В. Бирюк - Расстрижонка

Больше того: заставить Улиту Кучковну уйти в монастырь можно только с явно выраженного согласия родни — Кучковичей.

Итак.

Нравится девка — тащи в постель. Не повод для брака.

Хочешь жениться — найди причину государственного уровня.

Хочешь жениться — разведись. Постриг предыдущей — не нужен.

Женился? — Выгони родню прежней жены.

Почему Кучковичи не приняли «сестрицу» в «отчий дом»? Почему Андрей, «репрессировав» жену, не «наехал» на её родню? Потому что они поддержали его решение?

А оно было — его решение?

«Полюбовная» сделка с Андреем Боголюбским по теме «любовные похождения жены»… исключена. Измена государыни — государственная измена. За это просто рубят головы. Боголюбский — особенно.

Кучковичи выбрали «независимое хранилище для своего маленького секрета»? Авторитетное, сертифицированное?

А оно — «хранилище» — правда независимое? Или все монастыри в епархии подчиняются епископу?

В Ростове женский монастырь уже есть. А вот историю женского Боголюбского монастыря в Боголюбово связывают с самыми последними годами жизни Андрея. Называя его «домашним женским монастырём Владимирских князей». Или относят его основание чуть позже, к правлению Всеволода Большое Гнездо.

Не была ли история пострижения и дальнейшая судьба инокини Софьи (Улиты) столь… своеобразной, что Юрьевичи посчитали необходимым завести монастырь для своих женщин прямо на своём дворе?

Напомню: в эту эпоху на «Святой Руси» уже есть два «авторитетных княгине-хранилища». Оба — национального, общерусского значения. Вышгородский монастырь под Киевом, основан Святой Ольгой. Второй — под Полоцком, основан Евфросинией Полоцкой.

Есть и другие места, куда уходят княгини-инокини. Но — по одной.

– Я тута жить буду. И от родительского дома недалече, и мирская суета мешать не будет.

Вдовая сестра Ростислава Смоленского (Ростика) живёт на подворье Святой Параскевы Пятницы в Смоленске. Я об этом монастыре уже… Я там Варвару потерял!

Но ветви Рюриковичей аналогичных центров не создают. Почему? Нет таких святых женщин как Ольга и Евфросиния? Или нет настоятельной нужды в собственном «хранилище» княгинь и княжон? А у Юрьевичей вдруг появилась?

Разницу между Малым Художественным и областным драматическим — понимаете? Где лучше «место последнего служения»? Чего стоит вытянуть обл-драм на уровень МХАТа? А вытягивать — надо. Иначе Юрьевичам — не кошерно, не по чести. Сколько это стоило? Что могло быть основательной причиной для таких расходов?

Уже в 21 веке этот монастырь не допустит запуска в Боголюбово завода презервативов. Ассоциации у русских людей, знаете ли… «Одни — в рясах, другие — в упаковках. А суть одна — противники детей». И поселение в 4 тысячи жителей лишится пары сотен рабочих мест.

Вот честное слово! Ни Юрьевичей — что Боголюбского, что Большое Гнездо, ни меня, как попаданца в 12 век — эта тема не беспокоит. Потомки! Разбирайтесь с вашими презервативами… э-э-э… с вашими монахинями… виноват: с вашими заморочками — сами! Тут — свою бы голову сохранить.

Но и в 21 веке городок несёт существенные потери. Не на создании монастыря и его монастырской репутации, но лишь на поддержании её только по одному информационному поводу.

В эпизоде — «развод Андрея с Улитой» — имеется ряд несуразностей, нестыковок, отказ от обычных, традиционных решений, от действующих правовых норм… Или — от нашего понимания ситуации?

Трио: Боголюбский, Улита, Кучковичи не могут в рамках известной информации, в рамках разумно реконструируемых интересов и возможностей сделать то, что записано в летописях.

Кучковичи могли не попасть под опалу только в одном случае: инициатива развода исходила от Улиты. И она — эта инициатива — была оформлена как нечто непреодолимое и внушающее уважение.

Пример: самоубийство. Улита пошла и утопилась. Бздынь. Мужу — позор. Кучковичи — на плаху.

Несчастный случай: упала, сломала шею. Бздынь. Мужу — позор. Небрежение к домашним своим.

Вообще: полная власть главы дома, «большака» — возлагает на него и полную ответственность. За всё, происходящее в доме. Поскольку муж в отъезде — найти виноватых и наказать. Кучковичи — на плаху.

Улита взяла и развелась. «На своей воле» Тут сразу целая серия — бздынь-бздынь-бздынь.

Это ситуация не решается и при привлечении моей «АИ-шной» «пост-правды».

Если Андрей уверовал в сообщённую мною «нечестность» жены, то дальше просто: «тихий сыск по краям». При подтверждении — дыба, допрос, ряд казней. Двоих братьев-любовников-Кучковичей, известных мне по «морализаторскому сочинению» с псом-выжлятником, которое я цитировал князю Андрею в Янине — минимум.

Если мои слова для него — бред, то место Улиты — в княжьей постели, Ану — в ряду прочих наложниц. А моей голове — на плахе.

Кажется, есть только один путь, который приводит к летописному результату. Путь, при котором трио преобразуется в квартет.

В «музыканты» — нет. А вот в «святорусскую» элиту — вполне.

Четвёртый участник — епископ Ростовский Феодор, «бешеный Федя». Который находит каждому — его «правду»:

– (Улите) Дела твои блудливые — вскрылись. Андрей вернётся — на дыбе сдохнешь. Единственный путь тебе — в монастырь. Андрей — человек богобоязненный, черницу, покаявшуюся, мирское отринувшую, защищаемую покровом святым — не тронет.

– (Кучковичам) Сестрица ваша, утомившись делами мирскими, поживши без супруга своего, очистила душу свою молитвами святыми и решила отряхнуть прах мира тварного с ног своих, закрыться в обители святой. И получило на то моё архипасторское благословление. С коим вы согласные и сердечно приветствуете. Или вам, кобелям паскудным, под топор охота?!

– (Андрею) Супруга твоя молилась за тебя и за победы твои и, просветлённая ангелами божьими, дала обет — коли воссияет мечами твоими слава Пресвятой Богородицы, то примет она постриг и удалится от мира дольнего. Дабы истово молить Заступницу о возвеличивании веры православной и спасении души твоей.

Да, публично принесённый обет Богородице, принятие которого к исполнению подтверждается победами русского оружия, возвращением живыми и невредимыми мужа и сына, удостоверенный «представителем божьим в земли сей» — это «необоримо». А ещё: не — позорно, но — благолепно. Честь брошенного мужа не замарана, но, наоборот — изукрашена. Ибо из-под его руки, из его дома выходят такие праведницы, такие к божьему благу промысленницы. Стало быть, и сам, «хозяин» — к святому да доброму склонность имеет. Хотя, конечно, покамест в трудах и заботах, мирских и суетных, повседневно пребывает.