Алексей Корепанов - Призрачный сфинкс

– Веревки! – доносился издалека голос адъютанта Рандера. – Связывайте, мертвым узлом!

Заметив что-то в выражении лиц стоящих у края ущелья, Сергей вновь взглянул вниз. Зеленый плащ колыхался, и шевелилось тело в оранжевом кобинезоне. Несколько мгновений Сергею казалось, что Ральф Торенссен содрогается в конвульсиях, но он тут же понял, что происходит нечто иное. Во все стороны от тела зазмеились трещины; они все больше расширялись – и провалилось оранжевое, и следом, взметнувшись на прощание, исчезло зеленое… В образовавшийся провал хлынула вода, и в тишине слышно было, как она зловеще шумит там, внизу. Вновь колыхнулась земля, вьплескивая из себя пенный фонтан – и от провала не осталось и следа. Все там было, как прежде – только уже не лежало у воды тело в оранжевом комбинезоне и зеленом плаще…

– И вижу, о Лучезарный – вновь возгорается бледное пламя… – негромко сказал кто-то неподалеку от оцепеневшего Сергея.

– Точно, Уотти! – прозвучал в ответ женский голос, в котором слышался ужас. Голос Элис. – Я тоже вспомнила… Это о нем!

Доктоp Самопалов вел автомобиль очень медленно, прижимаясь к обочине, его обгоняли, бросая насмешливые и презрительные взгляды – учиться ездить на пустыре нужно, дядя! – но он не замечал этих взглядов. Он вообще ничего не замечал, совершенно механически сбавляя скорость до минимума на перекрестках, останавливаясь у светофоров и поворачивая там, где поворачивал всегда, возвращаясь с работы домой. Доктор Самопалов упорно не желал поверить в то, что сошел с ума, он категерически отвергал подобную мысль. Он знал, что беседа с капитаном милиции Марущаком действительно повторилась, и первая беседа не была выдумкой его мозга, и ни при чем тут было явление «ложной памяти»… Он знал, что действительно, на самом деле, вновь оказался в прошлом, и проживает уже истекшие когда-то минуты, и знал, что не увидит никого в черном плаще у двери своего подъезда. Реальность действительно изменилась, и в этой реальности уже не существовало рукописи военнопленного итальянца Антонио Бенетти.

Но что же такое было в этой рукописи?

И еще доктор Самопалов знал, что только изо всех сил поддерживаемая им самим уверенность в собственном душевном здоровье спасает его от настоящего сумасшествия. Сдаваться он отнюдь не собирался – хотя, как психиатр с солидным стажем, отдавал себе отчет в том, что вероятность срыва вовсе не исключена. Но он старался держаться.

Так что же такое было в тех заметках Антонио Бенетти, по всей вероятности, каким-то обраэом перекликавшихся с давними видениями Ковалева?

«Мерлион». Трижды вынесенное на поля рукописи и подчеркнутое слово. «Мерлион»…

Взгляд психиатра стал осмысленным и сосредоточенным. Он подался к лобовому стеклу, ссображая, где сейчас находится, и, проехав еще два квартала, повернул и повел машину уже с нормальной, «крейсерской» скоростью к ближайшему интернет-кафе.

В уютном кафе, расположенном в полуподвале, было немноголюдно – студенты предпочитали проводить теплый осенний вечер в других местах, да и было еще слишком рано: ночное время – самое дешевое для пользователей глобальной Паутины. Виктор Павлович устроился за компьютером, вошел в Яндекс и набрал слово «Мерлион» – латиницей, как оно было написано в исчезнувших заметках Антонио Бенетти. Яндекс ненадолго задумался и выдал результат поиска: страниц – 238, серверов не менее 109. Искомое слово встречалось 512 раз, причем «Мерлион» Яндекс писал по-русски. Чувствуя, как учащенно забилось сердце, доктор Самопалов щелкнул клавишей «мыши» и углубился в информационные дебри.

Блуждание по этим дебрям заняло у него не более часа, по окончании которого он знал о «Мерлионе» столько же, сколько знала система Яндекс.

Наибольшее количество материалов было связано с туристической достопримечательностью Сингапура – тридцатисемиметровой каменной башней в виде рыбы-льва, возведенной на острове Сентоза, «популярнейшем острове развлечений». Башня Мерлион (такое же название.

– Мерлион – носила и протекающая в Сингапуре река) была, оказывается, символом города Сингапура, острова Сентозы и всего государства Cингапур. Виктор Павлович узнал, что, согласно тамошней легенде, давным-давно обитало в море в тех краях огромное чудовище с головой льва и телом рыбы, охранявшее древний Сингапур. Глаза Мерлиона при виде опасности загорались красным огнем и испепеляли источник угрозы.

Антонио Бенетти не мог ничего знать о башне Мерлион, поскольку она была сооружена гораздо позже сороковых годов прошлого столетия. Конечно, речь в заметках могла идти и о caмой легенде о чудовище Мерлионе с глазами-лазерами, но какое отношение имела эта легенда к знаменитым династиям средневековой Италии, и вообще – при чем здесь Сингапур? Несомненно, это было простое совпадение, не более.

Остальные сведения были из той же серии не лезущих ни в какие ворота. Название «Мерлион» носила отечественная мебельная компания, производящая, в частности, детские комнаты «Мерлион»; другая, уже зарубежная, фирма поставляла на рынок ксероксы «Мерлион»; одноименное царство существовало в компьютерной игре «Огонь и Лед». Наконец, принц Мерлион был одним из персонажей размещенного в Сети произведения Гордона Диксона «Дракон на границе», а маг Мерлион присутствовал в фантастическом романе «Призрачный Сфинкс» какого-то отечественного автора, фамилия которого сразу же выветрилась у доктора Самопалова из головы – он не жаловал отечественных фантастов.

Правда, в названиях книг имелись слова «дракон» и «сфинкс» – и это невольно задевало, ведь Ковалев говорил и о том, и о другом… хотя – ну и что? Ровным счетом ничего. При чем тут Ковалев, если слово «Мерлион» написал не он, а его дед?.. И вообще, при чем тут какие-то романы каких-то писателей о каких-то принцах и магах?

Главное, что все эти компании, ксероксы, компьютерные игрушки и книги были созданы не ранее последнего десятилетия ушедшего века и, ясное дело, никоим образом не могли быть связаны со словом, трижды написанным Антонио Бенетти полстолетия назад. Этот след вел в никуда.

Рукописи Антонио Бенетти в новой реальности просто не существовало, и все связанные с ней вопросы приходилось отправлять в архив памяти – ничего другого доктор Самопалов придумать не мог…

Чувствуя какую-то неприятную внутреннюю опустошенность, Виктор Павлович покинул интернет-кафе и поехал домой, вновь почти полностью отключившись от окружающей действительности.

Уже повернув на улицу, ведущую прямиком к его дому, доктор Самопалов словно очнулся и внезапно затормозил у хлебного ларька, буквально вонзившись взглядом в идущую по тротуару девушку. Девушка прошла мимо, не обратив никакого внимания на остановившийся невзрачный «жигуль», и Виктор Павлович завороженно повернул голову ей вслед, испытывая очень странное ощущение: ему показалось вдруг, что окружающий мир на мгновение колыхнулся и потерял свои очертания, как отражение в воде, в которую бросили камень.