Хадзимэ Камосида - Кошечка из Сакурасо 1

Ведь все эти удивительные работы создали тонкие, белые пальцы Масиро.

— Хотя я думаю, волейбол — это хорошо.

— И?

— Но мой наставник сказал нет.

— Звучит серьёзно.

— Ага. Хотя волейбол звучит серьёзно, мне всё равно нельзя.

Сората хотел сказать, что говорил о совершенно другом, но вместо этого промолчал.

— Рита, которую ты упомянула, кто это?

— Друг.

— Друг из Англии?

Масиро слегка кивнула.

— Вместе жили.

— Должно быть, ты принесла ей немало проблем, да?

— Мне нравится Рита.

— И почему ты никогда не следишь за нашим разговором?!

Сората выпрямился и сел.

— Сиина, ты действительно умеешь рисовать.

— Не особо.

— Нет, правда. Ты знаешь, как рисовать. Я видел работу, за которую ты получила приз. Хотя я ничего не понимаю в искусстве, меня пленила её красота.

— …

— Если ты обучаешься искусству, не лучше ли было остаться за границей?

— Ага.

— Тогда почему ты вернулась в Японию?

Может быть, это и хорошо, что она вернулась и решила поступить в университет.

Нет, если она и правда хотела в полной мере раскрыть свои навыки, ей было бы лучше остаться за границей.

Масиро взяла последний кусочек баумкухена и положила его в рот, запив чаем с молоком из алюминиевой баночки с трубочкой.

Похоже, нить разговора потерялась окончательно.

И только Сората успел так подумать…

— Я хочу быть мангакой.

Масиро произнесла это очень чётко.

Не «я мечтаю стать мангакой» или «моя цель — стать мангакой».

Она именно хотела быть мангакой.

— ПОЧЕМУ?!

Сората крикнул настолько громко, что сам себя застал врасплох.

Стать мангакой. Не стоило удивляться такому заявлению после утренних эскизов. Однако данный вариант составлял лишь один процент из всех возможных. Причём парню он казался наименее очевидным.

С его точки зрения это было недопустимо.

Масиро привлекала к себе всеобщее внимание в мире искусства, и её талант превосходил всё, что знал Сората.

Даже судья на конкурсе художников разглядел в ней чудо.

Разве этого мало? Масиро уже добилась того, о чём обычные люди не смеют даже мечтать. Для убедительности можно привести то, что она имела уникальный талант, которого лишены все прочие. И почему же она хотела стать какой-то там мангакой?

— Масиро, ты хочешь заниматься и тем, и другим?

Масиро в знак несогласия покачала головой.

— Ты хочешь быть только мангакой?

Теперь она наоборот кивнула.

— Прости, я не понимаю.

Как он и сказал, Сората поднял руки, показывая, что сдаётся, и улёгся на скамью.

— Вы двое! Вы и правда решили пропускать уроки средь бела дня!

Человеком, шумно открывшим дверь на крышу, оказалась Тихиро.

Она стояла рядом с головой лежащего Сораты, сложив руки на груди, и смотрела на него свысока.

— Подождите, сэнсэй, не походите слишком близко! Я ведь увижу!

Тихиро носила узкую юбку, так что заглянуть по неё было не так просто.

— Возбудиться от каких-то трусиков! Я реально завидую тебе!

— Я точно окаменею, если увижу трусики сэнсэй!

Он запаниковал.

— Перестань говорить глупости и возвращайся на уроки.

Допив чай с молоком, Масиро встала со скамьи.

Она сама пошла в школу.

— Канда тоже.

— Сэнсэй, могу я задать вам вопрос?

— Ну?

— Что Сиина за человек?

Взгляд Сораты последовал за девушкой, которой уже и след простыл, и упёрся в закрывшуюся дверь.

Тихиро повернулась обратно к Сорате и глянула на него так, будто хотела устроить ему тест.

— У меня абсолютно нет идей, о чём она думает.

— Тут я тебе не помощник. Потому что пока ты учился смеяться, плакать и сердиться, она уже рисовала.

— А её семья такая же?

— Её отец был достаточно одарённым, чтобы работать преподавателем в Лондонском Университете Искусств. Но как художник он не особо известен. Её мать также окончила художественный университет, так что их можно назвать семьёй художников. Сейчас они все в Англии.

— Но ведь даже такая семья не могла её настолько извратить?

— Кто знает. Если бы я научилась выражать мысли через рисунки до того, как через звуки и эмоции, то смогла бы её понять.

Тихиро говорила всё это беспечно, заставив мысли Сораты остановиться.

Иными словами, Сиина Масиро отличалась от других в самой своей основе.

Она жила в мире искусства. Как-то так.

— Именно поэтому она не знает, как смеяться?

— Это тоже талант.

— Стоит ли в таком случае тратить её талант на мангу?

— В этом её проблема, я не знаю.

— Но…

— Я знаю, что ты хочешь сказать, но что с того? Если она станет великой мангакой, разве это так плохо?

— Бьюсь об заклад, её родители приняли эту идею в штыки...

— Пока нет. Потому что она не рассказала им, почему именно переехала в Японию. С виду кажется, будто она учится за границей, чтобы включить культуру Японии в свой репертуар.

— Ого~ Какие безответственные взрослые. Что произойдёт, если они узнают?

— Это не то, о чём ты должен думать. Это проблема Масиро и её семьи. Постой. Скорее, это проблема одной Масиро. Я помогла ей добраться до Японии, но дальнейшее меня не касается, в том числе вопрос о её желании стать мангакой.

— До чего небрежно с вашей стороны.

— Перестань беспокоиться о чужих проблемах и задумайся о своей будущей карьере.

— Ооо, так вы ещё помните.

— Если ты не передашь анкету в ближайшее время, то я получу по голове.

Сората и правда надеялся, что она просто забудет про это.

Чтобы уклониться от её взгляда, он посмотрел на небо. Гигантские куски белых облаков уже разошлись в стороны и исчезли.

— А действительно ли я хочу что-то делать?

Тихиро издала «Гмм» и засмеялась.

— Это всего лишь добровольный опрос, но вот смотрю я на тебя и вижу во всём этом глубокий смысл.

— Ааа? То есть, изначально никакого смысла не было?

— Изначально мы хотели выискивать учеников, которые написали «что угодно, лишь бы быстрее повысили». Такие вот соревнования мы устраиваем среди учителей.

— Эх…

— Когда вырастешь, поймёшь. «Лишь бы» превращается в «лишь бы побыстрее накатить пивка».

В тот же самый момент звонок ознаменовал окончание четвёртого урока.

Тихиро хотела что-то сказать, но воздержалась и ушла с крыши.

— ~Потом как-нибудь~

Пока что данный вопрос он не решил.

И сегодняшний день не ознаменовался никаким прогрессом.

Но Сората искал ответ всем сердцем.

— Ладно, давайте сперва поедим.

В течение Золотой недели, которую он так долго ждал, Сората ни отдыхал в городе, ни ездил домой в Фукуоку. Вместо этого он помогал с записями звука Мисаки и возился с Масиро. Время шло быстро, и вот уже пошёл последний день. Пятый день мая… День Защиты Детей. Было уже десять вечера. Сората неспешно мылся, опустошив голову от мыслей. Когда он вышел из ванной, то увидел целый капустный сад. Зелёные шары выстроились по обе стороны коридора, напоминая огни на взлётно-посадочной полосе.