Сергей Бобров - Спецификация идитола

Председатель встал, показал собравшимся товарищам на Стифса. И об’яснил, что это то и есть тот отчаянный человек, который уехал за океан поискать насчет Идитола и что он теперь выложит им всю историю, как на ладони.

Аудитория дружно захлопала. Стифс молодчина, он дельный малый.

Стифс рассказывал.

Идитол сконструирован в лучшем виде, товарищи, нами — работниками лаборатории синдиката Ован-Черри-Тринидад в Скалистых Горах. Товарищи знают, что он не такой человек, чтобы хвалиться зря, но он не может отказать себе в удовольствии рассказать им, что когда опыты начали налаживаться, то старый инженер прямо сказал ему, что его изыскания очень сильно помогли делу. Да, он так и сказал. Идитол изготовлен: — это некоторый состав горючего, он обладает особыми качествами, так как его, так сказать, физико-химическая сущность заключается не в том из чего он сделан, а в самом строении тех мельчайших частиц, из которых состоит вещество Идитола и которые, как всем известно, называются атомами. Он может быть употреблен на много различных целей, благодаря этому. Работы над Идитолом повели к установлению новых состояний вещества, над этим работала целая компания специалистов-физиков, работает и сейчас. Рассказы о том, что Идитол — взрывчатое вещество, суть не более, как детские сказки. Действительно, при приготовлении Идитола, получается промежуточный продукт, способный производить очень большие разрушения, но он неудобен для обращения, и это не есть Идитол. Не все еще закончено, но они на верном пути, и многое уже сделано. Построены чрезвычайно легкие, маленькие и дешевые двигатели, сконструирован летательный аппарат, который может нестись с ужасающей скоростью. Может быть, Идитол разрешит даже задачу междупланетных сообщений.

Но он скажет об этом подробнее в конце. Товарищам, конечно, интересно узнать, что было в Америке и почему провалилась начавшаяся революция. Он хотел бы об’яснить, что собственно никакой революции и не было: — была война так сказать идитолистов с антиидотолистами, причем последние вербовались из биржевых отбросов и просто воров. Эта война естественно увлекла в свое течение и рабочих, так как она приняла формы и размеры настоящей войны. Все хорошие разговоры наросли на ситуации уже после. Война кончилась победой идитолистов, именно синдиката Ован-Черри-Тринидад, он разгромил в конце концов с помощью рабочих, заметьте, — банду жуликов, заваривших эту кровавую кашу, и довольно хорошо вознаградил товарищей за то, что им пришлось перенести, — если, конечно, считать, что деньги могут помочь тем, кто потерял родных и семьи.

За Идитолом охотились в Европе Диггльс-банк, который продался довольно быстро главе антиидитолистов, консорциуму Осии Лавуэрса, и который напал на след одного из изобретателей. У них ничего не вышло с этой слежкой, так как первый то изобретатель, именно тот, от которого и получил Идитол свое имя, Эдвард Идитол, вызвал при помощи своих аппаратов извержение вулкана и землетрясение на острове, где происходили переговоры о продаже изобретения. Но этот изобретатель, с которым имел дело Диггльс-банк, инженер Порк, успел спастись, как он спасся и раньше с парохода «Циклоп», взорванного тем же Эдвардом Идитолом. Таким образом Эдвард Идитол охотился за Порком, а за ними обоими охотятся: Диггльс-банк, Осия Лавуэрс, а также и наш синдикат через Большую Кредитную Ассоциацию.

Но оказывается и третий изобретатель: — это молодой человек, Ральф Родвиг, датчанин. Его открывает банк «Бразильский Флорин» и начинает охотиться и за ним. «Бразильский Флорин» упустил этого юношу, за которым кстати гонялась и полиция, уже не из-за Идитола, а за то, что Родвиг был членом активистской группы анархистов.

Банки подкупают друг у друга служащих, начинается сущая кутерьма, они ловят все, и Диггльс-банк, и Брафлор, и БКА, и Осию, и Ован-Черри-Тринидад и еще ряд более мелких банков, впоследствии примкнувших большею частью к Осин, все они ловят неведомого изобретателя Идитола, нанимают целые полки сыщиков, поджигают и взрывают друг друга, устраивают друг у друга забастовки и почти революции. Они сбиваются постоянно с толку тем, что не могут установить, кого же они собственно ловят: — Эдварда, Порка или Родвига? И пока идет эта невероятная склока, синдикат Ован-Черри-Тринидад решает и совершенно резонно, как показало дальнейшее, что изобретателей несколько, что идея Идитола носится в воздухе, — а, следовательно, ее можно поймать. Ован-Черри-Тринидад собирает целую кучу физиков, инженеров, химиков, математиков, целый корпус ученого народа, одним словом, увозит эту публику в пустыню, снабжает их всем необходимым — и начинает правильную осаду Идитола; Идитол не выдержал, и месяц тому назад сдался на милость победителя. Он в наших руках.

Глупости и пустяки рассказывают те, кто думает, что Идитол может вызвать безработицу. Уже образованы грандиозные компании, уже строятся заводы для идитолических аппаратов, — и скоро для них потребуется масса народа, если не считать всех тех, что заняты сейчас на этих грандиозных постройках.

После этого с час еще об’ясняет им Стифс, что такое Идитол, как его можно использовать, что он принесет нам и прочее, и прочее.

Стифс сияет.

Он кончает свой доклад. Он кончил.

Председатель встает и говорит, что за поздним временем товарищ Стифс не сможет ответить на массу записок, которые он получил. Дискуссию перенесем на следующее заседание. Нет возражений?

Есть. Встает некто и просит с места дать ему слово для коротенького вопроса в порядке профессиональной дисциплины. Хорошо. Он имеет слово в порядке профессиональной дисциплины.

Он стоит там в глубине залы, внутри толпы. Все оборачиваются к нему.

Он хотел сказать вот что. Товарищ Стифс нам все очень хорошо рассказал. Даже прекрасно. Видно, что его хорошо кормили в Америке, не то что нас здесь — это очень хорошо видно…

Председатель прерывает его.

Пусть говорит! — кричат с мест.

Председатель соглашается.

Так вот, его значит там здорово кормили. Товарищ Стифс, небось, забыл о том времени, когда сидел у нас в пекарне, да-с…

Стифс вскакивает. Он просил бы…

Председатель останавливает его. Он получит слово в свою очередь.

Это ведь не Америка с ее лабораториями, наша пекарня. Конечно, всякому хочется делать то, к чему он привык. Это он к тому и говорит, что он не обижается, когда видит, что Стифс уже забыл о социализме и стал опять питаться подачками буржуев, — он этому не удивляется, он это считает естественным. Сперва существование, а потом уже идеология. Это всякий знает. Он вот что только хотел спросить товарища инженера Стифса: а как же быть теперь со всемирной революцией?