Алеся Троицкая - Церебрум (СИ)

— Еще слово, и я звоню Эмиру, пусть он сам разбирается с твоим неугомонным членом.

— Ладно, ладно, я все понял, ты не в настроении.

Вновь обернулся к Амми,

— Что застыла, давай раздевайся, не вынуждай вновь приходить к тебе на помощь.

Два раза девушке не нужно было повторять, бледная и напуганная до ужаса, она стала подрагивающими руками стягивать с бедер перекрученное платье.

Эва же уже стояла в одних в трусах, скрестив на груди руки. Невозмутимо, даже с каким-то вызовом и полуухмылкой переводя взгляд с Ирмы на Харю и обратно.

Безмятежность Эвы сильно раздражала, и женщина не удержалась от едкости:

— Ну, надо же какая тощая, ни жопы, ни сисек, да еще вся в шрамах. Ну, ниче, и на твою душу найдётся любитель.

Ирма подняла ворох Эвиной одежды и кинула такой же раздетой, но трясущейся Амми, обращаясь к низшей примитивке приторно сладким голоском:

— Не бойся, милая, тебя больше никто не обидит, — женщина с нажимом посмотрела на своего приятеля, — ведь правда?

— Конечно, — быстро подтвердил Харя, доставая из-за пазухи острое лезвие, которое демонстративно начал крутить в руках, и недобро улыбаться.

Эва тут же узнала один из своих ножей. Внутри заклокотала ярость. Она словно наяву увидела, как ее нож торчит из груди мясника.

— Амми, посмотри на меня, — за подбородок женщина повернула худенькое личико к себе.

— Отпустите меня, я ни в чем не виновата.

— Конечно, нет. Ты абсолютно права, ты ни в чем не виновата.

— Так вы меня отпустите?

— Возможно, но для этого тебе нужно кое-что сделать.

— Что? — с надеждой спросила примитивка, от страха готовая на все, чтобы вернуться к своему принципалу.

— Ты должна надеть это, — Ирма указала на Эвины тряпки, — справишься?

— Но зачем?

— Тс-с. Не нужно задавать лишних вопросов, договорились?

Амми кивнула и трясущейся рукой взяла вещи.

— Вот и умница. Я даже попрошу, чтобы наш любезный Харя не подглядывал.

— А я чего?!

— Ничего, отвернись, пожалуйста, видишь, ты смущаешь нашу гостью.

Хмыкнув, мужчина отвернулся, нахально подмигнув.

— Вот видишь, он не такой и плохой.

Амми недоверчиво метала взгляд, как перепуганный мотылек, пойманный в банку. Но спорить или, не дай Дарвин, не подчиниться, она не смела. Быстро поднявшись, она стала надевать чужие вещи.

— Теперь вы меня отпустите?

— Конечно, милая, только прическу тебе поправим.

— Что, зачем? — Амми попятилась, когда на нее стал наступать громила.

— Всего лишь маленькая стрижка, — Ирма нажала на брелок в ее руке, и нога девушки на которой тоже держалось магнитное кольцо, замерла на месте.

— Прошу, не надо…

Кобра схватила девушку сзади, сковав ей руки, и кивнула верзиле, чтобы начинал.

Взмах острым ножом, и длинная прядь каштановых волос упала на пол.

Девушка испуганно взвизгнула.

— Прошу, не надо…

Щелк, и волосы девушки стали еще короче.

— Зачем вы это делаете? Скажите, в чем я провинилась?

— Ты? — Ирма на секунду задумалась, а потом с улыбкой на лице произнесла: — Твоя вина лишь в том, что ты очень на нее похожа, — Ирма кивнула в сторону Эвы. — Вернее, станешь, после того, как мы тебя немного преобразим. Кстати, костюмчик на тебе сидит даже лучше, чем на дикарке. Можешь принять за комплимент.

— Я все равно не понимаю…

Ирма начала злиться.

— Да куда уж тебе. Короче говоря, ты теперь она, — а ее, — Ирма кивнула на ошарашенную Эву, — а ее теперь не существует.

Еще один взмах ножом, и кареглазая Амми осталась практически без волос, вернее, вместо шикарной косы на ее голове во все стороны торчали неровно срезанные пряди, такие же, как у Эвы.

— Да, Ирма, лоханулась ты вчера с дичью, нахрена было ее таскать и светить по городу? Нельзя было тихо и мирно провести за периметром?

— Я не хочу больше об этом говорить, тем более с такой шавкой, как ты!

— Ты не хочешь, — заворчал громила, — а нам теперь отдуваться, выдавать эту примитивку за дикарку, — буркнул Харя.

— Хватит ныть, — Ирма отпустила Амми и отошла на пару шагов, любуясь проделанной работой.

— Ну, что, почти одно лицо, только грязи и вони не хватает.

Эва поморщилась.

— Ничего, скажем, что ее отмыли, ибо негоже тащить грязь в святой дом справедливости.

Ирма, соглашаясь, кивнула:

— Только осталось одно «но»…

Брови женщины-змеи многозначительно приподнялись, и Харя, в руках которого вновь опасно блеснул нож, стал наступать на Амми.

— Что… что… вы хотите сделать?

— Ничего особенного, лишь подрезать твой милый язычок, чтобы ты не выдала наш маленький секретик!

Комната была ни к месту большой и чересчур шикарной, перегруженная отделкой и деталями. Рассеянный взгляд метался с одной безобразной скульптуры на другую, а после цеплялся за ярко-синие шторы с отвратительными желтыми полосками и спотыкался о черный ковер с белыми пятнами, похожими на кляксы. Отсутствие вкуса у хозяйки комнаты была на лицо. И этот факт волновал Артура больше, чем сама полураздетая девушка, упорно требующая внимания.

— Анна, не нужно.

— Что не нужно, Артурчик, — девушка, как обычно в своем репертуаре, невинно хлопала глазками, игнорируя злость, которая вибрациями исходила от молодого мужчины, и не спеша и сосредоточенно расстегивала многочисленные пуговички на своем кремовом халате, совсем не замечая присутствия камер, которые с заядлым упорством лезли в лицо.

— Анна, ты не понимаешь, я не могу… не могу…

— Ну, что ты, милый, не волнуйся, я понимаю, у тебя это в первый раз, у меня тоже… так что все хорошо, — наконец с последней пуговкой было покончено, и Анна, нервно закусив губу, скинула халатик со своих точеных плечиков, оставшись в ярко-малиновом, практически нечего не скрывающем белье.

Артур тяжело сглотнул и не нашёл в себе сил отвести взгляд. Девушка была не просто ладной, она воплощала идеал. С молочной гладкой кожей, без единой родинки. Со стройными и ровными ножками, казавшимися запредельно длинными. С соблазнительными формами и с каскадом черных волос, играющих на контрасте с белой кожей.

Артур, чтобы как-то отвлечься от Анны, которой стало слишком много в этой, казалось бы, огромной комнате, лихорадочно пытался думать о другом. Он прикрыл газа, пытаясь сосредоточиться на последнем и самом важном своем воспоминании. Милена, Милена, Милена… Но личико, всплывшее в сознании, как бы с назиданием и укором смотрело на него, тихо обвиняя.

Разозлившись еще больше, Артур вспомнил, как вообще тут оказался.

Рируар притащил сына к Морам под предлогом обычного ужина, а после запер с Анной в одной комнате, сказав:

— Это твой долг, сынок, не посрами нас.

— Артур? — стоило девушке вновь обратить на себя внимание и подойти вплотную, самообладание молодого организма рухнуло, все посторонние мысли разбежались, как жучки по углам.