Сергей Боровский - Школа

- Буду вам признателен, если эту маленькую деталь насчёт котла вы опустите в вашем отчёте, - вкрадчиво сообщил директор. - Уже заказан новый. Весною поменяют. Иначе я сам им такую проверку устрою!

- Он умеет! - оживилась очаровательная Виктория Павловна, с неподдельным восхищением посмотрев на начальника и вновь породив в душе Волкова подозрения.

Господи! Да неужели же ему есть какое-то дело хоть до чего-нибудь в их отношениях, в этой дурацкой истории с котлом, в этих технических нюансах?

- И ещё хочу просить вас об одном одолжении, - улыбнулся Анатолий Сергеевич. - Отложить наш неизбежный разговор с глазу на глаз, который мы уже однажды перенесли по независящим от нас причинам, до завтрашнего утра. Я весь вымотан. Боюсь, что даже не смогу поэтому составить вам компанию в вечернем Клубе. А завтра у меня с утра как раз окно в занятиях. Я не ошибаюсь, Виктория Павловна?

- Нет. Всё правильно. До обеда у вас пусто.

- Так как, инспектор? Могу я рассчитывать на вашу снисходительность?

Волкову оставалось только кивнуть в знак согласия. Напорист был опытный директор, если не сказать, нагловат. Чо ж, всё равно он от него никуда не денется.

- Вы сказали «в вечернем Клубе»? Я не ослышался?

- Нет, это сущая правда. В половине десятого, в учительской. Помните ту комнату с камином? Обычно заседание Клуба мы проводим по пятницам и субботам, но сегодняшнее — специально для вас.

- Стоило ли беспокоиться?

- Ах, оставьте! Это намного удобнее, чем встречаться с каждым по отдельности. Впрочем, одно другого не отменяет. Вам должно понравиться.

Инспектору в этот момент подумалось, что проверка двинулась по накатанной дорожке: вот уже и умащивание гостя началось. Можно не сомневаться, что будет выпивка. И, безусловно, женщины...

- Форма одежды?

- Самая демократичная. И да! Можете прихватить с собой гитару. Вы музицируете?

Это последнее заявление поставило озадаченного инспектора в тупик. Какая к чёрту гитара?!

- Виктория Павловна обожает гитару.

В его голове образовалась какая-то белиберда и полная каша.

- А разве Виктория Павловна...

Не устала держать вам газовый ключ? Да, он почти спросил это.

- О, нет! Она не пропускает заседаний Клуба никогда! Молодость!

- Так вы придёте, Виктор Игнатьевич?

- Было бы, по меньшей мере, невежливо с моей стороны отказаться от столь интригующего приглашения.

Он чувствовал, как его, помимо его воли, выносит на стезю слащавой витиеватости. Откуда в нём эта гадость?

До назначенного времени у него оставалось чуть более двух часов, и использовать их нужно максимально продуктивно, подготовившись к любым неожиданностям, на которые, он теперь нисколько не сомневался, способны радушные хозяева.

--

Анна Владимировна Штерн, учитель истории и правоведения, уже, наверное, полчаса демонстрировала свои вокальные способности. Нельзя сказать, что голос её был так уж плох, или Шуберт вызывал какие-нибудь нарекания, но Виктор Игнатьевич слыхал исполнение и получше. К тому же, немецкий язык текстов песен, нисколько не мелодичный на его вкус, да ещё с ужасным акцентом, действовал ему на нервы.

Собравшиеся, однако, приветствовали музыкальные упражнения своей коллеги тепло. Раздавались отдельные возгласы «Браво!» Звучали аплодисменты. Не оставалось ничего другого, как мысленно тренировать в себе снисходительность и терпимость к «уставу чужого монастыря».

Виктория Павловна, сидевшая в кресле в двух шагах от него, периодически бросала на него ободряющие взгляды и приглашала присоединяться к тостам, поднимая свой бокал с шампанским. Выглядела она потрясающе даже в её скромном наряде: в каком-то домашнего вида платье до колена, выполненного в красноватых тонах, с ожерельем из жемчуга на шее (похоже, настоящего), с распущенными по плечам тёмными кудрями.

Он пил коньяк. Хотя, конечно, это громко сказано — пил. Так, обмакивал губы, для приличия. Никто его не пытался втянуть в гонку, никто не совестил, не обвинял в том, что, мол, брезгует. С докучливыми разговорами тоже никто не вязался. Перекинулись парой вежливых слов, и на этом общение закончилось. Официальных процедур знакомства тоже почти не потребовалось — большинство из них представились ему ещё днем.

Анну Владимировну сменил, наконец, Пирогов. Радоваться этому Виктор Игнатьевич не спешил, гадая, чем же удивит нехитрое общество «естественник». Выяснилось, что стихами. С первых же прочитанных строк инспектор замер в кресле и перестал прихлебывать напиток — на сцене перед ним, вне всяких сомнений, стоял мастер. Не актерствуя совершенно и не играя невпопад интонациями, он, казалось, дышал теми словами, которые выливались из него. И даже не смущало некоторое несоответствие его кавалерийской внешности выбранным темам.

Удивительно, но на других собравшихся его роскошный номер особого впечатления не произвёл. Похлопали достаточно вяло и дежурно. А дальше программа переросла к банальным танцам под патефон. Хотя, жаловаться было грех — инспектору достался главный приз: руки Виктории Павловны на его плечах, а его — на её стройной и горячей талии.

- Вам нравится? - просто спросила она.

- Уже да, - не стал с ней играть в политику он.

- С какого момента?

- С Блока и Есенина.

Она с улыбкой закивала головой.

- Вы достаточно искренний человек. Может, слишком даже искренний для вашей должности.

- Обстановка располагает, - не растерялся он. - Уже одно ваше присутствие настраивает на откровенности.

- Я могу оказаться не тем, что вы обо мне подумали.

Надо же, как двусмысленно звучат её эти слова! Понимай, как хочешь. С тысячей разных оттенков.

- Вы женаты?

Он собрал всю свою волю в кулак, чтобы не сморщиться при этом невинном (да ведь?) вопросе.

- Нет.

Теперь давай, изложи ей подробности. Ей будет приятно услышать, что зато у тебя есть невеста, дочь одного из известнейших и влиятельнейших людей в городе. Что же ты стесняешься? Ещё всего лишь три дня назад ты хвастал об этом на каждом углу.

- А собираетесь?

Она буквально припирала его к стенке. Впрочем, она ведь могла знать и наверняка. Не он один умеет собирать информацию.

- Была такая мысль, - пустился он по шатающемуся канату полуправды.

- Была?

- Я придерживаюсь той точки зрения, что не стоит говорить о чём-то, что ещё в действительности не произошло, как о свершившемся факте.

- По-моему, вы сейчас перефразировали известную народную мудрость.

«По-моему, я выгляжу сейчас просто идиотом».

- Да что мы всё обо мне да обо мне! Вы-то, вы-то сами как?

- Вас интересует моё семейное положение?

Да, чёрт возьми! И, главным образом, неофициальное!

- Об этом я осведомлён из вашего личного дела. Скажите лучше вот что: вы здесь по доброй воле?