Анна Семироль - Азиль

— Помнишь, когда мне было шесть, я мечтал стать твоим преемником? — спрашивает Бастиан, глядя в сторону окна.

— Помню. Настолько тебе нравилась картотека, — улыбается Фабьен. — А ещё я помню, как ты ревел, когда я сказал, что судьёй тебе не быть.

— Да. Ты тогда сказал: «Ты встанешь выше меня». Или что-то вроде этого.

— Только ты всё равно ревел, засранец маленький, — смеётся судья Каро.

Бастиан покидает кресло, хозяйской поступью проходит по отцовскому кабинету к картотеке, выдвигает ящик и пробегает пальцами правой руки по папкам с досье. Лёгкая улыбка касается его губ.

— Забавно. Уже тогда ты собирался поставить меня у руля Азиля, а я знал, что всё, принадлежащее тебе, станет моим, — он оглядывается на отца и негромко спрашивает: — Мы имеем равное право быть здесь, верно?

— Верно-верно, — миролюбиво ворчит Фабьен. — Ты так и не сказал мне, зачем пришёл.

Бастиан шлепком ладони посылает ящик на место, прислушивается, как скользят по направляющим рейкам маленькие колёсики, касается весов в руке статуи Фемиды, заставляя их качаться.

— Я пришёл услышать от тебя, как продвигается расследование убийства брата. Не хочу обсуждать это дома.

— Я полагал, тебя информируют, — в голосе судьи звучат удивлённые нотки.

— Кому в Совете этим заниматься? Этот… Канселье, верно? Да, Канселье, который отвечает за дознание, находится в подчинении Робера, но малыш Пьер перед ним на цыпочках ходит. Потому я в неведении и приехал сюда.

Губы судьи превращаются в тонкую серую нить, между седыми бровями залегают морщины, придавая худому лицу скорбный и одновременно волевой вид. Фабьен жестом предлагает сыну присесть, и Бастиан послушно возвращается в кресло с коричневой обивкой.

— Пока толком ничего. Жёсткий допрос ничего не дал. Или чёртов японец железобетонный, или… Свою вину он отрицает. Признал, что был против брака дочери с Домиником. Утверждает, что никакой личной неприязни не испытывал, но был категорически против брака как факта.

— Думал, что мы сожрём его доченьку на свадебный ужин? — ухмыляется Бастиан.

— Образно выражаясь, да. Обыск в их жилище ничего не дал. Абсолютно ничего. За каким-то чёртом полицейские недоумки сожгли квартиру после обыска. Более тщательный досмотр мог что-то обнаружить, а они нас этой возможности лишили. Я распорядился уволить всех, кто причастен к пожару.

— Канселье тоже?

— Хватит сарказма, — сурово хмурится Фабьен Каро. Держит паузу, барабанит пальцами в белых перчатках по столу. — Ты сбил меня с мысли. Так…

— Стареешь, — бросает в сторону Бастиан, но отец пропускает это мимо ушей.

— Наша несостоявшаяся belle-fille [13] belle-fille ( фр. ) — сноха, жена сына по отношению к его отцу. . Медицинский осмотр показал, что версия убийства в качестве мести за поруганную честь потерпела крах. Девица вообще нетронута.

— Не ожидал от Доминика, — вскидывает брови Бастиан. — Кто мне только не говорил, что по трущобам носится целый выводок его ублюдков.

— Факт остаётся фактом. Папаша и дочь свою вину отрицают, ведут себя достаточно спокойно. Сейчас прорабатываются версии убийства на почве ревности. Или всё же это сделал отец, или старшая сестрица, которая до сих пор где-то успешно прячется. Сириль был готов передать её нам из рук в руки, но она удрала у него из-под носа. А носится наша красотка как раз с японским мечом, который полицейские так безрезультатно искали в их квартире.

— Думаешь, Доминика убила она?

— Очень похоже на то. Её сестру и отца взяли совершенно спокойно, сопротивления они не оказывали, как и положено порядочным гражданам. А эта скрылась, прихватив меч.

— Интересно. Хотела быть на месте младшенькой? Красиво жить в Ядре, чувствовать себя выше всех… крыса помойная, — Бастиан с такой силой сжимает пальцы в кулак, что хрустят суставы. — Что предпринимают для её розыска?

— Шестой и восьмой сектора оцеплены, на КПП строжайший досмотр. Полиция прочёсывает район, Сириль обещал содействие.

— Сириля я лично за яйца возьму. Или он нам вылавливает эту крысу, или я пройдусь по его владениям с проверкой. И не только с проверкой, — мрачно обещает Бастиан. — Что дальше планируется делать с подозреваемыми?

Судья Каро складывает бумаги в ящик стола и пожимает плечами.

— Отца упрячем на работы по обслуживанию реактора. У девки перебит Код, её можно подвести под высшую меру за пособничество террористам.

— Каким террористам?

— Тебе напомнить значение термина?

— Отец, это слишком. Как бы отрицательно мы ни относились к этой семейке, не стоит перегибать палку. Кто перебил ей Код и зачем?

— Те, кто готовил теракт в Ядре, — с нажимом отвечает Фабьен Каро. — Который не состоялся только благодаря нашей доблестной полиции и службе госбезопасности. Ясно?

— Что за… Какие, к чёрту, террористы? Отец, что за бред ты несёшь? У нас что — есть те, кто может… ну… взрывать людей, травить посевы, преднамеренно разрушать промышленные объекты?

— Не исключено. Это версия Канселье. Некая группа внедряла таким образом девку в Ядро, чтобы у них был среди нас свой человек. И Доминика убили, когда он об этом узнал. Поймаем старшую сестрицу — накроем террористов. Что непонятного?

Бастиан задумчиво изучает потёртый паркет под ногами, ищет мелькнувшую было мысль. Версия напыщенного служаки Канселье кажется ему, мягко говоря, неправдоподобной. Террористы? Глупее не придумать. Кому придёт в голову проворачивать подобное в городе, который погибнет в считанные недели, если отступится от принципов и норм управления? Или всё же нашлись идиоты, которые уверены в обратном?

— Отец, — начинает он осторожно. — Ты всю жизнь учил меня быть рассудительным, последовательным в действиях и просчитывать все возможные варианты. Сам знаешь, я это умею в совершенстве. Я пока не готов предоставить тебе всю логическую цепочку своих размышлений, но я не верю в теорию Канселье.

— Интуиция? — прищурив левый глаз, с ехидцей спрашивает Каро-старший.

— Интуиция тоже. Я поговорю с девицей. Это же не запрещено? Хотя кто мне запретит… Я поговорю с ней сегодня же.

— Зачем?

— Хочу абстрагироваться от эмоций и личной неприязни и посмотреть, что из этого получится. В конце концов, я работаю на благо людей, а не наоборот.

— Какая связь?

— Поговорю с девицей и составлю своё обоснованное мнение. Либо Канселье прав — и я сработаю на благо многих; либо прав я, и мне удастся восстановить справедливость в отношении одной и заодно развеять довольно бредовую теорию. Итак, кто может меня сопроводить?

С тяжким вздохом Фабьен Каро покидает место за рабочим столом, поправляет сюртук и делает приглашающий жест в сторону двери.