Виктор Тарасов - Охота на кентавра (сборник)

И какая темень вокруг. Сейчас завою, честное слово. Завою!

Сколько я висел — не помню. Потом я увидел поверху свет, белый свет! Луч довольно бестолково метался туда-сюда. И я понял, что это фара на скафандре устаревшего образца.

Кто-то заглядывал сверху в пропасть:

— Эй, вы целы? — ожила моя рация.

— Жив-жив, — мне казалось, что кричу, на самом же деле губы едва шевелились.

— За что вы держитесь? Стена голая.

— Рука в трещине застряла!

— Как же мне вас вытащить? И они тут рядом…

— Лезут?

— Нет, ждут. Но увидят вас и полезут. Где ваш лучемет?

— Упал.

— Жаль — мы могли бы ступени выжечь, — он замолчал, я этого не перенес: — Вытащите меня отсюда, не молчите!

— Если бы я знал как! Кто вас сюда звал?

— Это мы потом выясним. Слушайте, у меня в ранце есть альпинистская жига. Если бы передать ее вам, вы бы меня в два счета…

— Это верно, но как передать? Очень уж вы далеко, метров двадцать будет…

— Надо подумать. А почему «бурши» не лезут?

— Кто? Ах эти. Не чуют вас за гребнем, вы для них пропали. Но они в конце концов проверят.

— А почему они в вас не стреляют?

— Я действую на них успокаивающе. Что же делать?

— Слушайте, я прижат лицом к стене. Но правая рука у меня свободна, я могу отстегнуть ранец, но тогда он упадет.

— А тяжелый у вас ранец?

— Не очень. По-земному, килограмма два.

— А у меня, знаете ли, пистолет на такой пружине, к руке привязан. Если я его брошу вниз, то он, может, и долетит до вас. Вам нужно поймать его, закрепить на лямке ранца…

— Старик, ты гений! Пистолет свой ты наверняка потеряешь. Но я тебе десять новых достану! Бросай!

— Лови! — что-то пронеслось мимо меня вниз, потом с такой же скоростью вверх. — Промазал!

— Да свети на меня своей фарой, я же не вижу! И подожди, я перевернусь.

Чувствуя, как рука хрустнула в плече, я перевернулся на спину и стал смотреть вверх.

Крошечный черный пистолетик несколько раз пролетал у меня перед носом, прежде чем я поймал его.

— Подожди, не дергай.

Я снова перевернулся лицом к стене, вложил пистолет в магнитный зажим, отстегнул лямки. Плечам стало легче.

— Он у меня!

— Прекрасно! С жигой ты умеешь обращаться?

— Умею, умею.

— Не торопись, я суеверен. Закрепи хорошенько.

Я увидел вспышки: он загонял жигу в камень. Похоже, что все делается правильно. Неужели повезло? Мягкие крюки жиги взяли меня под мышки и потянули вверх. Рука со скрипом вывернулась из трещины, я опасался за герметичность скафандра, но все обошлось.

— Не поднимайся, а то заметят, — прошептал незнакомец, когда я перевалился за спасительную кромку.

— Ну, старина, ты спас меня, проси чего хочешь. Меня зовут Волк, а тебя?

— Красная Шапочка. Нужно еще выбраться отсюда. Ты можешь ползти?

— Могу. Правда, рука болит, но могу.

— Тогда ползи по кромке. А я пойду рядом, на меня они не реагируют. Я за жигу потащу тебя.

— А куда ползти?

— К концу гряды, а там — бросок метров сто до скалы. И за скалой долина и моя станция. Там они тебя не возьмут.

Мы так и сделали, я полз, он шел, подтаскивая меня за жигу.

— Слышь, старина, как они там?

— Двое следуют за нами. А остальные ждут на месте. Десятка два набралось.

— А почему они тебя не срежут, Красная Шапочка?

— Они на меня не нападают.

— Почему?

— Все дело в отношении. Вот и конец гряды. Ноги, надеюсь, в порядке?

— Подожди, дай отдышаться. А стрелять они не будут?

— Пока я рядом — нет. Догнать постараются, а стрелять — нет. Я побегу чуть сзади. Ну, вперед!

Краем глаза я заметил, что два «бурша» бросились за нами. Как противно скрипит у них песок под колесами! Или под ногами? Незнакомец чуть отстал, скрип стал тише. Я оглянулся и увидел, что он их останавливает, застыв поперек дороги и подняв предостерегающе руки вверх. Они тормозят. Ну и Красная Шапочка! Вот он меня снова догоняет, бежим рядом, «бурши» едут. Черная скала, он снова отстает…

Станция! Я влетаю вверх по лестнице, потом он, дверь захлопывается. Спасен, спасен, Степной Волк!

Приведя себя в порядок, приняв душ, я пришел в кают-компанию, и каково было мое удивление: за столом одиноко сидел и ждал меня — старик! Как же он тащил меня? Правда, был он плечистый, что называется породистый.

— Как же зовут моего спасителя?

— Зовут меня Онегов. А тебя — Волк? — спросил он усталым голосом.

— Ребята прозвали меня Степным Волком. Я пилот Второй космической.

— Прекрасно! И документы у тебя есть?

Я отдал ему удостоверение пилота. Он стал разглядывать: — Садись, угощайся.

Только сейчас я заметил накрытый стол и направился к нему: — А ты, старина?

— Я очень устал и не хочу есть. Можешь налить себе вина.

— А эти, «бурши», где они сейчас?

— Бродят вокруг станции. Пока не успокоятся, не уйдут. Кстати, звать их цёреры!

— А ты откуда знаешь? Они тебе сами сказали? Ну ладно, старина, не сердись. Я закушу, с твоего разрешения!

Я уютно расположился за столом. Старик нацепил очки на нос и стал что-то писать, заглядывая в мое удостоверение.

— Кстати, должен тебя поблагодарить, оживитель у тебя работает прекрасно. Плечо почти не болит, а был вывих.

— Да, я потребовал себе самый лучший! Не проходит и недели, чтобы не приходилось в него засовывать очередного охотника.

— Ты это серьезно?

— Вполне. Падают в трещины, травятся в «болоте», застревают в куче мусора. Но ты, Волк, меня поразил, так сиганул — и прямо в пропасть!

— А что ты там пишешь?

— Составляю на тебя акт.

— Какой акт?

— На браконьерство. Ты аде стрелял в цереров!

— Но они же роботы. Своими глазами видел: спина склепана из кусков железа!

— А вот посмотри-ка.

На стене висел рисунок, довольно грубый, но выразительный. На нем красовалось существо, отдаленно напоминающее одногорбого верблюда уменьшенных размеров, с длинной унылой шеей и массивными ногами.

— Нет, не может быть. У них — стальной панцирь, большая масса…

— Просто они цепляют на себя все, что подвернется, инстинктивно, для защиты. А подворачивается чаще всего какой-нибудь кусок железа. Что ты удивляешься? Они веками живут в условиях всепланетной свалки. Титановую или керамическую обшивку ускорителей очень уважают…

— Но они стреляли в меня из лазера…

— Ха! Стреляли? А вот смотри, — старик встал, взял из угла и передал мне стальную пластину, отполированную до блеска. — Они очень довольны, когда я на них это цепляю. Ты сам в себя стрелял!

— Да, гениально просто, — только сейчас я заметил, что всюду по станции валяются эти пластины в разной степени полировки. — Отражают почти все виды излучений. Разве что гранатометом… Но кто в меня из плазменного пистолета стрелял?

— Я стрелял, под ноги. Хотел предупредить — они тебя окружали. Но ты проявил удивительную прыть!