Хадзимэ Камосида - Кошечка из Сакурасо 1

— Я-я не имел в виду ничего такого!

— Ага…

Зачем он так сказал? Зачем он сказал одну правду, пытаясь скрыть другую? Ему захотелось засунуть голову в песок. Но убегать сейчас было бы ещё более неловко.

— Оно сбудется, правда?

Её голос прозвучал слишком тихо, чтобы Сората в полной мере услышал его.

— Что?

— Ничего.

Он уже хотел спросить вновь, но сзади на него напала Тихиро.

— Эй, ты.

Она, как заядлый пьяница, всем своим весом упала ему на спину.

— Оу, сэнсэй, от вас воняет!

— Ты~ ведь не забыл про анкету о будущей профессии?

— Отвалите от меня!

— А если я прикоснусь к тебе сиськами?~ Только не слишком возбуждайся.

— Оу, не трогайте мою задницу! Я подам в суд за сексуальное домогательство!

Хотя метеоцентр и передавал, что сезон дождей закончился, тот продолжал лить, а голубого неба не было видно вплоть до второй половины июля.

За это время прошли семестровые экзамены, их результаты уже успели и обрадовать и опечалить. Но это было уже в прошлом.

19 июля. Сегодня был национальный праздник День Моря, так что они не пошли в школу. Кроме того, послезавтра начинались летние каникулы. Поэтому отдых, по сути, уже начался. Народ настроился на веселье и строил планы на каникулы.

Сората занимался бы тем же самым, будь сейчас прошлый год.

Тем не менее, в этом году всё получилось несколько иначе. Он ничего не запланировал на тот день, но всё равно проснулся очень рано и не мог успокоиться. Беспокойство не покидало его и во время завтрака или полдника, и с течением времени оно только нарастало.

Чтобы отвлечься, он решил приготовить ужин, но стоило обо всём вспомнить, и руки отказались двигаться.

Он знал, отчего себя так вёл. Именно сегодня объявляют победителей конкурса новичков. Он слышал, что первый этап пройти очень легко, но когда настал означенный день, не мог усидеть на месте. Данная проблема лично его не касалась, но он всё равно не мог сконцентрироваться на чём-то другом.

С другой стороны, Масиро как всегда спала под столом, а когда Сората разбудил её, продолжила рисовать мангу.

Она не затрагивала тему первого этапа конкурса.

Она вышла из своей комнаты и сейчас кормила кошек на кухне вместе с Мисаки.

Нет, кормила их только Мисаки. По какой-то причине кошки не хотели есть из рук Масиро. Так что все семь кошек столпились вокруг Мисаки.

— Ешьте больше, чтобы стать большими тиграми.

Масиро не хотела сдаваться и пыталась покормить их, но Хикари, Нозоми и Кодама сразу отворачивались.

— Сората, что ты сделал с ними?

— А причём тут я?!

— Кошки Сораты. Они со мной грубые.

— Не вини во всём меня!

— Я хочу, чтобы они стали тиграми.

— Кошки не могут стать тиграми! Они могут стать лишь жирными кошками!

Все семь кошек давно привыкли к людям, так что были очень дружелюбны. Как раз Сората и хотел у них спросить, почему же они избегают только Масиро.

Та снова и снова пыталась накормить питомцев, но в итоге успеха не добилась.

Когда разочарованная Масиро села за кухонный стол, зазвонил телефон. В качестве рингтона до сих пор играла мелодия по умолчанию.

Это был телефон Масиро.

— Да?

Она роботоподобным движением взяла его.

Сората бессознательно посмотрел на часы. Там было 6:10 вечера.

Судя по времени, это наверняка звонил кто-то из редакторов. Нет, он никогда не видел, чтобы хоть кто-то ещё звонил ей.

Сорате показалось, будто его тело сминает невидимая сила. Пересохло в горле и захотелось убежать. У него появилось плохое предчувствие, а взгляд помутнел.

Между тем Масиро ничего этого не заметила, продолжая раз за разом говорить «да» и фактически ничего больше. Её лицо не выдавало никаких эмоций. Парень не мог прочитать по ней ни малейшей мысли. Значило ли это, что она прошла первый этап?

— Спасибо.

Масиро повесила трубку.

Сората, Мисаки и семь кошек замолчали и посмотрели на неё.

Рука Масиро, сжимающая телефон, начала опускаться.

— Я не прошла.

Казалось, голос Масиро шёл издалека. Казалось, она говорит на другом языке.

Мозг Сораты отказывался обрабатывать услышанное.

Масиро встала со стула.

— Я пойду к себе.

Сказав лишь это, она шаткой походкой пошла в свою комнату.

— Ахх, Масирон!

Мисаки побежала за ней и оглянулась на Сорату.

— Кохай-кун!

Голос Мисаки тоже казался далеким. Парень услышал громкие, нарастающие шаги. Мисаки потянула его за руку, но он не мог двигаться. В нём начали бушевать чувства, замораживая его.

Сорате казалось, что его тело замотали толстой тканью и отрезали от внешнего мира.

Что это? Почему это происходит? Почему у него так щемит сердце?

Работу отсеяли. Масиро не прошла.

Он думал, что было бы неплохо ей пройти. Он хотел, чтобы она победила. Но теперь он не знал, что чувствовать. А тело — как реагировать.

Он ощущал, как его сердце бьётся в ритме времени. Но кроме этого он больше ничего не слышал.

Он смеялся из тени. А пока смеялся, глядел на себя. Он надрывал живот, глядя на своё виноватое лицо.

Сората больше не мог терпеть, он толкнул Мисаки в сторону и бросился бежать. Он бежал не в комнату Масиро. А в коридор. Он выбежал из общежития. Он хотел как можно быстрее убежать прочь, не медля ни секунды.

— Эй, Сората?

Он пересёкся с Дзином, который снимал ботинки. Но не мог ничего сказать в ответ.

Он мог только смотреть под ноги и бежать.

Он не хотел показывать это кому-то ещё. Не хотел, чтобы они знали.

Что он почувствовал облегчение, когда Масиро не прошла...

Когда Сората опомнился после побега из общежития, он сидел на покрышке на игровой площадке. Он склонил голову и бесцельно смотрел на линию из муравьёв, возвращавшихся домой.

Он не знал, как долго сидел там.

День уже закончился, и замерцали уличные фонари.

Сората точно болел за Масиро. Он хотел, чтобы она выиграла. Он желал, чтобы её тяжёлый труд был вознаграждён.

В это он верил.

Но тогда что это было за чувство? Парень задавался вопросом, почему он почувствовал облегчение, когда узнал, что Масиро не прошла.

Он считал себя психом, раз радовался чужой беде, и, что хуже, беде Масиро. Чувствовал себя самым ужасным человеком.

— Я худший…

Он положил руки на голову. Ему хотелось плакать, исчезнуть, да даже убить себя.

— Худший в чём?

От удивления он поднял взгляд и увидел Дзина около соседней покрышки. Сората быстро отвернулся. Он не хотел, чтобы Дзин увидел его жалкую сущность. Он не хотел, чтобы другие узнали его испорченную натуру. Если остальные узнают, он не сможет вернуться в Сакурасо.

— Я хочу побыть один.

— Не пытайся казаться крутым.

Дзин с беспечным видом сел на покрышку. Сората понял это, не глядя.