обыскивать и изымать у него табельное оружие. Это не правила, а факт совершенного преступления сотрудниками ЧОП. Верните пистолет, а когда я выйду обратно, то надеюсь, что не увижу больше здесь ваших сотрудников никогда. Я не стану задерживать их, сами разберетесь. Но если я снова увижу ваших бандитов, то они сядут по полной программе, это я вам гарантирую. Оружие, — повысил он голос.

Званцев посмотрел на Сибирцеву, она кивнула головой, и он отдал пистолет. Надежда провела Бугрова в свой кабинет, попросила Аню принести им два чая.

— Вы, Федор Иванович…

— Просто Федор, Надежда Егоровна, — перебил он ее, — не называйте меня по отчеству. Прошу вас.

— Хорошо, Федор, тогда и вы называйте меня по имени. Мы еще молодые, зачем нам старить себя отчествами, тем более, что вы у меня в гостях, а не на приеме.

— Не знаю — смогу ли, но все равно спасибо, Надежда Егоровна… Надя… спасибо вам еще раз.

Аня принесла в кабинет чай и печенье.

— Спасибо, Аня, — поблагодарила ее Сибирцева, — не беспокойся. Я знаю, что пора начинать прием. Пусть подождут еще немного.

Она кивнула головой и вышла.

— Надежда Егоровна, Надя, я понимаю, что это прозвучит ветрено, но если я не попрошу, то буду казнить себя всю оставшуюся жизнь. Не могли бы мы встретиться после работы, сходить в ресторан или театр?

— В ресторан или театр? — переспросила она, — нет, давайте лучше побродим по набережной, я так давно не гуляла нигде.

— Отлично, к которому часу прибыть? — радостно спросил Федор.

— Я заканчиваю в восемнадцать часов, подходите. Я предупрежу охрану, вас не станут обыскивать и задерживать.

Весь день Бугров не находил себе места, вспоминая, как открыл глаза на операционном столе и увидел ее. Сердце защемило сразу, но не от боли. Он был готов кинуться и целовать ею всю, хотя даже не знал имени. Может быть от того, что она коснулась его сердца своими руками, может быть от другого — он не знал от чего. Сегодня открыл глаза в клинике и снова она. Он влюбился мгновенно и безвозвратно, но как сказать ей об этом? Она посчитает его ветреным ловеласом. Как убедить ее в своей любви? Время, на это необходимо время, но как с ним справиться, если вся душа пылает любовью? Он бы сам посчитал любого мужчину легкомысленным в признании мгновенной любви. Но это случилось и не с кем-то, а с ним самим. Что делать, как быть, гулять с ней и разговаривать о каких-то вещах, когда хочется носить на руках, танцевать, прыгать и любить всю до последней клеточки? К тому же он опер «убойного» отдела… Какая тут личная жизнь, если поднимают по тревоге в выходные и ночью? Практически все его коллеги разведены и перебиваются случайными связями. Но находятся женщины, живут год-два и уходят — никому не нужен муж, пропадающий постоянно на работе за копейки. Наденька, его милая Наденька… Если согласиться быть с ним, то придется уйти в адвокаты. Федор вздохнул… в адвокаты, которых он терпеть не мог, как и журналистов. И что делать, рассказать все прямо, чтобы посчитали придурком и выгнали сразу? Лучше уж сразу пережить боль, окунуться в работу и забыть все. Федор уже имел опыт развода. Жена любила его, но все же ушла, не смогла перенести вечного страха за жизнь и постоянного отсутствия дома. Хорошо еще, что не завели детей. Уходя, жена бросила ехидное напоследок: «У тебя даже не хватило времени на заведение детей или ты считаешь, что они должны быть соседскими? Извини, Федор, я женщина, а не приложение к квартире. Дивану все равно, когда ты приходишь домой, ночуешь ли, а мне нет. Тебе нельзя жениться, ты уже женат на работе. Извини, дорогой, но я ухожу».