Алеся Троицкая - Церебрум (СИ)

Пребывая чуть ли не в обморочном состоянии, она накинулась на Влá слава, как только почувствовала безопасность. Весьма условную, но безопасность.

— Ты волчье отродье! Помет бобра! Тухлые потроха! Да как ты посмел… Да ты, ты… чудовище!

Левый кулачок нашёл цель и болезненно прошелся по мужской скуле. Влá слав взревел. Не найдя лучшего метода остудить ее пыл, он хорошенько ее встряхнул.

— Слушай, ты мне уже надоела! Твои капризы смешны. Если сейчас же не успокоишься, я сделаю с тобой то, что пообещал тем озабоченным уродам, оставлю им на растерзание. И тогда ты навсегда похоронишь не только глупые мечты, но и свое неугомонное тело, — Влá слав ослабил захват и постучал пальцем по ее голове. — Я так и думал, ты слишком тупа, чтобы с благодарностью принимать мою помощь.

От напряжения, которое повисло между ними, можно было подзарядить ни одного принципала. Это напряжение было настолько мощным, что, казалось, искриться воздух. Эва сдалась и первая опустила взгляд.

Принимая это за покорность, мужчина понизил тон:

— Если хочешь выбраться на поверхность, сейчас ты не издашь ни звука и будешь беспрекословно выполнять то, что я прошу.

Эва насупилась.

— Но вдруг для меня это будут слишком дорогие просьбы?

— Не дороже твоей жизни, — оскалился мужчина и небрежно оттолкнул от себя. Эва покачнулась, но устояла.

— Надменный осел!

— И что за крики в такой ранний час? Кто посмел меня потревожить?

Мимо Эвы пронесся вихрь из цветных кусков полупрозрачной ткани, отбрасывающий терпкий цветочный аромат, забивающий нос. И привносящий новый поток изумления.

— Влá слав! О, Влá слав, как я рада тебя видеть!

Незнакомка с очаровательной мордашкой, огромными серыми глазами в обрамлении невероятных розовых ресниц и распущенными светлыми волосами кинулась на мужчину. Ловко запрыгнув на него, она обхватили его стройными ножками, губы нашли измазанное сажаю лицо.

— Влá слав, как же я рада тебя видеть!

Эва от изумления забыла о недавней ярости, с недоумением и непонятным водоворотом чувств наблюдала, как женщина и мужчина слились в невероятном поцелуе. Таком безудержном, что Эва покраснела до кончиков пальцев. Но отвернуться не смогла. Эта картина заставила в душе шевельнуться недовольству. Ей не нравилось, как его руки легко удерживали на весу незнакомку, сквозь обрезки материи дотрагиваясь до ее оголенной кожи. Не нравилось, как он награждал ее чувствами, будто она для него целый мир. Злило, что эта женщина относилась к нему по-собственнически. А самым противным пришло осознание, что незнакомку не тошнило от его поцелуев.

Не имея желания больше на это смотреть, Эва выразительно откашлялась, напоминая о своем присутствии. Уговор, что она будет безропотно молчать, забылся.

«Еще не дай небывалое, начнут сношаться у меня на глазах. Фу, мерзость».

Эву передернуло от отвращения. Она быстро прогнала из своей головы ненавистные картинки.

— М-м-м, Влá слав, такой же, каким я тебя запомнила. Только немного грязноват, — женщина засмеялась и опустила ноги на пол.

— Жизнь потрепала.

— Значит, ты не пришёл навестить меня? — наиграно обиделась незнакомка. — А я так обрадовалась. Но хоть время развлечься у нас будет? — подмигнула нахалка.

— Венера, моя прекрасная богиня. Если ты не заметила, я не один.

— Ох, Влá слав, даже не даешь с тобой пофлиртовать? И куда мир катится…

Женщина по имени Венера соизволила обратить свое царственное внимание на Эву, выгнув аккуратно выщипанную бровь.

— О, ты привел ко мне новую девочку? Очень мило. Хорошенькая, молоденькая, — начала перечислять она, загибая длинные пальчики. — Девственница?

Эва, задохнувшаяся от наглости, не ответила. Влá слав безразлично пожал плечами.

— Ну ладно, это и неважно. Хотя если бы ты была девственницей, ты бы стала украшением нашего клуба. Чем меньше мужчин прошло через тебя, тем ты привлекательнее. Ну да ладно. Влá слав, сколько за нее хочешь?

Эва скрипнула зубами, непроизвольно сжимая пальцы в кулаки, в уме примеряя, как они ломают слишком длинный нос.

А повеселевший мужчина проговорил:

— Мне очень жаль, Венера, но она не продается, это мой друг.

Венера прыснула от возмущения.

— Твой друг! Влá слав, у тебя не могут быть друзья, особенно такие сомнительные! — с презрением проговорила женщина, теряя к Эве интерес.

— Скажи прямо: «Это моя новая подстилка».

Эванжелина взорвалась:

— Влá слав, передай этой выдре, что если еще раз меня оскорбит или скажет похожую чушь, я ей вмажу! И ее лицо станет таким же цветным как ее тряпки. А хотя, что меня останавливает. Я вмажу ей просто так, чтоб не вела себя как последняя засранка!

Намереваясь выполнить угрозу, она шагнула к женщине.

Венера громко заверещала и спряталась за широкой мужской спиной.

— Влá слав!

— Тихо, тихо… Девочки, успокойтесь.

Ему эта ситуации казалась забавной.

Эва уперла руки в бока, прямо посмотрела в глаза цвета стали.

— Что мы здесь забыли?

— Да, Влá слав, что вы здесь забыли? — язвительно переспросила Венера, теряя терпение.

Растянув губы в самой очаровательной улыбке, на какую был способен, он проигнорировал Эву и обернулся к женщине. Его рот опустился к ушку, увешанному маленькими колечками. Что-то интимно зашептал, при этом его уста двигались так быстро, что, казалось, он ее ласкал.

Женщина, секунду назад колючая, расслабилась, ее тело плотнее прижалось к мужской груди. Она прикрыла глаза, затрепетав ресничками.

— Влá слав… — томно выдохнула женщина, бесстыдно ерзая телом.

У Эвы отвисла челюсть. Чтобы в сотый раз не сгореть со стыда, она отвернулась, теперь уже борясь и стесняясь своих новых и неожиданных эмоций, эмоций, которые что-то внутри подпалили, заставляя приливать кровь не только к щекам.

— А девочка, оказывается, очень чувственная, — через несколько томительно длинных секунд за спиной Эвы раздался глумливый смешок. — Да, безусловно, ты была бы украшением моего клуба. Ну, ладно, мечты мечтами, вернемся к насущному. Пойдемте, я провожу в вашу комнату.

Эва не сдвинулась с места и даже не обернулась.

— Эванжелина, с тобой все в порядке?

Она кивнула, не поднимая глаз.

— Тогда пойдем, — неожиданно мягко сказал Влá слав, будто сжалившись. Он взял ее горячую ладошку в свою, заставив вздрогнуть. — Пойдем, тебе нужно отдохнуть.

Эва будто на деревянных ногах пошла следом, пытаясь вернуть свою руку, но мужчина держал крепко, не давая шанса на побег. Ему действительно стало не по себе. Она практически ничего не видела, а уже растеряла всю свою браваду и храбрость. Ее слабость в ее невинности. Если бы она знала, что ее ждало в «норе»… Ох, и тяжело им придётся. Вернее ему, когда придет время поделиться своим планом.