Алеся Троицкая - Церебрум (СИ)

— Что это? — испуганно спросил Артур, не находя в себе силы отвести от чудовища взгляд, которое, будто почувствовав пришлых, застыло, навострило заостренные уши и стало принюхиваться.

— Внизу их называют падальщиками. Но на самом деле это скверна, то, чем заражается примитивный мозг, если начинает заблуждаться и отходить от системы. Системы Церебрума. Системы, в которой каждый примитив находиться под охраной более опытного и разумного существа. Ты думал принципалы, ради удовольствия берут на воспитания примитива?

Артур нахмурился.

— Нет, милый, это наша обязанность оберегать и заботиться о своих детях. И попытаться не допустить подобного.

Она брезгливо сморщилась, а потом перевела пристальный взгляд на Артура.

— Ведь взамен мы просим немного… всего лишь не ставить под сомнение методы нашего воспитания и полностью подчиняться. Контроль это маленькая цена за то, чтобы уберечь ужаса, которое ты видишь в этой комнате…

— Это неправда… — Артур затряс головой, как будто хотел скинуть наваждение и не видеть жуткого существа, со рта которого стекала желтая слюна.

— … Ведь примитивы слишком глупы, чтобы уметь правильно распорядиться с так называемой свободой. И Изнанка тому подтверждение. И сейчас я говорю не о скверне и не об этом существе. А о том, что стало с городом, в котором примитивам давалась свобода. Ты думаешь руины это наша вина? Ты думаешь, мы виноваты в том, что древний город стал лишь воспоминанием? Не-е-ет. На самом деле, в его уничтожении виноваты вы… вы глупые существа. Амбиции, самовлюбленность, жадность ведут к расприям! Войнам! Болезням! Вы сами себя уничтожили. Вы и есть скверна, вы зараза, которую стоило остановить. Что самое важное, вы этого не понимаете.

Женщина перевела дух.

— Мы могли бы в древности жить на равных, но вы сами все уничтожили. Не оставили нам выбора. Подумай об этом, когда тебя вновь посетят глупые идеи или ты начнешь сомневаться в Церебруме. Особенно там, внизу. Не обманывайся и не ведись на уловки тех, кто еще жив. Это ненадолго.

Эва Тряхнула головой, собралась с мыслями, выглянула из своего укрытия. От досады хотелось взвыть. Они нашли ее. Но как? Как они ее отыскали в этих бесконечных лабиринтах. А ведь казалось, все начало складываться.

Теперь Влá слав не на шутку разозлился и вряд ли захочет ей помогать.

Нет, так легко она не сдастся! В Эванжелине завибрировала волна злости, придавшая ей сил. Но внезапно вспыхнувшая мысль заставила пригнуться ниже.

А может, он хочет ее выдать? И лучшего способа, как это сделать, не найти. Просто указать трапперам на место, где она сидела.

Девушка сузила поле зрение прищуром, пытаясь понять, что происходило, в случаи чего, куда ей бежать. Она могла бы уйти сейчас, но внутри теплилась надежда, что «медведь» ее не предаст. Совсем крохотная, но все же надежда.

К дому подтянулась еще пара прихвостней Ирмы, которые возвестили о своем появлении громким гоготом.

— …А я ей говорю: один маленький поцелуйчик — и вода твоя.

— А она?

— А она так меня засосала, что я испугался за целостность последних зубов.

— Ха-ха… ну ты, брат, даешь. На меня бы так же, без принуждения вешались телки…

— Ага, мечтай! Ты свою рожу видел?..

— А ну закройтесь, придурки, ваш дебильный смех слышит вся Изнанка.

Два идиота потупились, но усмехаться не перестали.

— Ну что, Ирма?

— Дети не соврали, что видели, как незнакомая девчонка уходила в этом направлении.

Женщина прицельно кинула в одного из них магнитный браслет и, как бы случайно промахнувшись, попала в голову.

— Ай, ты совсем очумела?

— Прости.

Эва почувствовала, как при этом «прости» женские черные губы растянулись в жуткую самодовольную улыбку.

— Значит, шпана не соврала?

— Да. И насчет того, что она ранена тоже, в доме все перемазано кровью.

— Так вы ее поймали?

— Что за дебилы! — женщина закатила глаза.

— Ирма, Ирма, смотри, что я нашёл! Ой!

Из дома выбежал Харя. Увидев подошедших, он растерялся. Явно не намереваясь делиться добычей, он спрятал руки за спиной. Ирме же ничего не оставалось, как вопросительно на него уставиться:

— Ну! Показывай, раз принес. Болван!

Позади нее раздались смешки. Взятый врасплох громила показал руки, в которых на была зажата тряпка. Стоило ее развернуть, как все разом, присвистнули. Перед ними была странная, сшитая из очень плотной черной ткани рубашка. На плечах — вышитые серебряные треугольники, по манжетам и воротнику пролегала отражающая лента. Грудь пересекала застежка всего с одной уцелевшей пуговицей, поблекшей и выцветшей от старости. С правой стороны в ряд были приколоты какие-то значки.

В глазах четверых загорелся алчный блеск. Да это же древняя вещь…

— Ага, и так хорошо сохранилась.

— Харя, там были еще похожие вещи?

— Не-а, только эта.

— Ты уверен?

— Да. Я все перерыл.

— Уверен? — с нажимом переспросила женщина.

— Да, точно говорю. Пусто. Кроме грязи да бутылок, там ничего.

— Тогда нам здесь нечего больше делать.

Осторожно, будто ребенка, Ирма забрала из рук Хари рубашку. Любовно пригладила, прижала к груди. Уже мечтая, как ее отблагодарит Эмир. И как обрадуются в Архии их находке. Принципалы питали страсть к таким древностям.

— Ладно, уходим.

— А что с девчонкой?

— Не переживай, найдем. Ей все равно отсюда не выбраться.

— Думаешь, она еще жива?

— Такую дичь сложно убить. Ведь она хватается не за свою жизнь, а за жизнь своего конченого папаши. Ладно, хватит тут без толку околачиваться, от этой ядовитой вони, — она указала в сторону озера, — разболелась голова. — Ирма деловито покашляла.

— А что с домом?

— Сожгите!

— С удовольствием, — оскалились парни, доставая из-за пазухи зажигательную смесь.

Когда Ирма и Харя скрылись из поля зрения, парни, безумно хихикая, стали хаотично поджигать ветхую постройку.

Где же Влá слав?!

Эва высунулась практически наполовину, пытаясь рассмотреть хоть тень. Но мужчины не было видно. Неужели он позволит этому случиться? Да, позволял. Трухлявое дерево поддалось оранжевым языкам пламени, с каждой секундой поднимавшемуся все выше и выше.

Нет! Эва с ужасом осознала, что он внутри. А пламя разгоралось сильнее, отбрасывало зловещие тени на стоявших парней и оглушало ночь жутким задорным треском.

Ждать больше не было смысла, если не сейчас, то уже никогда. Обезумев от страха за жизнь практически незнакомца, Эва со всех ног побежала в сторону пожарища.

— А ну, стой! Вислоухий, да это же наша пропажа!

Один из парней преградил ей путь, хватая за рубашку.

— Отпустите! — Эва ловко вывернулась. И прихваченным камень со всей силы ударил острой стороной, рассекая голову.