В. Бирюк - Расстрижонка

На «Святой Руси» развод по основанию «близкие родственники» — не применяется. Хотя примеры такого родства имеются: Мстислав Великий, например, был женат на своей четвероюродной тётушке из Дании.

Здесь, в Залесье, для развода Андрея и Улиты не было никаких — экономических, политических, юридических — причин.

Ничего, кроме личностей двух людей, мужчины и женщины.

Однако, в делах государевых всегда должно быть «по закону». Без него — не кошерно.

Тема «правильного развода» звучит и на уровне простых людей в новогородских берестяных грамотах из Сместного суда. «Меня (жену — авт.) выгнал, и даже приданое моё не отдаёт». Выгнать жену — не преступление, преступление — сделать это не по закону. Например: не решив имущественных вопросов.

Вопрос: какова была юридическая форма развода Боголюбского?

Обычный ответ: а вот! Отож! Он захотел! И отправил первую жену в монастырь!

Эта манера: «старую жену — в монастырь, новую — в постель» станет популярной несколькими веками позже, в боярстве Московской Руси. Документы 15–17 веков дают массу примеров прошений аристократов к православным иерархам о пострижении жён. И, очень часто и очень скоро — информацию о новом браке «новоявленных бобылей».

В «Святой Руси» — таких случаев нет.

Княгини-вдовы часто уходят в монастырь. Но — после смерти мужа. Через пару десятилетий будет пример насильственного пострижения тёщи. Но — вместе с тестем. Кстати, «причёску делали» уже знакомому Рюрику Ростиславовичу — абсолютному рекордсмену «Святой Руси» по «великокняжескому вокняжению»: он семь раз занимал киевский престол.

Когда через 4 года зять помрёт, Рюрик немедленно расстрижётся. А вот жена его, про свадьбу которой Ромочка Благочестник рассказывал мне и другим «княжьим прыщам» в Смоленске, так в монастыре и останется. Добровольно:

– А ну вас всех. Надоели со своими глупостями.

Опрокидывать в «Святую Русь» обычаи «Московской Руси» — занятие распространённое, «они там все…!». Но — неправильное. Анахронизм называется. В эту эпоху типично просто отправить надоевшую жену в отеческий дом. Да, это — оскорбление, это — нехорошо. Но — нормально.

А вот постриг…

Постриг пока — дело добровольное. Это — не голову срубить, где от жертвы требуется только присутствие. Да, можно оказывать давление, можно угрожать предварительно. Но сама процедура — публична. Постригающийся сам, ясно, перед людьми и богом, должен сказать положенные слова. Как при венчании: «да» — должно быть произнесено и услышано.

Бывает. Не хотела, не хотела, а потом раз — и захотела. Но — сама.

Тут двуручник к горлу не приставишь. Можно побить для вразумления, по-рычать для страху. Но — только «до того как». Не во время. Насильственное пострижение применяют в Византии, в Западной Европе. В «Святой Руси», в среде Рюриковичей в эту эпоху… примеров не знаю.

Причём реально — побоями или смертью — Андрей жене угрожать не может, он не настолько самовластен. Всё, что творится в княжеских палатах — становится известным окружающим. А рядом её родня. Весьма важная «партия» в княжеском окружении, Кучковичи.

И это вводит в рассмотрение ещё одну сущность, ещё круг вопросов.

Как отреагировали Кучковичи на оскорбление их родовой чести — отставку Улиты? Почему они не приняли её в «родительский дом»? Почему поддержали её постриг — заключение в монастыре? Почему сам Боголюбский не последовал стандарту поведения в отношении «партии» изгоняемой экс-супруги?

Напомню: при монархических дворах «партии» — группы людей, объединённые вокруг одного из лиц, приближённых к особе государя. В основе группы — родственники этого лица. Как в основе волчьей стаи — пара волков и их щенки.

Кучковичи — партия Улиты в Боголюбово. Их должны были подвергнуть опале — как минимум. Если учесть, что каждый государев двор — крысятник, где на любого «с Верху упавшего» сразу кидаются стаи «падальщиков»… Конфискация, заточения, плаха… Серьёзные основания и неопровержимые доказательства с достоверными свидетельствами — явятся во множестве неисчислимом. Только согласись слушать.

Так, в сходных ситуациях, более или менее кроваво, делается везде. «Семейственность» в управлении означает «семейственность» в наказании, «член семьи изменника родины» — это исконно-посконно.

Уже и в 17 веке в Московской Руси:

«бьют кнутьем, а иных казнят смертию, а у иных отымается честь, и поместья и вотчины, и ссылают в ссылку в Сибирь на вечное житье, з женою и з детми, в дети боярские, или в казаки, или в какую службу годятся».

Вариантов — много. Но обязательно: «з женою и з детми».

У древних хунну в один момент появился своеобразный закон: императрица, родившая наследника, должна быть казнена. Причина проста: мать государя сохраняет своё влияние на него и выводит на высшие государственные должности своих людей, свою родню. Не по критерию эффективности или, хотя бы, родовитости, знатности, но по критерию родства.

Иногда получается особенно скверно.

Через несколько десятилетий назначенный матерью хорезмшаха «свой человек» (брат) наместником в Отрар спровоцирует войну с Чингизханом:

«Когда послы и купцы прибыли в город Отрар, тамошним эмиром был некто, по имени Иналчук. Он принадлежал к родственникам Туркан-хатун, матери султана, и стал известен под прозвищем „Кайр-хан“… Кайр-хан… умертвил их, но [тем самым] он разорил целый мир и обездолил целый народ».

Частью этого разорения, «третьей производной», является «Погибель земли Русской» — «Батыево нашествие» и его последствия. Включая столетия «крайнего напряжения всех сил народных для непрерывных войн со степными хищниками», миллионы проданных русских рабов, десятки миллионов погибших.

Какая-то вздорная тётка, угробившая своего старшего сына, чтобы передать власть младшему — более любимому мальчику, по-родственному кинула братишке типа «приличное место на выселках». Тоже, видать, тот ещё фрукт был, раз его в столице поблизости не оставили.

У них там:

«Ну как не порадеть родному человечку».

А у нас:

треть населения — погибла, две трети городов — пепелищами стали.

Сходно, используя материнское влияние, существовала цепочка «султан-ханум» в Османской империи. Также опиравшихся на «партии»-группы своих родственников. Или — на «лично преданных людей» и их родню.

Что Кучковичи — «партия» — видно по истории заговора, в котором Боголюбского убьют.

Выгнать «надоевшую жонку», отправить «в родительский дом, к началу начал» — в «Святой Руси», в отличии от Московской — не проблема. Если родня готова её принять.