Алекс Оуэн - История безумия

Николас поднялся и ушел на кухню. Из подставки столовых приборов он выхватил нож. Николас сверкнул им, когда вернулся в коридор, и произнес:

– Нужно заканчивать.

Эдвард полз назад, цепляясь ногтями за паркет.

– Жаль, что придется запачкать коридор.

Николас собрался оставить первый небольшой порез на его спине. Он направил лезвие, но к своему большому удивлению был остановлен. Его жертва успела повернуться и схватить Николаса за кисть, сдавив ее так сильно, что пальцы разжались, и нож упал.

– С убийцами я уже сталкивался, – Эдвард оскалился, превозмогая боль.

– Так превосходно! – воскликнул Николас, – Превосходно! Нападай, чего же ты ждешь?!

Эдвард отпустил руку и ударил ребрами ладоней Николаса по шее. Дыхание у Николаса перекрылось, его тело судорожно задрожало в попытках вдохнуть воздух, и он завалился на пол.

– А пока ты корчишься…

Николас пытался работать легкими, но уже чувствовал ласковое дыхание смерти. Эдвард подобрал нож и встал.

Вдох, всего один вдох способен оживить Николаса и вновь перевести его из обороны в нападение. И этот вдох был недоступен ему. Николас бледнел, а его жертва превращалась в убийцу, с таким же взглядом, как и у самого Николаса. Николас видел себя со стороны, он видел хищника, готовившегося растерзать добычу – и разве этот хищник мог напугать? Нет, только восхитить! Николас снова был готов залиться радостным смехом, и именно из-за рокота, который выдавался вместо него, дыхание у Николаса открылось.

Эдвард приготовился пырнуть его ножом, но он не ожидал, что мелкое чудовище, даже не успев толком оклематься, легко поднимется ему навстречу, наляжет на него и приобнимет одной рукой, другой схватит его за кисть и направит нож ему в живот. Николас вытащил нож и всадил его еще раз. И еще раз.

И еще раз.

Хватка Эдварда ослабла. Он припал к объятиям Николаса.

– Вот так… – успокаивал Николас, – теперь все закончено.

Николас, по-видимому, имевший глубоко внутри себя что-то человечное, бережно положил тело Эдварда, хотя вполне мог бы и отпустить, чтобы оно рухнуло, и в конце еще ударить куда-нибудь ногой, окончательно утверждаясь в победе.

– Было неплохо, совсем неплохо, – он отряхнулся. – Я почти умер.

Николас поправил галстук и принялся осматривать коридор, все еще держа в руке окровавленный нож.

– И насорили мы немного, – сказал он, глядя на упавший столик и скупой кровяной след.

Он выглянул за дверной проем в помещение гаража:

– Ну, по крайней мере, в коридоре. Тебе легко, ты мертв. А мне надо прибраться и избавиться от твоего тела.

Но был ли Эдвард действительно мертв? У него дернулся палец. И застучали зубы, как у заведенной куклы.

Николас резко повернулся к нему, и увидел, как перед ним возвышается тело с набухающими синими венами – они проступали на лбу и на руках, что-то гналось в них, давая мертвому шанс на реванш.

– Внезапно…

Эдвард заносился рукой с раскрытой ладонью словно собирался дать пощечину – на деле же, в нем проснулась такая сверхъестественная сила, что он сбил Николаса, как маленького надоедливого комара.

3

Голова звенела, и Николас впервые за долгое время ощутил себя так же, как ощущают себя его жертвы. В прошлый раз это случилось несколько лет назад, когда ему не удалось с первой попытки обезвредить, как оказалось, мастера единоборств.

Но что же касается самого Николаса? Что с ним собираются сделать? Посреди тьмы Николас видел смутные очертания белых огней над головой. Светящиеся шарики, как будто фонари воздушного шоссе, проложенного над ним, по очереди скрывались из доступного ему вида. Его куда-то везли.

Связанный Николас лежал на койке. Его голова болталась то влево, то вправо из-за не совсем внятной траектории движения. Удерживать глаза открытыми было очень тяжело – ему, наверно, вкололи лошадиную дозу снотворного.

Он слышал разговор:

– Его зовут Николас Кауфер. Сотрудник корпорации, отдел экспериментальных технологий.

– Значит, Николас Кауфер… А с чего ты взял, что у меня есть на него время?

– Простите, но я не знал, что с ним делать. Если бы его нашли мертвым, то рано или поздно вышли бы на меня, а затем и на вас.

– И тебя никто не видел, пока ты погружал его?

– Надеюсь, нет.

Николас приоткрыл глаза снова. С одной стороны он видел силуэт Эдварда, хитрого Эдварда, спрятавшего туз в рукаве на случай собственной смерти. По другую сторону шел неизвестный мужчина в деловом костюме.

– По крайней мере... ты умеешь думать, – слегка растерянно сказал мужчина. – Да. Хорошо, что ты привез его. Я придумал, что с ним делать.

– И что же вы собираетесь?..

– То же, что сделал с тобой.

Босс обладал голосом человека истощенного и нервного, но в то же время, старающегося быть вежливым. Николас не мог припомнить никого с такой манерой речи, но сам тембр показался ему знакомым. Николас мог пробормотать что-то вроде «я вас знаю?», но, вполне вероятно, что после такого вопроса, у Николаса точно не останется шансов, и от него избавятся как от потенциального свидетеля.

– И с тобой куча дел предстоит… Он раздербанил тебе живот, ты хоть видел это?

– Вы ведь его зашьете?

– Одним зашиванием дело не ограничится.

Походка у мужчины в пиджаке была еще колоритней, чем его манера речи – он прихрамывал и как будто опирался на невидимую трость. Возможно, трость в самом деле у него была, но Николас испытывал слишком сильную мигрень, чтобы сосредоточить внимание и распознать ее. Но все-таки, если представить, что он не хромает, что-то в его движениях было немного знакомое.

– Я почти обессилен, – жаловался Эдвард.

– Да, удивительно, что ты еще держишься на ногах. Но ничего – поставим новое сердце, заработаешь как новенький.

Движение прекратилось. Николас разглядел сменившуюся структуру источников света – прямо над его глазами светился большой овал, от которого в три стороны расходились маленькие белые точки.

– Приходит в себя, – заметил хромающий невротик.

– Завтра пятница, вы успеете?

– Магнитная жидкость с новым составом выводится меньше чем за двенадцать часов. Он не пропустит и дня.

– А ссадина на щеке?

– Заживет. Он что, домогался до тебя, что ты влепил ему пощечину?

– В некотором роде.

– И как ты мог тронуть этого мальца... Посмотри на себя и на него! Мог бы обойтись и деликатней.

– Он убил меня!

– Я тебя тоже убивал, и что? Тоже расценишь это как домогательство и влепишь мне пощечину? Кто вообще так делает после воскрешения?

– А что мне еще оставалось?

– Ладно, иди отсюда! Ложись на операционный стол и жди хирургов. А мы…

Николас распахнул веки, почувствовав, что мужчина склонился над ним. Его лицо было близко, и Николас мог бы разглядеть очертания, но жутко смазанная пелена и резкий контраст все портили – на фоне больно бьющего источника света лицо неизвестного мужчины потемнело.